Он забрался к ним через балкон. Водосточную трубу строители так надежно прикрепили, прямо вплотную к балконным перилам. Взобраться на второй этаж мог любой. Но кто ж из строителей об этом думал? Конец августа в 2013-м выдался жаркий, и на улице Ленина даже спали с открытым балконом. А чего бояться? Это же самый центр Ульяновска, музейная улица, рядом – Следственное управление Следственного комитета региона.

Он не стал ждать ночи. И вскарабкался по трубе, лишь начало смеркаться.

Бояться ему было нечего, в доме были только женщины: мама – пенсионерка и её дочь. Целых две женщины. Сразу две женщины!

Был бы под рукой нож – он схватил бы нож. Но на столе лежали ножницы. И он сходу, не разбирая, нанёс несколько ударов. Неважно, куда вонзались ножницы, главное, чтобы была кровь. Главное, чтобы женщины испугались и стали покорными. Тихими и покорными, как положено женщине.

Он кромсал их ножницами и насиловал. Теряла сознание одна – он принимался за другую. Потом, когда тела превратились в месиво, ему надоело. Устал. Насытился. Он обшарил дом, собрал все деньги и перед уходом ещё несколько раз вонзил ножницы в окровавленные женские головы. Чтоб наверняка.

Он не знал, что они были ещё живы. Жизнь в них едва теплилась, и только Господу Богу было ведомо, выкарабкаются они, или нет. Они выкарабкались.

Дикая жестокость, с которой было совершено это преступление, казалось, ясно указывала на то, где именно нужно искать преступника: психиатрические лечебницы и диспансеры. Но следователи из Главка, проводившие проверку, задали неожиданный вопрос: почему не сделали молекулярно-генетическую экспертизу для анализа этнической принадлежности преступника? Почему не стали выяснять его национальность?

В Москве уже был накоплен богатый материал о преступлениях, которые совершают гастарбайтеры. Московские следователи уже знали, что самые лютые, самые жестокие изнасилования, как правило, совершаются иностранцами, приехавшими в Россию на заработки. Но и среди них есть чёткое разделение. Не замечены в изнасилованиях выходцы с Кавказа. Они приезжают в Россию, чтобы здесь осесть и завести семью. Они достаточно русифицированы, чтобы завязать знакомство с русскими женщинами и, как это ни грустно для русских мужчин, кавказцы пользуются у местных женщин большим успехом.

В Турции за изнасилование грозит пожизненное заключение, и для турецких рабочих это безусловное табу. К тому же, турки получают здесь довольно приличные деньги, они цивилизованы и в состоянии завести полноценный роман или, наконец, прибегнуть к платным услугами.

Остаются мигранты из Молдавии и гости из Средней Азии. В Москве, эта истории потрясла многих, бригада строителей из солнечной Молдовы предавалась половым утехам с похищенными на улицах девушками. Красотку ловили на улице, запирали в бытовке, били и пользовали всем коллективом. Когда она умирала, труп закапывали или спускали в коллектор. Затем отправлялись на улицы столицы за следующей жертвой. Этих чертей поймали, в ходе следствия нашли целое кладбище пропавших без вести москвичек.

В Ульяновске зарплаты по российским меркам незавидные – не Москва. Поэтому едут сюда в основном гости из Средней Азии. Едут из самых глухих кишлаков, где 5-7 тысяч русских рублей считаются очень большими деньгами. Это практически нищие сельские жители, не умеющие жить в условиях городской цивилизации. У них часто нет профессий, поэтому их удел – самый неквалифицированный труд: подсобные рабочие.

Их жёны остались дома, с детьми и стариками. Здесь у них нет денег, чтобы купить проститутку. Они почти не знают русского языка и местных обычаев, они просто не умеют завести нормальное знакомство с женщиной на улицах Ульяновска.

По официальным данным иностранных рабочих в городе примерно 10 тысяч. Немного? Но это тысячи молодых азиатов, которые находятся в состоянии лютого сексуального голода. В Москве уже знают: если изнасилование совершено с нечеловеческой жестокостью, значит надобно трясти господ гастарбайтеров.

Однако, 10 тысяч ульяновских гастарбайтеров – это по одним данным. Сколько их на самом деле находится в городе, не знает никто. Может, в 5 раз больше. А может, в 10. Ставить их на официальный учёт, платить налоги, среди ульяновских бизнесменов охотников крайне мало. Иначе ведь теряется всякий экономический смысл. Дармовые, безответные рабы ещё как-то выгодны. А если за них придётся платить налоги, так лучше нанять на работу своего, ульяновского. Он хотя бы понимает, что ему говорят.

Но и платить штрафы за обнаруженных нелегалов тоже никому не хочется. Вопросы решаются тихо - мирно. Вот только что, в мае 2016-го арестовали за взятки замов руководителей Ульяновской Гострудинспекции и Миграционной службы. Деньги они получали от бизнесменов «за решение вопросов, связанных с использованием иностранной рабочей силы». Каждого обязали вернуть по 25 миллионов. А ведь они в этой кормовой цепочке стоят не с конца и не с начала, а где-то в тёплой серединке.

И кто же это вам, скажите на милость, позволит трясти подпольные общежития, ставить в ряд для опознания нелегалов, которых здесь по документам вообще нет и быть не может? Кто позволит подставлять под штрафы солидных бизнесменов? Кто позволит бить по карману уважаемых людей и лишать их такого приятного приработка? И было бы из-за кого. А то ведь из-за каких-то двух тёток, которые всё равно оклемались.

Что за пустяки, честное слово. Мы ж не немцы, чтоб верещать и прыгать, когда смуглые граждане баб насилуют. Это германцы пищат, слюни распускают, как не мужики, честное слово. Всегда ведь можно отвернуться и просто не заметить.

…Дело об изнасиловании волокитили почти год. Потом, в начале июля 2014-го, наконец, переквалифицировали статью. Было ведь просто изнасилование. А теперь признали, наконец, и причинение тяжкого вреда здоровью. А это формулировка серьёзная. В приказе Минздрава РФ №194 чётко перечислены все критерии, по которым определяют тяжкий вред. Их 30. И все до единого влекут за собой инвалидность. То есть, балконный визитёр сделал маму и дочку инвалидами.

Статью переквалифицировали, тяжкий вред признали, а на следующий день дело закрыли. Официально это теперь называется «приостановили». А на самом деле – перевели в «висяки». Безнадёжные «висяки».