Вчера публика, собравшаяся в зале ДК «Губернаторский», бисировала и аплодировала так, как на этой площадке подобного не происходило уже давно. Иногда стоя. А на сцене невысокий наголо бритый человек с усами и со знакомым лицом в позолоченной оправе очков пел, читал стихи, делился своими мыслями о времени и о себе. Трехчасового честно отработанного концерта с антрактом (ну, кто из сегодняшних так называемых «звезд» еще способен на такое) Александру Розенбауму не хватило, чтобы поделиться всем наболевшим и рассказать все, что он считает главным в своей жизни и в жизни своей, нашей страны. 73online.ru повезло чуть больше, чем остальным зрителям, — наш задушевный (то есть берущий за душу) разговор какое-то время продолжался за кулисами.
Свое заслуженное воинское звание — полковник медицинской службы запаса - Александр Яковлевич носит не зря. До начала музыкально-актерской карьеры несколько лет будущий настоящий полковник отработал врачом питерской «неотложки». И сегодня вспоминает:
- В мое время врач никогда не работал на одну ставку. Была даже такая шутка: «Почему врач работает на полторы ставки? Потому что на одну ставку есть нечего, а на две — некогда!» Мне и по сей день нередко приходится вспоминать навыки врача и применять их на практике — от порезов пальца до клинической смерти. Особенно мне в этом смысле везло в воздухе, высоко над землей. Однажды прямо на борту самолета пришлось реанимировать солиста Санкт-Петербургского Малого оперного театра. Человеку стало плохо, он не дышал, не было сердцебиения. Я «включал» его сердце где-то полчаса, как мне показалось. И завел таки... Другой раз в полете, помнится, в течение шести часов выводил женщину из тяжелейшего гипертонического криза и помог тем самым «Аэрофлоту» не совершить аварийную посадку в чужой стране. Но не люблю нелепых вскриков о геройстве врачей. Это их, наша работа. Герой тот, кто не пройдет по улице мимо внезапно упавшего человека, окажет ему первую помощь... Медицина помогает мне в жизни и как наука психологическая. Мне, например, достаточно пяти-десяти минут беседы с человеком, чтобы о нем все узнать. Я очень благодарен и медицине, и «скорой помощи» за то, что они у меня не просто были, но и остались в моей жизни до сих пор. Но о том, что однажды оставил медицину, нисколько не жалею. Ведь в результате я нашел в этой жизни свое настоящее место. Хотя и сейчас иногда так заскучаю по своей прежней профессии — увижу в каком-нибудь городе проезжающий мимо реанимобиль и минут пять провожаю его тоскующим взглядом, мечтая прыгнуть в карету и поехать вместе с врачами на вызов к больному.
«Абсолютного счастья для думающего
и ищущего человека не существует»
- Вы ведь и сами пару раз были, что называется, на волосок от смерти?..
- Первую клиническую смерть я пережил в Сиднее, в Австралии. У меня тогда от физических перегрузок и усталости остановилось сердце. Врачи смогли «завести» меня лишь на третий раз. А второй раз: я попал в автокатастрофу под Киевом, пролежал в кювете без сознания минут десять. Зато на войне — я выступал и в Афганистане, и в Чечне — меня словно берег кто-то свыше. Случалось и под тяжелые обстрелы там попадать, и в другие неприятные истории, грозившие пленом. Но в результате ни царапины...
- Начинаешь после этого по-другому понимать, что такое счастье?
- Абсолютного счастья для думающего и ищущего человека не существует. Бывают лишь моменты счастья. Поскольку в жизни всегда найдется масса вещей, доставляющих горести и несчастья. Мое счастье — обрести себя в профессии. Пока я приношу себе максимальное удовольствие, потому что своей работой я приношу удовольствие огромному количеству людей. Еще для меня радость жизни — это спокойно посмотреть телевизор, жуя яблоко. Или отключить все телефоны, зная, что на следующее утро могу подольше поспать. Или повозиться с внуками, от которых я просто торчу.
- А в деньгах нет счастья?
- К деньгам я отношусь с уважением. Но во главу угла я их никогда не ставил, не ставлю и ставить не собираюсь. Для меня деньги — это средство передвижения по жизни. Я их хочу заработать как можно больше, потому что, имея много денег, можно меньше ездить на гастроли. И больше проводить времени дома, вкушая все радости жизни…
«Просто надо пахать»
За кулисами Александру Яковлевичу совершенно не свойственна «звездность». А его некоторая закрытость при всей кажущейся откровенности, едва уловимая отстраненность и привычка быть над собеседником скорее от задумчивости и житейской мудрости. На тему самой «звездности» он высказывается категорично:
- Вот современные артисты говорят: «Сейчас я подарю вам мое искусство». Не надо ничего никому дарить. Просто надо пахать. Я выхожу на сцену, словно иду на тяжелую пахоту. Но этот самый труд мне по душе. Я должен отдать себя людям. Это жлобство, когда артист говорит: «Публика - дура, пойдем, подарим ей наше высокое искусство». И что-то там еще о подготовленности или неподготовленности аудитории, я этого не понимаю. Как только артист успокаивается — «пипл хавает, значит, все нормально» — он заканчивается как артист.
Ненавижу понятие «звезда». У нас в стране с точки зрения голливудских стандартов была одна звезда — Любовь Орлова. Мне лично хочется, чтобы когда-нибудь меня назвали Артистом с большой буквы. Ну, не заслужу с большой, тогда хотя бы с маленькой, но — артистом. Это высочайшая награда, когда люди, идущие навстречу, не норовят сорвать с тебя свитер, который ты и надел ради того, чтобы с тебя его сорвали...
- К вам применимы слова Высоцкого, сказанные им о себе: «Мои песни — не ассоциации, но ретроспекции...»
- Я так не люблю сравнений с Владимиром Семеновичем. С 1980-х годов не люблю, когда только-только пришел на эстраду. Мне было больно от этого. Я — профессиональный музыкант. Бетховена и Шопена играю. Могу арию Гремина спеть, если постараться. Много лет рок играл. И вдруг беспочвенные обвинения чуть ли не в покушении на творчество Высоцкого. Потом стали говорить про меня: «второй Высоцкий». А я всегда отвечал: «Я не второй Высоцкий, я первый Розенбаум». Сравнение с ним по гражданской позиции или там по умению проникать, и в бойцов Великой Отечественной, и в волков за честь почту. Но по музыке и поэзии мы с Владимиром Семеновичем абсолютно разные. Я вот лысый абсолютно...
Кстати, идею побрить голову наголо музыканту, по его словам, подсказали баскетболисты-афроамериканцы во время его первых гастролей в США. И в нашей стране, утверждает сам Розенбаум, он «стал законодателем этой моды»: « Черные баскетболисты в Америке сплошь были бритые. И мне этот их вид жутко понравился. Потом посмотрел на себя в зеркало — ни то ни се: тут волосы растут, а там нет. И решил побриться. Первое время мой белый бритый череп такое колоссальное ощущение производил, совершенно убойное».
«В прошлом было гораздо больше хорошего, чем сейчас»
О политике Розенбаум говорит немного и неохотно. Вместе с тем он — человек с гражданской позицией. Не всем нравящейся, но достойной уважения:
- Вот сегодня только ленивый не гнобит президента: Путин такой, Путин сякой. А для меня главное, что Владимир Владимирович - гарант настоящей свободы в нашей стране. Понимаете, я о настоящей свободе говорю, а не о вседозволенности в качестве ее сублимации... Знаете, в 1962 году я рассказал в классе какой-то детский политический анекдот. Один одноклассник-придурок меня сдал своим родителям. А его папа — еще больший придурок и негодяй из бывших сталинских чекистов - пришел и настучал на меня директору. Меня вызвали в кабинет. Там директор навытяжку, этот папа сидит на стуле в кожаном плаще, ногой покачивает и недобро щурится на меня. Я никогда не был в коридорах Лубянки, но ощущения возникли, как у «врага народа». Я навсегда запомнил, как дрожащими губами задал тогда единственный вопрос: «А маме с папой за это что будет?» И вот, кто бы что ни говорил, при Путине нет и не было ощущения этого липкого страха. Нынешний президент страны — почти мой ровесник, на год меня моложе, живший в Питере по соседству, в Басковом переулке. Мы наверняка ходили в один кинотеатр на одни и те же фильмы. Наверное, встречались даже. Мы с Путиным люди одного поколения, и у нас общая система ценностей...
- Однако, несмотря на благословенное путинское время, свою юбилейную программу, представленную в Ульяновске, вы назвали «Вперед в прошлое». Что это, если не ностальгия?
- Спасибо Спилбергу — надоумил. Никто не говорит, что в прошлом было только плохое. Там было много хорошего. Да, сталинские плащи и френчи — это не мое. Но были и Гагарин, и Зыкина, и хорошие книги, и отличные классные фильмы. Эстрада была, а не шоу-бизнес. Больше скажу: в нашем недавнем прошлом было гораздо больше хорошего, чем сейчас. И это хорошее мы должны обязательно взять с собой. И даже плохое взять, чтобы о нем всегда помнить и никогда не повторять. Такая простая формула.
«Способен адекватно изменить свое мнение о Путине»,
или «Не трогайте Собчака!»
По словам Розенбаума, наш город с последних его гастролей концептуально не изменился:
- В середине 1980-х это был усредненно советский город с поправками на родину Ленина. Сейчас он — усредненно-российский. Те же билборды, даже те же пробки местами. Правда, новостроев — этих безликих и убогих высотных коробок из стекла и бетона - поменьше...
А к разговору о Путине Розенбаум все-таки напоследок вернулся:
- Я не вхож в ближний круг общения Владимира Владимировича. Мы с ним не друзья. Просто хорошие знакомые. Мы встречаемся, беседуем, очень уважительно друг к другу относимся. Если что-то из того, что он делает, пойдет вразрез с моими принципами, я способен адекватно изменить свое мнение о нем. Оно и меняется, как и у всей страны. Тогда я думаю: а может, нас просто неверно информируют...
Но лучше всего на вопрос о нынешней ситуации в России Александр Яковлевич ответил прямо во время своего выступления. В Ульяновске он впервые прочитал свое новое стихотворение, написанное три дня назад. 73online.ru посчитал верным его опубликовать:
Кто за мною пойдет в Ту Степь...
Или как там называется та страна,
Где всю зиму танцевали тустеп,
И вихлялась в твисте шестидесятых весна?
Где девчонки в мини-юбках — экстаз,
Где ребята угарали в клешах,
Где Высоцкий, что ни песня — рассказ,
Про всех тех, кто по правде дышал...
Кто за мною пойдет туда,
Где родители, пройдя Блокаду,
Ничего не знали, кроме труда,
И ничего не видели, кроме парадов...
КВН — не сегодняшнее дефиле...
А телевизор — один на клетку...
Собирал, как копчёный филей,
Пряным запахом взрослых и деток...
Кто за мною пойдет в Ту Степь,
Кто со мною пойдет в атаку
На вранье РТ-шных «Вестей»
И на Интернета злую собаку?
Все менты знают день и час,
Где снимают детское порно...
А кто опустит Дамаск меча
На Госдумы немое горло?
Кто? Не вижу. Народный фронт?
Кто такие? Я их не знаю.
Мой народ отымели. Вот.
Я плююсь и опять глотаю...
Мой народ отымели вновь,
И не жиды, не татаро-монголы...
Снова сами себя мы в кровь,
Разрываем, как бабу голую,
Посреди монастырских стен,
На оплёванном, стертом кресте...
Воет, мучается Та Степь
От своей неизбывной доли.
Миллионы истлевших костей
Изрыгает ржаное поле...
Кто со мною пойдет туда,
Где поруганная Матрона,
Не сумев в ствол забить патроны,
Тихо тронулась от стыда?
Оттого, что жалейки звук
Услаждает Монмартр летом,
А баян — костромской резвун
Делит с черной братвой Манхэттен...
Не боятся ни брани, ни Бога,
Выходя на большую дорогу,
Долгожители «Новостей»...
Кто со мною пойдет в Ту Степь?
Кто докажет, что правый руль
Хуже, чем убогий «Жигуль»?
Кто покается в том, что начальник
Пьет из чайника «made in China»,
А в ботинках «прощай, уркан»
Нету места нашим шнуркам.
Но зато разлетается «Сколково»
По ушам холостыми осколками...
Кто со мною пойдет в Ту Степь?
Я устал один... Задолбался.
Бросьте хвою в мою постель
И другим отвалите галсом.
И не трогайте Собчака,
Не идет вам его тиара.
Он ценил мастерство ЧК,
Но без Цезаря и пиара.
Он, вообще, был хороший мужик...
Для эстета не в меру смелый.
Был бы Толя сегодня жив,
Охренел бы от беспредела...
Над страною нависла тень...
Огроменная злая туча...
Ну, кто со мною пойдет в Ту Степь,
Чтобы жить нам стало получше?
Зал взорвался овациями и аплодировал маэстро стоя несколько минут. И в данном случае реакция на Розенбаума — лучший показатель здоровья нации...
Артур Артемов
Фото:kasalmin.livejournal.com
