На очередном судебном заседании по делу Кати Федяевой допрашивали обвиняемых. Громкий процесс ведет заместитель председателя Засвияжского районного суда, судья Людмила Кашкарова. Гособвинитель - помощник прокурора Засвияжского района Инна Исаева. Четверо медиков обвиняются по части 2 статьи 109 УК РФ «причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей», а также по части 3 статьи 285 УК РФ «злоупотребление должностными полномочиями, повлекшее тяжкие последствия». Защищают подсудимых, а их четверо - заведующая гинекологическим отделением Валентина Родионова, гинеколог Гельназ Жалалетдинова, операционная сестра Ольга Зубрилина и врач-анестезиолог Алмаз Алимов, известные ульяновские адвокаты Нина Костина, Валентина Стулова, Юрий Родионов и Сергей Хутарев. Потерпевшими признаны муж и мама погибшей. Их интересы представляет адвокат Сергей Сучков.
Первым изъявил желание высказаться анестезиолог Алмаз Алимов. Он своей вины не признает и считает, что свои обязанности выполнял добросовестно. Кстати, именно Алимов утром 16 марта сообщил дежурному врачу о ЧП в операционной накануне. До этого дежурные медики словно «слепые котята» не могли понять почему поддерживающая терапия не помогает пациентке.
Гинеколог Гельназ Жалалетдинова на допросе сообщила, что являлась лечащим врачом Федяевой и в ночь с 15 на 16 марта делала все возможное для стабилизации ее состояния. Но то, что это связано с попаданием в организм формалина, женщина даже и не подумала.
- Отличить ее от других пациентов было сложно. Пациенты с такими же симптомами после операции у нас уже были.
Но адвоката Родионова интересовал вопрос, кто отвечает за наполняемость шкафа с препаратами в предоперационной?
- Старшая операционная сестра Роза Ермоленко. Формалином занимаются операционный сестры, врачи с ним не работают.
Задали гинекологу Жалалетдиновой и «неудобный вопрос». В первом судебном заседании потерпевшие в один голос говорили, что Катя велела им принести два конверта с деньгами – Родионовой и Алимову. Жалалетдинова подтвердила, что после операции к ней подошла мама Федяевой и протянула конверты, сообщив, что она должна передать их Родионовой и Алимову, но она конверты не взяла.
Последней из обвиняемых допрашивали Валентину Родионову. Гинеколог с 30-летним стажем, заведующая гинекологическим отделением №2 оперировала Катю Федяеву. Родионова начала свой рассказ с извинений родственникам и лишь затем перешла на события того рокового дня 15 марта.
- Операция началась по плану. В операционной уже были заряжены два флакона с очищенной водой. Опухоль была значительная, поэтому для промывания понадобился еще один флакон с водой. Когда медсестра «зарядила» новый флакон, я увидела на мониторе нехарактерную пену, - начала гинеколог.
После того, как стало понятно, что в организм пациентки попал формалин, именно Родионова приказала быстро начать промывание – оно длилось около 40 минут, было затрачено около 10 литров очищенной воды.
- После этого вся брюшная полость была осмотрена, следов ожога не было, слизистая была обычного розового цвета. Пациентка была спущена в реанимацию под наблюдение, спустя два часа ее подняли в отделение, - продолжила Валентина Родионова.
Адвоката Нину Костину интересовало почему вместо положенного физраствора во время операции использовалась вода и могла ли вода оказать вред?
- Использование воды обусловлено тем, что аптека не дает нам то количество физраствора, которое заявлено, а воду нам дают в неограниченном количестве. Вред вода нанести не может, стерильная вода имеет такие же свойства, как и физраствор. Ведь физраствор – это та же вода, только еще столовая ложка соли, - пыталась объяснить Родионова.
Со слов Родионовой алгоритм того, что медсестра должна прочитать название препарата, которое вводит, существует с незапамятных времен. Но нет нормативных документов, обязывающих делать этого вслух. Она может хоть про себя прочитать. - Врач делает назначения, медсестра должны их выполнить. Во время операции тяжело уследить со всеми действиями персонала,- высказалась гинеколог. На вопрос адвоката, что она в этом время делала, пока Зубрилина заправляла стойку Родионова ответила, что «делала коагуляцию ("прижигание" - прим. авт) поверхности яичника, киста была 12 см, поверхность 7 см, должна была быть остановка кровотечения».
Вопросы, которые задавали участники процесса, касались прежде всего того, почему Родионова не сообщила руководству и не вызвала других специалистов. Бывшая заведующая сообщила, что непременно бы рассказала руководству, но утром следующего дня на пятиминутке. Так, они обычно делали в случае непредвиденных ситуаций, с которыми успешно справились. В том, что они справились и в этот раз Родионова думала до последнего.
- Я хотела бы сказать, что мы же видим, что изменения, когда формалин соприкасается с тканями. Если бы я видела какие-то изменения, то предприняла бы совершенно другие действия. Я не видела необходимости в консультации других специалистов, я посчитала, что никакой опасности для пациента нет, – сказала Родионова.
Не согласилась гинеколог с экспертами, которые выступали в суде на предыдущем заседании. Валентина Михайловна считает, что если бы она раздумывала и делала лапаротомию (разрез брюшной стенки - прим. авт.), то упустила бы время, и формалин дольше бы соприкасался со внутренними органами пациентки. Состояние Кати Федяевой после операции не вызвало у Родионовой опасений.
– Первые сутки после операции многие жалуются на боли в животе и даже в груди, это из-за введения углекислого газа, - рассказала в суде экс-заведующая.
Уже ночью после звонка Жалалетдиновой о резком ухудшении самочувствия, Родионова дала команду спустить Федяеву в реанимацию. Но сама на работу не приехала. – Я не расценила это, как экзотоксический шок. Низкое давление бывает и после операции, тем более на это могло оказать воздействие и то количество воды, которым мы ее промыли.
Утром Валентина Родионова рассказала родственникам о трагедии во время операции. Как призналась гинеколог, 16 марта после осмотра Федяевой у нее сложилось впечатление, что это состояние экзотоксического шока. Поэтому она тут же позвонила токсикологу и побежала к главврачу с докладом.
Категорически не согласна Родионова с показаниями потерпевших. По ее словам, она сразу сказала родственникам, что произошла трагическая случайность и во время операции Кате влили формалин. Видимо, родные были в таком состоянии, что не поняли ее.
Указания скрывать факт вливания формалина она никому не давала и ни с кем в преступный сговор не вступала. – Ни тактику ведения операция, ни дальнейшее поведение, я ни с кем не обсуждала, - заявила в суде Родионова.
А тот факт, что в карте Федяевой не оказалось записи о формалине объяснила просто: - Во-первых у нас очень плохая техника. Я сама, когда утром увидела тот протокол операции – пришла в ужас, - сообщила гинеколог.
Недоумевает Родионова и куда делась та злополучная бутылка формалина. Ведь после операции, когда пакет с мусором еще не вынесли, она осмотрела все флаконы в операционной, но флакона с формалином не было. По мнению медика, кто-то пытался устранить свою ошибку, тот, кто имел доступ к шкафу с водой и формалином.
Зато Родионова согласна с экспертами в том, что аптека, поставляющая медикаменты в медсанчасть, допустила грубейшую ошибку. Должна быть соответствующая маркировка, а кроме этикетки должна быть красно- белая наклейка с надписью «Осторожно, яд».
- Мы не должны были получать 25% формалин, мы всегда получали 10% формалин во флягах.
Адвокат Нина Костина задала подсудимый вопрос как она относится к показаниям старшей операционной сестры Розы Ермоленко, что она в восемь утра проверила все флаконы, формалина там не было.
- Подвергать сомнениям ее показания, я не могу. Но непонятно откуда он там взялся, тем более дополнительный четвертый флакон.
Родионова рассказала, что сразу после ЧП она написала заявление на увольнение, который подписал главврач. Экс-заведующая заявила, что готова оказать материальную помощь родственникам в том размере, в каком решит суд.
Гособвинителя интересовало как во время операции врач должен контролировать медсестер, чтобы убедиться, что они выполняют его назначения, а не вливают, что-то другое.
- Никаких документов, чтобы я должна была контролировать действия медсестер нет. Но по-человечески я понимаю, что должна была все это сделать. Прийти на работу, сама осмотреть этот шкаф с медикаментами. По документам, я не должна следить за действиями медсестры. Да понимаю я всё, я себя виню…
В очередной раз в суде прозвучало, что за наполняемость шкафов в предоперационной медикаментами отвечала старшая операционная медсестра Роза Ермоленко. Причем операционные сестры не должны перепроверять старшую, - об этом сказала и Родионова.
Прозвучал в суде и довольно интересный факт, оказывается о чп с формалином 15 марта знал еще один медработник. По словам Валентины Родионовой, к ней подошла Вера Александровна Маргова и сказала, что Алимов рассказал ей про формалин, добавила, что пора связываться с адвокатами и даже позвонила своему юристу. Алимов категорически отрицал то, что кому-либо говорил о формалине.
Закончилось судебное заседание выступлением начальника юридической службы медсанчасти. Юрист сообщил, что больница готова выплатить родственникам по 400 тысяч рублей в качестве компенсации морального вреда. Потерпевшие же требуют 30 млн 10 млн рублей.
Карина Богданова
