Ректору Ульяновского государственного университета Борису Костишко – 55 лет. А через пять дней, 14 декабря, исполнится 14 лет с момента избрания его на пост. В канун этих знаменательных дат мы взяли у Бориса Михайловича большое интервью. Результат беседы публикуем в комбинированном формате: одну часть текстом, другую – в видео. Причем их содержание не дублируется. Поэтому читайте, смотрите и, если есть возможность, напрямую поздравляйте юбиляра.
О семье на работе
Почти вся моя семья – супруга, сын, невестка – работают в Университете, кроме дочери, она врач в студенческой поликлинике. Пересечение семейных и профессиональных взаимоотношений – большая и непростая тема. Моё понимание: если родственники – хорошие сотрудники, то работается очень легко. Если наоборот, то очень сложно. Мне в этом плане повезло. Жена занимается IT-технологиями, очень умный и активный человек. Когда начались разговоры о том, что в научной и педагогической деятельности недопустимо, чтобы родственники работали вместе, то передо мной сразу встал вопрос: а кому я отдам столь квалифицированного сотрудника? Конкурентам? Как ответственный руководитель, я не могу так поступить. Сын – ученый, работает над научными проектами, и мы напрямую даже не пересекаемся. Невестка – талантливый и востребованный дизайнер. Династии в научной и творческой среде – это хорошо.
Но, кстати говоря, если нужно поставить на место и стукнуть по башке, то я стукну. И такое бывало. Они ведь люди проактивные, увлекающиеся. Случалось, что заносило не туда. Приходилось выравнивать. Нормальный рабочий процесс.
Об образовании в период пандемии
По распоряжению министра до 6 февраля 2021 года мы работаем в соответствии с эпидемиологической ситуацией. Ее мы анализируем еженедельно на региональном совете ректоров. И мы, и основная часть других вузов работает примерно по такой схеме: все лекционные, семинарские занятия в дистанте, лабораторные практики, когда необходимо специализированное оборудование – очно, но в малых группах.
Естественно, в начале было очень сложно. Элементарно не выдерживало серверное оборудование, нагрузка на которое возросла в сотни раз. Нам пришлось собирать серверы со всех подразделений, чтобы обеспечить бесперебойный дистант. Но даже этого не хватило, пришлось докупать на большую сумму. То есть система предсказуемо оказалась не готова к такому резкому переходу. Но зато дистант, о котором вузы активно дискутируют уже несколько лет, теперь внедрен повсеместно.
О перспективах дистанционного режима
Спор, как всегда, идет между двумя полярными точками зрения. Прогрессисты предсказывают закрытие традиционных вузов и обучение силами больших международных центров. Но тут возникает закономерный вопрос: а как учить инженеров, врачей и всех тех, кому нужно уметь работать с «железом»? Другая радикальная точка зрения: предать «дистанционку» анафеме, прекратить подобные эксперименты и т. д. Пару лет назад доспорились до более-менее уравновешенной позиции: там, где это возможно, переходим на дистант, а практику даем как обычно. Плюс расширяем возможности практических занятий за счет IT – например, при помощи соответствующего софта ставим эксперименты с изменением массы Земли, Солнца и других планет.
Основная возникающая трудность – возрастным преподавателям сложно перестроиться на взаимодействие с учеником через компьютер. Студентам в этом плане проще, но у них другая проблема: многие просто не могут себя дисциплинировать на обучение вне стен вуза. Сложно заставить себя учиться. Согласно опросу, только 20 процентов студентов довольны, что им не нужно теперь ходить на занятия. Остальные понимают, что учиться стало сложнее.
Дистант – это мощный инструмент по отсеиванию немотивированных студентов. По моему мнению, это позитивный процесс. Учиться в вузах должны те, кто хочет. Кто готов прилагать усилие для получения образования.
Об иностранных студентах
О ректорской работе
Я не особо хотел становиться ректором. Был успешным ученым, но, скажем так, обстоятельства сложились соответствующим образом. Самым сложным был первый срок. Работа очень комплексная, нужно знать все нюансы работы вуза, от научных работ до вывоза мусора. Я уже молчу про юридическую составляющую – ответственность за ректорскую подпись максимальная. Постепенно я глубоко погрузился в эти процессы, 44-й ФЗ о закупках, например, знаю не хуже наших юристов. А дальше все как в поговорке о рае, в который не пускают грехи: очень много грехов – то есть проектов, которые необходимо закончить. Пока они заканчиваются, возникают новые.
Есть ли для меня жизнь вне УлГУ? Пожалуй, нет. Руководить другим вузом? Я знаю несколько таких примеров, когда люди со стороны начинают руководить университетами с уже сложившимися внутренними связями. Это очень тяжелое испытание для всех. Конечно, если припрет, то и не так раскорячишься. Но если не под дулом пистолета, то нет, не хочу. Министром – не дай Бог! Я очень сочувствую людям, работающим на таких постах. Они, как правило, отвечают за то, в чем не виноваты.
О новой этике, романах между преподавателями и студентами, шантаже и домогательствах
Об УлГУ как об опорном вузе
Борьба за статус опорного вуза региона была очень серьезным вызовом для университета. Сейчас, когда мы оглядываемся назад, то видим, что это закономерный результат нашей многолетней работы. Многие крупные проекты и направления, которые в итоге и сделали нас опорным вузом, были инициированы задолго до того, как вообще в недрах Министерства образования возникла идея об опорных вузах. Я говорю, например, о здоровьесбережении, фотонике, цифровом производстве, робототехнике и многом другом. В свое время была принята программа стратегического развития вуза, которая серьезно нас продвинула. Сыграла ключевую роль наша деятельность в рамках 217-го постановления правительства о так называемых мега-грантах на совместное с предприятиями создание новых технологий. Было непросто, так как считается, что классические университеты являются по сути своей гуманитарными. Хотя это уже давно не так. Для того, чтобы серьезно развивать науку, мы создали научно-исследовательский технологический институт – то есть собрали команду специалистов, которые могли бы ее продвигать, в том числе и финансово. А это очень непросто, в советской традиции наука и коммерция отстоят друг от друга. Мы приглашали специалистов из-за рубежа, создавали новые лаборатории. Уже очень много лет мы существуем в режиме постоянного пребывания на гребне волны. Зазевался, промедлил, не сманеврировал – все, потерял позиции. А система функционирует таким образом, что победитель получает все, а отстающий – ничего. Передовые вузы выделяются, происходит поляризация. Причем речь о конкуренции не в регионе, а на уровне страны. В конечном счете выбирают люди, голосуют ногами. От нас уезжают в другие регионы, но и к нам приезжают – из Питера, Самары.
Интересный факт: среди иногородних студентов УлГУ больше всех тех, кто приехал из Казани. Хотя там находится один из флагманов, Казанский федеральный университет. Министерство здравоохранения Самарской области выделило нам целевые места чтобы подготовить врачей для своего региона. Это, конечно, не значит, что мы лучше Самарского медицинского университета. Я о том, что нельзя замыкаться внутри себя, болеть местечковостью.
О достижениях
О ЕГЭ
Критика ЕГЭ – это на самом деле критика в наш педагогический адрес. ЕГЭ – это просто одна из форм выпускного экзамена. Чем эта форма будет наполнена, зависит от педагогов. Задумано, в принципе, логично: определить четкие критерии, исключить субъективный фактор. Но система очень быстро настроилась на удовлетворение этого экзамена, перестала давать знания, начала натаскивать на правильный ответ. Ведь кто мешает, допустим, учителю литературы преподавать так, как это было в советские времена? Никто. Можно справедливо сетовать на бюрократизацию и другие негативные моменты, но по рукам и ногам никто не связывает. Нет ограничения на творческий, более глубокий подход. Но этого не происходит. Нет мотивации. Человек так устроен – всегда идет по самому легкому пути. ЕГЭ – это символ системного кризиса современной российской педагогики. Что делать? Вернуться назад, к советским практикам, невозможно – нельзя в одну реку войти дважды. Нужно искать что-то новое. Справедливости ради нужно отметить, что ЕГЭ меняется, даже на уровне контрольно-измерительных материалов. Становится больше свободы. Постепенно дико заформализованная процедура меняется, появляется возможность высказать свое мнение.
О религии и образовании
О работе после вуза
Я всегда настаивал на том, что распределительная система должна быть. Если государство потратило деньги на студента, то оно имеет право получить от него отдачу. От этого сначала полностью отказались, но сейчас возвращаемся к этому же принципу, только в другой форме – я говорю о целевом наборе, который мы сейчас осуществляем. Целевику обеспечивается рабочее место по окончании вуза, а если он туда не пойдет, то отвечает финансово. Как это будет работать, еще предстоит выяснить, ведь мы только начали. Но должно заработать. Мне эта идея очень нравится.
О России будущего
О дне рождения, подарках и внутреннем возрасте
День рождения всегда отмечаю дома, в кругу родных и близких друзей. Конечно, еще и на работе все поздравляют, это приятно. Но основной праздник дома. Нас собирается человек семь-восемь. Дочь, сын с супругой, два внука, родня невестки. Очень тесный круг.
Конечно, в канун каждого дня рождения начинаются утомительные допросы на тему «что тебе подарить». Я стандартно отвечаю про носки – ну чего еще мужчине не хватает? Поэтому приходится им придумывать самим. Стараются удивить. Самый запоминающийся из всех и пока что самый бесполезный – это beer-машина, агрегат для самостоятельного производства пива. Впечатляющая штука, но я ее еще даже ни разу не распаковал. Идея отличная, но для реализации мне не хватает терпения.
Мой золотой возраст – 25 лет. Я на него себя и ощущаю, если, конечно, ничего не болит. Позже – уже начал быт заедать. А в ту пору я был более-менее свободным человеком. Да, можно сказать, что свобода для меня – это высшая ценность.
