Изысканный костюм от кутюр а-ля «британский принц», золотой браслет в палец толщиной на запястье, массивный паркер червонного золота, швейцарский хронометр, издалека напоминающий модную модель Louis Erard с «брюликами», мобильный класса люкс Vertu, опять же инкрустированный бриллиантиками и алмазиками. Все это он — Зураб Церетели, советский и российский скульптор-монументалист и живописец. Народный художник СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и трех Государственных премий. Академик Академии Художеств СССР и действительный член АХ России. Президент Российской Академии Художеств и директор Музея современного искусства в Москве. Обладатель золотой «Медали Почета» (США), Кавалер ордена Почетного легиона (Франция). Таким Зураб Константинович предстал в Ульяновске. Осмотрел экспозицию Ленинского мемориала, ознакомился с выставкой художников-номинантов Международной премии в области изобразительного искусства «Пластовская осень», открыл собственную выставку. И дал (не без оригинального грузинского юмора) интервью 73online.ru
- В Ульяновске вы достаточно «наследили»: мозаичное панно на дне бассейна у Ленинского мемориала, бюстик Пушкина возле Дома Языковых, теперь вот еще и памятник Столыпину в Чердаклинском районе. Какая из этих работ вам лично особенно дорога?
- Бассейн, конечно. Это панно вообще в моей личной тройке самых любимых мною собственных творений. Во-первых, это одна из первых моих работ. Во-вторых, эта мозаика мне действительно удалась. Несмотря на сопротивление местной партий власти. Тогдашний первый секретарь обкома КПСС Скочилов хотел, чтобы на панно я изобразил Ленина и революцию. Очень сердился, когда вместо этого я предлагал каких-то там рыбок. Я же настаивал, что Ленин и революция на дне бассейна не совсем соответствует марксистско-ленинской этике. В итоге Скочилов идею мою принял, хотя и не вполне со мной согласился. Что касается памятника Столыпину, то это проба. Если ульяновцам он не понравится, я могу забрать его обратно себе...
- В последнее время отечественный кинематограф «полюбил» вас и ваши произведения. Герой Никиты Михалкова в «Жмурках» произносит в адрес горе-архитектора фразу: «Карачун тебе, Церетели!» А создатели фильма «Черная Молния» от всего сердца в пух и прах разносят по осколкам вашего Петра I на Фрунзенской набережной в Москве. Как вы к этому относитесь?
- Это дополнительная реклама мне и моим работам. Не совсем позитивная и положительная, но реклама. Раз обо мне говорят, значит, помнят. И пусть таким необычным образом, но афишируют мое имя и пропагандируют мою скульптуру. Пусть будет. Таким образом они через отрицание, но вкладывают в умы молодежи сам факт существования зодчества России. А значит, и российской культуры в целом.
- Зураб Константинович, будем честными — не все в восторге от ваших исполинских скульптур. В 2009 году руководство Соловецкого музея-заповедника было против вашей 100-метровой статуи Иисуса Христа. Тремя годами раньше власти Нью-Йорка отказались от подаренного вами монумента «Слеза скорби» на месте «башен-близнецов», разрушенных в результате теракта. Да еще и в народе его обозвали «вульвой». Что вы чувствуете в такие моменты?
- Ничего. Абсолютно ничего. Злости нет. Я как вижу мир — так его и пишу, ваяю. Ругают меня, хвалят, но я делаю, как хочу, потому что иначе не умею. В свободном творчестве нельзя искать пороки. Или какие-то недостатки. Потому что свобода априори не может быть порочной. И никогда ни на какой конфликт никто меня не спровоцирует. Еще никому не удалось изучить до конца мозг человека, тем более мозг художника, поэтому не стоит осуждать то, что нам неведомо. И ничье мнение в этом случае для меня не авторитетно. Мудрые люди никогда не оценивают искусство. Это привилегия времени. И больше ничья. Я знаю, что делаю. И спокойно отношусь к тем, кто меня ругает. Не обижаюсь. Это гены, воспитание — от родителей и от педагогов.
- Вашими педагогами, когда вы учились во Франции, в частности, были ведь великие Пикассо и Шагал. Что по-человечески вам особенно запомнилось в Мастерах?
- То, что они были очень простыми людьми в общении. Мэтрами забронзовевшими не выглядели абсолютно. А еще были универсалами. До сих пор помню, как с утра Шагал с Пикассо на верхнем этаже живописали, к обеду перемещались на первый этаж и занимались лепкой, а после обеда спускались в подвал и собственноручно расписывали тарелки. Они старались быть универсальны во всех видах живописи. И еще, официально ведь нас учили, что искусство, и изобразительное в том числе, принадлежит народу. А наши великие учителя все время нашептывали нам, ученикам: «Искусство для искусства...»
- Ваши скульптурные достижения обязательно связывают с именем экс-мэра Москвы. Насколько вам сегодня удобно и хорошо в столице без Юрия Михайловича Лужкова?
- У нынешних столичных властей надо бы спросить: «А нужна ли вам, господа, скульптура и живопись?» К сожалению, для меня сегодня положительного ответа на этот вопрос нет. Должной поддержки молодым не оказывается. Студентов, будущих живописцев и зодчих, призывают в армию на общих основаниях. Зная об этом, они предпочитают не поступать, а сначала отслужить. Поэтому при наборе на факультет скульптуры или архитектуры из десяти абитуриентов девять — девушки. А ведь это не девичья специальность. Это тяжелый физический труд. Да и в плане украшения Москвы новыми памятниками в нынешней столичной мэрии особого энтузиазма я не наблюдаю.
- На что в первую очередь вы обращаете внимание, приезжая в новый для себя город?
- На женщин и девушек. Мне нравятся ульяновские девушки и женщины. Они любят носить длинные платья. А я люблю отгадывать под этими длинными платьями, какие там ножки, какая фигура.
- Ваша бывшая супруга — грузинская княжна Инесса Андроникашвили. Сами вы при этом не князь?
- Один из представителей нашего древнего грузинского княжеского рода Григор Церетели был министром просвещения Грузии, известным в стране филологом, учителем Мандельштама. Другой мой дальний родственник по отцу Ираклий Церетели — правая рука великого Федора Шаляпина — похоронен сегодня на самом известном русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в пригороде Парижа. Так что я и сам князь, и бывший муж княгини.
- А сейчас, выходит, — холостяк?
- Знатный холостяк. Но в свои 78 не теряю надежды встретить и полюбить со временем какую-нибудь женщину. И назвать ее именем галерею. Почему бы нет?..
- Кто пока ведет ваше хозяйство? Сами?
- Что вы, у меня слишком много повседневных дел, забот и проблем. У меня есть для этого женщина. Готовит очень вкусно. Я все время поправляюсь поэтому. Ее фамилия — Джугашвили. Боюсь даже спрашивать, не родственница ли она Иосифу Сталину...
- Как вы относитесь к происходящему сейчас в вашей родной Грузии? И конкретно к российско-грузинским отношениям?
- Я давно получил сначала въездную визу, а затем и российское гражданство. Это ответ на ваш первый вопрос. А что касается отношений между нашими двумя странами, то Грузия и Россия помирятся обязательно — я уверен. Хотя не совсем здоровые люди и хотят вбить клин между нашими народами. Но Грузия без России прожить не сможет, как и Россия без Грузии. Мы носим общий крест, у нас общая история, которую никому не переписать и не изменить.
P.S. Сразу после открытия своей персональной выставки Зураб Церетели отправился в Чердаклинский район. Здесь у одного из учебных корпусов ульяновской сельхозакадемии он принял участие в открытии памятника Петру Столыпину, автором которого является. Напомним, что один раз в июле этого года памятник Столыпину уже открывали — к визиту в Ульяновск министра сельского хозяйства РФ Николая Федорова. Алаверды за монумент решением ученого совета вуза Зурабу Константиновичу присвоили звание почетного профессора УГСХА.
Иван Собакин
Фото: Итар-ТАСС
