Как-то не по-русски мы живем. На дворе Масленица, и по закону русскому народу положено гулять. По-русски гулять означает в обязательном порядке пить. «Характерной особенностью Масленицы, - читаем мы в историческом справочнике, - было употребление большого количества пьянящих напитков».
И мы точно знаем, что в ближайшие выходные, приходящиеся на масленичную неделю, на улицах и площадях будет много музыки, балаганов, лотков с блинами, скоморохов и массовиков-затейников. Но мы также знаем, чего ни в коем случае не будет. Не будет бочонков с вином, из которых потчуют всех жаждущих. В СМИ не будет объявлена неделя борьбы с трезвостью. Трезвых не будут штрафовать на улицах за нарушение общественного порядка. Их не заклеймят на профсобраниях, не поставят им на вид, не вынесут последнее предупреждение и не возьмут на поруки. Другими словами на масленице будет все, что нужно, кроме главного.
Главное, конечно же, никуда не денется. Но оно будет использовано исподтишка, контрабандой. И так будет не только в Ульяновске, но по всей стране. Легально мы будем трезвые, а нелегально пьяные. Но тогда какая же это масленица? Ведь сама идея масленицы как раз и заключается в том, чтобы гулять и совершать возлияния легально, ни от кого не прячась. Мало того, масленица в обязательном порядке предполагает публичный мордобой, открытое оплевывание «святынь», издевательские шутки над авторитетами и другие некультурные безобразия. Все нынешние «святыни», начиная с телепередачи «Пусть говорят» и кончая неприкосновенными идеями «свободного рынка», «гражданского общества» и «прав человека» должны быть подвергнуты кощунственному осквернению. Сюда же Ивана Урганта, Стаса Михайлова, Николая Баскова и возможно даже Евгения Петросяна. Все, чем живет и дышит сегодня русское сердце, все это должно быть безжалостно оплевано. Без этого нет масленицы. Смысл масленицы в том, что мир должен быть перевернут, потрясен, тайное должно стать явным. Изъять из масленицы выпивку и безобразия - это то же самое, что провести первую брачную ночь, сидя за телевизором.
Ясно как день, что при всем нашем уважении к отечественной истории мы себе позволить полноценную русскую масленицу не можем. Не будем же мы ради каких-то там традиций нарушать общественный порядок. Мы люди трезвые и серьезные. В частном порядке, тайком мы обязательно выпьем, но перед обществом, на виду мы изо всех сил будем держаться так, как будто мы закоренелые трезвенники. Иначе говоря, мы будем всего лишь имитировать масленицу. Тайное не станет явным, мир не будет потрясен и перевернут.
Но вот что мы читаем дальше в историческом справочнике: «Ее празднование считалось для всех русских людей обязательным: «Хоть себя заложи, а масленицу проводи». Неучастие в масленичном веселье могло повлечь за собой, по поверью, «жизнь в горькой беде». Если встать на сторону наших «отцов», то имитация масленицы грозит нам бедой.
Знаменитый исследователь истории религий Мирча Элиаде поясняет нам, что это может быть за беда. Он пишет: «Мысль о том, что жизнь нельзя исправить, а можно только создать заново, отчетливо прослеживается в ритуалах исцеления всех народов». Далее он говорит, что исцеление предполагает возвращение от принятого порядка, который всегда несовершенен, а потому является источником болезней и общественных бедствий, к хаосу через «оргию», через погружение в «мрак», в «воду». Под «водой» здесь понимается вино, поскольку вино - это идеальное орудие хаоса и растворения любого порядка. Погружаясь в хаос, человек возвращается к порядку, но уже более совершенному и здоровому.
Оказывается масленица - это обряд, который знали не только русские, но практически все народы. А любой обряд - это обязательное действие, без которого всем крышка. Интересно получается. Значит, если мы не празднуем масленицу, нам крышка. А масленицу мы не празднуем вот уже 100 лет. Вместо того, чтобы погружаться в хаос и исцелять жизнь не частями, а целиком, мы пытаемся лечиться по частям. Мы проводим реформы образования, ЖКХ, здравоохранения и т.д. А когда по частям не получается, мы совершаем революции, и погружаемся в хаос, т.е. возвращаемся к масленице.
Так вон оно что, вон оно как! Выходит, что наш простой русский народ в тысячу раз умнее наших образованных классов, т.е. нас с вами, дорогие друзья. Оказывается, нас учили не тому. Оказывается, знаменитая поэма «Москва-Петушки» написана не просто так. По сути, она является манифестом масленицы, но масленицы не признанной, масленицы задавленной. Задавленной такими умниками, как мы с вами, дорогие товарищи. Революции затеваются не народами, а умниками. Чтобы легализовать масленицу, надо хотя бы на неделю стать дураком. Не испугаться и признать перед всем миром, показать ему, какой ты кретин и дебил. Чтобы ни одного умного в стране не осталось, одни дураки. Согласитесь, что это для нас невозможно. Мы умные, мы за трезвость, мы за порядок.
И тут становится совсем уже интересно. «Пьянству бой!» - это наше знамя и это наше кредо. Но что мы имеем в итоге. Среди нас встречаются отдельные непьющие граждане. Редко, но встречаются. Кто-то подшился, кто-то лечится, кто-то временно в завязке, кто-то уже выпил жизненную норму. Крайне редко встречаются те, кто не пьет из принципа. Но если перейти с индивидуального на социальный уровень, то следует честно признать, что пьют все без исключения российские классы, сословия, страты. Нет ни одной трезвой социальной группы. Чиновники пьют, депутаты пьют, предприниматели пьют, военные пьют, медики пьют, учителя пьют, рабочие пьют, крестьяне пьют, творческая интеллигенция пьет, даже школьники - и те пьют. У нас в обществе нет ни одного трезвого социального сегмента. Пьют все снизу доверху и слева направо. Когда нет русской масленицы, для которой вино является законом, все пьют беззаконно. Тогда исчезает разница между масленицей и постом. Тогда мы тонем в алкоголе и симулируем трезвость. Тогда на официальном уровне мы против алкоголя, на неофициальном - за, причем обеими руками. Тогда все признают, что пьянство - зло, и все пьют. Став нелегальной, став подпольной масленица продолжается в каждом русском, но теперь она не локализована во времени и длится круглый год. Но это и есть «жизнь в горькой беде», о которой нас предупреждали наши «отцы», наша традиция и Мирча Элиаде.
Пить беззаконно - это тоже не по-русски. Но куда же нам деваться, если мы такие умные. Нельзя же не пить вообще.
Чтобы выйти из тупика, надо снять лозунг «Пьянству бой!». Иначе мы окончательно сопьемся и уедем из Москвы в Петушки. Но этого мало. Загвоздка в том, что то пойло, которое мы называем алкоголем не имеет ни к водке, ни к вину никакого отношения.
В России водка деградировала дважды. Первый раз после отмены большевиками «сухого закона», второй раз после развала СССР. По сравнению с дореволюционным «СмирновымЪ» большевистская «рыковка» была ядовитым суррогатом. Но если взять нынешнюю водку, даже самую дорогую, то в сравнении с ней «рыковка», бывшая эталоном на протяжении всего советского периода, - это божественная амброзия. То, что русский народ пьет сегодня, это большой секрет и это военная тайна.
С вином дела обстоят не лучше. Дадим слово выдающемуся русскому мыслителю, филологу и знатоку древностей Евгению Головину, изучившему интересующий нас вопрос доскональным образом. «Сейчас бутылка довольно приличного вина, - утверждает Головин, - стоит не менее тысячи долларов (По курсу образца конца 90-х гг - прим. Автора). Причём это не ах, какое хорошее вино. Это просто так, ну, типа столового такого. Имеется в виду нормальное вино. Я думаю, что можно вообще поставить прочерк против вина в сегодняшней России. Это отвратительное пойло, которое здесь продают на всех углах за любую цену, оно никакого отношения не имеет к нему, я вообще не знаю, к чему это имеет отношение. Может быть, к водопроводной воде? Это совершенно непонятно, потому что в "пьяной цивилизации" никогда не было такого явления как белая горячка. Этого не было, потому что вино в этом, так сказать, не виновато. Если вино сделано так, как надо, оно даёт экстаз и ничего, кроме экстаза».
Говоря о «пьяной цивилизации», Головин имеет в виду, что в истории не было ни одной «трезвой» цивилизации, за исключением нынешней. И это действительно так. Нынешние напитки не опьяняют, а оглушают. Они вызывают «белую горячку», рвоту, депрессию, все что угодно, кроме опьянения, не говоря уже об экстазе. Нынешнее пойло - это удар обухом по голове. К алкоголю оно имеет очень отдаленное отношение. Никто не называет морфинистов или сидящих на героине пьяницами. Мы тоже не пьяницы, правильнее нас называть «ударенные обухом» или «ушибленные».
Все ищут опьянения, экстаза (выхода за пределы), и не находят. Вместо опьянения мы получаем тяжелейшую форму анемии. Тот, кто думает, что он хитрее других, имея возможность купить за большие деньги бутылку навороченного пойла с иностранными наклейками, жестоко ошибается. Это такой же суррогат. По свидетельству того же Головина, настоящий алкоголь, поступающий в торговые сети Европы, Америки, России - это «кастрированный алкоголь». Настоящий напиток при желании можно выгнать самому, но этому делу надо долго учиться, поскольку все решают тысячи секретов и нюансов. Можно купить у настоящих мастеров, но их с каждым годом все меньше. Пойди найди их.
Какие выводы можно сделать из сказанного. Первый. Очень страшно пить не по-русски. И очень страшно пить нерусское. Можно выпить цистерны и при этом не выпить ни разу. Отсутствие возможности утолить жажду заставляет людей пить бесконечно. Сколько бы мы не пили, мы остаемся трезвыми, хотя и «ушибленными». Возвращение подлинного алкоголя - первое по важности государственное дело. У нас в стране достаточно научных кадров, чтобы вернуть народу хотя бы дореволюционного «Смирнова» и настоящее, а не суррогатное вино.
Второй. Только после этого все смогут убедиться, что алкоголь - это не зло, а благо. Вплоть до ХIХ века алкоголь не воспринимался, как зло. Потому что тогда он был настоящим. Даже такой трезвый мудрец как Гёте выпивал каждый день по две бутылки вина. Жена Маркса Женни в одном из писем Энгельсу жалуется на нищету и просит денег. «Ты не поверишь, - пишет она, - Карл вот уже целую неделю работает без вина». Вино, по словам того же Гёте, было «абсолютным подарком» после похищения Прометеем огня, подарком бога богов людям. Настоящее вино - это экстаз, это выход за пределы. Только выходя за пределы, можно написать «Фауста», «Капитал», «Евгения Онегина», открыть периодическую таблицу химэлементов. Нам нужны Гете, Марксы, Пушкины, Менделеевы?
Третий. Вернуть масленицу - это не значит, что можно просто взять и реанимировать один из русских праздников. За отношением к масленице стоит отношение к нашей истории, ко всему русскому. У великого русского писателя Николая Лескова есть рассказ «Чертогон», в котором дан исчерпывающий ответ на вопрос, зачем русский человек пьет и как он должен пить. О том, что этот рассказ нерядовой свидетельствует то, что он привлекает к себе внимание многих современных исследователей - Сергея Аверинцева, акад. Александра Панченко, философа Александра Дугина и др.
Тот, кто не читал лесковский «Чертогон», не может называться русским, а тем более пить. По Лескову русский загул - это обряд, который наш человек совершает, чтобы, погрузившись в хаос, изгнать из себя «беса чужеумия». Но это и есть формула масленицы: обнулить себя, чтобы вновь родиться, скинув вериги прежних глупостей и заблуждений. Главное не бояться признаться себе и другим, что ты полный и окончательный дурак. Тогда есть шанс стать умнее.
Масленица! С праздником, дорогие друзья!
Андрей Шишков
фото с сайта radikal.ru
