В России готовятся выйти из Болонской системы образования. Она предусматривает двухуровневое обучение в вузах — бакалавриат и магистратуру. Это означает, что в ближайшее время в ульяновских учебных заведениях могут произойти революционные изменения. 73online узнал у экспертов, насколько эффективной, по их мнению, была Болонская система и чего студентам и преподавателям ждать в ближайшем будущем.

О выходе из Болонской системы заявил глава Минобрнауки Валерий Фальков. Он уточнил, что к ней надо относиться «как к прожитому этапу».

— Будущее за нашей собственной уникальной системой образования, в основе которой должны лежать интересы национальной экономики и максимальное пространство возможностей для каждого студента, — отметил министр.

Его позицию накануне поддержали все фракции Госдумы. В ближайшее время депутаты обсудят этот вопрос с Фальковым. И, скорее всего, решение о выходе будет принято положительное.

Что такое Болонская система? В 1998 году министры образования Англии, Германии, Италии и Франции подписали конвенцию о создании единого образовательного пространства. Целью соглашения было предоставление возможности для студентов стажироваться в разных европейских вузах, чтобы повысить шансы на трудоустройство. К Болонской системе быстро присоединились и другие европейские страны — сейчас их 49. Россия подписала соглашение в 2003 году.

Почему у нас решили присоединиться к Болонскому процессу? Назывались несколько причин: главная — то, что советская система образования устарела и перестала соответствовать новым потребностям. Нужны были реформы; Россия взяла курс на сближение с другими странами и усиление компетенций, которые были востребованы во всем мире.

Переход на Болонскую систему стал для системы образования революционным: образовательные программы переписали, разработали практически с нуля. В школах отменили традиционные экзамены и ввели ЕГЭ. В вузах отказались от специалитетов, которые готовили профильных специалистов, и внедрили двухуровневую систему — бакалавриат и магистратуру.

По новой системе в нашей стране учатся уже 19 лет. За это время у нее появились как сторонники, так и противники. Последние высказываются против «стандартизации» знаний и ЕГЭ, который, по их мнению, лишает учеников умения мыслить критически и возможности объективно оценивать полученные знания. А бакалавр воспринимается как недоучившийся специалист — из-за этого у выпускников возникают проблемы с трудоустройством (работодатели не стремятся брать на работу «недоучек»). В магистратуру же могут пойти далеко не все, в том числе, и из-за ограниченного количества мест.

Традиции советской школы в нашей стране оказались очень сильны. А потому эксперты еще до нынешнего предложения главы Минобра начали говорить о выходе из Болонской системы.

— Я поднимал эту тему еще в апреле, на выездном заседании в Санкт-Петербурге. Обозначил, что от нее нужно отказаться по нескольким причинам. Первая — мы по сути готовим кадры для Запада: многие наши специалисты туда уезжают (взять, в частности, сферу IT). Вторая — изначально была формулировка, что Болонская система нужна для признания наших дипломов за границей. Но в нынешних условиях, когда западные страны являются недружественными, это неактуально. Лично я не вижу смысла в этой системе. У меня два высших образования. Одно, экономическое, получено по специалитету, второе, юридическое — бакалавриат. По сути, это недополучение высшего образования. Советская система намного более эффективная, — считает ульяновский сенатор, член Комитета Совета Федерации по науке, образованию и культуре Айрат Гибатдинов.

С ним солидарен президент Ульяновского общественного Фонда «РАПИР» Дмитрий Травкин. Он заявил, что изначально не видел в российских реалиях большого потенциала в двухуровневой системе высшего образования.

— Не понимаю, чем принципиально по большинству специальностей магистр отличается от бакалавра. На практике разница малозаметна. Возможности специалитета у нас были достаточно сильными. Поэтому, на мой взгляд, с отменой Болонской системы экономика и социальная сфера России получат быстрее подготовленных специалистов. Обучение по 5-летней программе будет более экономичным для бюджета, к тому же, образовательные технологии совершенствуются, внедряется телеобразование, другие интенсивные технологии обучения, которые позволяют студентам получать такой же или больший объем знаний, — считает Травкин.

По его словам, Болонская система не решила главную проблему, которая остается в России — оторванности знаний, которые получают студенты вузов, от практики. Поэтому лучшей альтернативой станет любая система, которая будет готовить специалистов, конкурентоспособных на рынке труда.

— Пока же мы на «Авиастар» не можем оперативно набрать сотни работников, которые имеют нужную квалификацию. Много говорим о цифровизации, новых отраслях, но у нас есть нефть и лес, а мы не умеем их глубоко перерабатывать. Все дело в кадрах, — уверен Травкин. — Хочется, чтобы все выпускники имели надежные гарантии трудоустройства, но, к сожалению, у нас часть специалистов выпускается в никуда.

Директор Губернаторского лицея №100 Владимир Обласов считает, что специалитет — наиболее подходящий вариант для образования педагогов.

— Глядя на выпускников педвузов, которые приходят к нам на работу, мы понимаем, что четырех лет обучения недостаточно — не хватает как раз года для того, чтобы усилить методическую подготовку будущего педагога. 20 лет назад я обучался по специалитету, и считаю, что система подготовки учителей была на очень высоком уровне. Поэтому в этом случае золотая середина (не четыре и не шесть, а пять лет) будет самой оптимальной, — полагает Обласов.

Что ждет ульяновские вузы в случае ухода с Болонской системы? Ректор УлГУ Борис Костишко считает, что перемен будет много.

— Все зависит от того, какую именно систему примут — пока никакой конкретики нет. В любом случае придется перестраивать весь процесс, переделывать учебные планы. Разумеется, потребуются дополнительные затраты. Не получится так, что просто одну табличку снимем, другую повесим. Мы к прежней системе привыкли, и отказываться от нее будет не очень комфортно. И, к слову, изменения только в университетах проблему ничего не решат, если не будет затронута еще и школа, — уверен Костишко.

Ректор отмечает, что Болонская система применялась у нас «странно». Есть перекосы: например, артисты в вузе учатся по специалитету, пять лет, а физики-ядерщики — четыре года. Поэтому бакалавры на рынке труда не котируются.

— После бакалавриата по физике можно поступить в магистратуру по юриспруденции. Эффективная ли это система? Я считаю, что нет. На мой взгляд, было бы разумно укрепить две важных стороны образования — увеличить количество фундаментальных курсов, чтобы студент учился учиться, преобразовывать информацию в знания. А эти знания уже преобразовывать в навыки. Вокруг фундаментального ядра должны быть настраиваемые по индивидуальным траекториям, с учетом предрасположенности студента, спецкурсы. И как можно больше нужно давать возможности практиковаться. Дипломный проект выпускники должны писать по конкретным задачам (например, для «Авиастара»). Только тогда будет огромный стимул учиться самому и перерабатывать свои знания в компетенции, — говорит Борис Костишко.

Дмитрий Травкин упоминает еще об одном возможном «послевкусии» отмены Болонской системы — по его мнению, произойдет неизбежное сокращение профессорско-преподавательского состава.

— У нас число научных сотрудников напрямую зависит от количества обучающихся, а потому если не будет магистров, часть преподавателей могут остаться менее загруженными. Если такое высвобождение будет, нужно понимать, что это очень ценные кадры, их нужно сохранить. Плюс к этому, во всех российских вузах, включая ульяновские, есть значительное количество иностранных студентов. Вопрос: устроит ли их уход от двухуровневой системы, что будет с их дипломами? Это важно: иностранцы обучаются на коммерческой основе, и этот доход зачастую составляет значительную долю бюджета учебных заведений, — резюмирует Травкин.

Виктория Чернышева