Ульяновск наконец-то вплотную приблизился к появлению на своей территории крематория — в Заволжском районе на землях Архангельского кладбища идет строительство современного комплекса данного профиля. Наконец-то — потому что ежегодно сотни ульяновцев едут в соседние регионы для того, чтобы кремировать тела своих почивших родственников, услуга весьма востребована. А также потому, что это существенный вклад в решение нарастающего «кладбищенского кризиса» – существующие места захоронений близ города переполнены, с организацией новых есть серьезные проблемы. Но, как водится, не все так однозначно. Несколько жителей скандально знаменитого поселка «Зенит» активно протестуют против строительства, ссылаясь на экологические угрозы. При этом поднимая на поверхность, казалось бы, забытые вопросы к самим «зенитчикам»: как вышло так, что их дома оказались построенными в санитарно-защитной зоне вокруг кладбища?

Хоронить негде

Что важнее: частное или общественное? Сложный вопрос, на который нет единственно правильного ответа. Чтобы разобраться, необходимо очень тщательно взвесить аргументы за первое и за второе, не забыв соотнести их с законом, у которого очень часто бывает свое «мнение» — чаще всего решающее. Интерес общества в данном вопросе даже не в строительстве крематория. Он в возможности каждого гражданина цивилизованно, не унизительно, не дорого и, не побоимся этого слова, комфортно похоронить ушедших из жизни близких. А после столь же беспроблемно чтить места упокоения — не протискиваясь между оградок и не отъезжая за несколько десятков километров от города. Со всем этим в Ульяновске большие сложности, прежде всего с землей. Для одной обычной могилы требуется примерно 5 кв. м, за год в регионе умирает примерно 15 тысяч человек, для захоронения каждого в землю требуется около 5 квадратных метров. Простая арифметика: незанятая площадь ульяновских кладбищ сокращается в год более чем на 7 га. На Архангельском кладбище (том самом, где строится крематорий) просто закончилось место — для особо важных похорон в 2022 году здесь пришлось убирать плитку на дорожках и ликвидировать бетонную заливку. Два года назад фактически закрылся погост на Майской горе — сейчас там допускаются только родственные подзахоронения. Место на Северном (в простонародье — Ишеевском) кладбище заканчивается — на состоявшейся в ноябре прошлого года пресс-конференции тогдашний директор Городской похоронной службы Михаил Чабан сообщил, что его закроют через 1,5 – 2 года. То есть, если считать от дня сегодняшнего, примерно через год.

Вариант выхода

Является ли открытие крематория решением проблемы? В краткосрочной перспективе, естественно, нет — традиционные кладбища нужны и важны. Однако для многих ульяновцев кремация с возможностью помещения урны в колумбарий или подзахоронения ее в могилы родственников — один из самых оптимальных вариантов выхода из «кладбищенского» кризиса. Некоторые уже сейчас к нему прибегают, пользуясь услугами нижегородского крематория. И это при достаточно «кусачей цене»: более 50 тысяч рублей с учетом транспортировки гроба туда и урны оттуда.

В Ульяновске условия будут гораздо более щадящими, в данный момент речь идет о 20 тысячах рублей за базовый пакет. Для сравнения: согласно исследованию 73online.ru от 2022 года, «похороны в Ульяновске обходятся в среднем в 25-30 тысяч рублей, с учетом аренды автобуса — в 35 тысяч. В эту сумму входят гроб, крест, обмывание или транспортировка тела из морга, могила, работа бригады (вынос, погружение в могилу, закапывание), автокатафалк, оформление документов». Сегодня к этой сумме можно смело добавлять 10-20 процентов, не ошибешься.

Тенденции и прогнозы

Если же смотреть в будущее, то кремации, очевидно, под силу стать серьезной альтернативой традиционному погребению. В городах, где уже работают крематории, мы наблюдаем впечатляющую картину: по словам главы Ассоциации крематориев РФ Алексея Сулоева, в 2022 году москвичи в 76 процентах случаев выбирали кремацию, петербуржцы — в 72 процентах. В других городах — от 50 процентов и выше. Рост составляет 5-7 процентов в год, и, по мнению Сулоева, в ближайшие семь лет показатель приблизится к 90 процентам.

Статистика группы компаний Ritual.ru, которая объединяет 20 профильных компаний из крупных городов России, в целом совпадает с данными Сулоева: в 2023 году в муниципалитетах с действующими крематориями доля запросов на кремацию сравнялась с количеством запросов на обычные похороны. Представители ГК отмечают, что спрос на услугу начал резко расти именно в «немиллионниках», и связывают это с несколькими основными факторами, среди которых выделяются экономический (кремация существенно дешевле) и фактор изменения отношения россиян к традициям.

Перекладывая эти данные на ульяновские реалии, уже можно уверенно констатировать: после открытия крематория в течение нескольких лет будет происходить взрывной рост востребованности услуги на десятки процентов в год. За считаные годы кремация в Ульяновске как минимум сравняется по популярности с обычными «гробовыми» похоронами, как максимум — превзойдет их. Для наглядности можно провести сравнение с сопоставимым по численности и укладу Новокузнецком — работающий там крематорий «забирает» 52 процента смертей. Вполовину уменьшить нагрузку на ульяновские кладбища — миссия выполнима.

Экология и «экология»

С общей ситуацией все понятно, а что с частной? Ни один проект, даже самый полезный и выгодный, не может быть реализован, если принципиально ухудшает жизнь конкретных людей. Буквально в каждом регионе, где начинают строить крематорий, вспыхивает протест разной степени интенсивности. В его основе всегда самые примитивные страх и предубеждение — сама мысль о том, что где-то рядом сжигают человеческую плоть, заставляет поежиться («Вот еще, что удумали — душегубку!»). Строители крематориев, кстати, хорошо осознают это слабое место и проектируют свои объекты так, что те ничем не намекают на смерть и огонь, а больше похожи на утопающие в зелени медицинские центры. Пройдешь мимо и не заметишь. Когда первый, сугубо эмоциональный шквал протеста проходит, остается дискурс экологический. Точнее, «экологический», потому что на самом же деле это вся та же крайняя степень брезгливости: «Не хотим мы ЭТИМ дышать — и все тут!». Потому и все аргументы властей и бизнеса про максимальную степень очистки, про соблюдение санитарно-защитных зон и т.п. практически не работают.

Справка:

Как работают современные кремационные печи

В качестве исходного сырья для работы кремационной линии служит природный газ. Помимо того, что основные вредные вещества сгорают при температуре свыше 1000 градусов Цельсия в камере дожига, вмонтированной в саму печь, кремационная линия снабжена дополнительной системой очистки отводимых газов, что позволяет максимально исключить выбросы вредных веществ в атмосферу. Их объем настолько мал, что позволяет установить нулевую санитарно-защитную зону вокруг объекта. Что подтверждается, в частности, независимой экспертизой ульяновского проекта, проведенной Центром гигиены и экологии.

____________________________________________________________________________________________

На ситуацию словно пчелы на мед слетаются политики и экологические активисты — налицо отличный повод проявить себя. Начинается жонглирование терминами, приправленное махровым популизмом типа: «Мы за народ и против чиновников с коммерсантами!». Как будто чиновники и коммерсанты принципиально против народа и решают кладбищенский вопрос только потому, что хотят как можно быстрее всех прикопать.

В зените абсурда

Ульяновский протест против крематория по-своему абсурден, ведь недовольные жители «Зенита» упорно не хотят замечать «маленькую» деталь: они УЖЕ живут в 500 метрах от кладбища. То есть в непосредственной близости от мощнейшего источника заражения.

Согласно действующим нормам, санитарно-защитная зона вокруг кладбищ площадью более 40 га (Архангельское именно такое) равно одному километру. В Ульяновске СЗЗ официально не установлены, что и позволило в свое время чиновникам легким росчерком пера создать «Зенит» и обогатить самарских бизнесменов. Но токсины документы не читают, они распространяются в почве и воздухе сами по себе. Выходит, что для собственников жилья недопустимо дышать воздухом, в котором содержатся прошедший через многоступенчатую очистку дым от кремации, но в это же время нормально забирать воду из околокладбищенской земли или выращивать на ней редиску, кабачки и помидорки.

Кстати, приобретая здесь дешевые участки земли, будущие жители поселка были полностью в курсе, чем рискуют. Некоторые даже отказывались от покупки из-за опасного, по их мнению, соседства. Более того, всерьез обсуждалось существование на той территории скотомогильника. Чтобы в этом убедиться, достаточно почитать тему «Ульяновск, Зенит» на сайте Forumhouse, где землевладельцы бурно — аж на 300 страниц — обсуждали свои проблемные землевладения.

Д

Двенадцать лет назад «зенитовцы» абсолютно сознательно согласились и на кладбище, и даже на скотомогильник — уж очень выгодной была цена за сотку. А теперь вдруг «экология», «выбросы», «запахи». Наверное, они имеют право думать и говорить об этом. Но почему 600-тысячный город должен зависеть от их «экологических» комплексов и капризов? Совершенно непонятно.

PS: в процессе подготовки этого текста 73online.ru связался с одним из представителей рынка ритуальных услуг, который иногда консультирует наш портал по данной теме. Он внимательно выслушал наши вопросы и ответил: «Вы вообще не туда смотрите. Какая экология? Какой «Зенит»? Вы представляете, сколько денег крутится на этом рынке? И тут появляется игрок, который может в перспективе забрать половину! Думаете, все остальные будут сидеть сложа руки? Нет, не будут. И не сидят. В остальном — без комментариев».

Влад Градов

Фото: Ассоциация крематориев России, 73online.ru