В минувшее воскресенье в Ульяновске завершился десятидневный II Международный культурный форум. Почти в самом его начале, отвечая на вопрос, стоило ли так не слишком умно бросаться деньгами из и без того небогатого регионального бюджета, глава региона Сергей Морозов со свойственной ему амбициозностью заявил: «Всего-то потратили несколько десятков миллионов рублей». Стоил ли весь это «культурный Давос» таких денег? Пустить пыль в глаза главе Совета Федерации Валентине Матвиенко и новоиспеченному министру культуры Владимиру Мединскому удалось. А вот заполнить залы ДК «Губернаторский» и симбирской драмы на творческом вечере Дмитрия Харатьяна и на спектакле культового в Европе театра «ДЕРЕВО» со звездой последнего фильма Александра Сокурова «Фауст» Антоном Адасинским у ульяновских чиновников от культуры не получилось. В частности, из-за организационной неразберихи. Она за кулисами форума второй год подряд становится «доброй» традицией. На культурное мероприятие в Ульяновск не приехали многие из заявленных в самом начале известных и топовых персон. А в числе интервью с теми, кто все-таки до Ульяновска добрался, сегодня «73online» предлагает встречу с удивительной женщиной, директором Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина Ириной Антоновой. Но сначала не о ней...

Эпиграф, в котором «мы видим о том, что...»

Одна из ведущих российских специалистов по правильной русской речи Мариэтта Чудакова приехала на форум под самый его занавес. Хотя, по ее собственным словам, «очень хотела побывать на пленарном заседании в самом начале — было, что сказать». Может быть, к счастью, что не получилось. От морфологических перлов ульяновского губернатора, которые выдавал на открытии Сергей Иванович, Мариэтте Омаровне стало бы дурно. На семинаре-лекции для библиотекарей, студентов и прочей общественности одна из ведущих оппозиционеров нашей страны, главная противница журналистских штампов в печатных и электронных СМИ Чудакова рассказывала о злоключениях русского языка в прошлом столетии и начале нынешнего века. «73online» поинтересовался у Мариэтты Омаровны, как она относится к проблемам с грамотным русским языком у российского чиновничества.

- Я как раз на эту тему и хотела выступить на пленарном заседании. Язык — главная национальная скрепа, и мне жаль, что российское чиновничество этого не понимает. Видимо. И в Ульяновске не захотели этого слышать. Мне сказали, что кое-кто из ваших чиновников посчитал нежелательным мое присутствие на открытии форума. Ответ на ваш вопрос на поверхности. Чего хотеть от региональных руководителей, если у нас глава государства то и дело использует жаргон петербургской шпаны? Его публично употребляемые идиомы, вроде «жевать сопли» или «мочить в сортире», — просто за гранью. Кстати, первого президента России, притом что Борис Николаевич Ельцин тоже отчаянно коверкал русский язык, выгодно отличало отсутствие даже в повседневной речи мата и жаргонизмов. Он не раз с юмором рассказывал, как проблематично ему было руководить строительством в родном Свердловске без матерщины. Сегодня российские чиновники всех рангов говорят на таком безобразном языке официоза, что дошли в этом практически до «совершенства». «Учатся» у них и деятели культуры. В главной библиотеке Ульяновска мне попалась на глаза табличка на одной из дверей, написанное привело меня в состояние культурологического шока: «Комната для приема пищи, персонала и посетителей». А все эти монструозные, неудобоваримые аббревиатуры: МГУК, ОГАУК, — просто кошмар! Думаю, в нынешней ситуации нужны годы, если не десятилетия, чтобы научить руководителей государства, региональных чиновников и вслед за ними всю страну любить свой родной язык и говорить правильно и красиво...

Об ответственности, диктатуре и «третьем возрасте»

Пример грамотной русской речи продемонстрировала в рамках форума одна из его участниц, руководитель Пушкинского музея изобразительных искусств Ирина Антонова. Она приехала в Ульяновск накануне Международного дня пожилого человека, который отмечается во всем мире сегодня. И своим живым примером доказала, что само понятие «пожилой человек» и активный образ жизни вполне коррелируются друг с другом. Ирина Александровна, которой полгода назад исполнилось 90 лет, своего возраста не скрывает, принимает его как данность и при этом ведет бурную общественную деятельность: выступает с лекциями, работает в Российской академии художеств, публикуется, преподает, членствует в Общественной палате РФ. Да и в Пушкинской галерее ни одна мелочь от нее не ускользнет — от, пардон, чистоты в музейных туалетах до униформы смотрительниц залов музея.

- Ирина Александровна, не трудно ли вам сегодня быть королевой, пусть даже локально на территории отдельно взятого музея?

- Скорее тут подходит слово «обременительно». Настоящая королева никогда не сидит без дела. У нее много государственных забот. А музей современного изобразительного искусства — это достаточно крупное «государство». Вникать приходится абсолютно во все. Нельзя сидеть и ждать, когда наитие подскажет, что делать дальше. Приходится принимать иногда непростые решения и нести за них ответственность. И я с годами поняла, что чем выше ответственность, которую ты на себя принимаешь, тем сильнее это омолаживает. Хочешь быть активным — будь. А высшая форма ответственности — это диктатура.

- Вот уж по вам никогда не скажешь, что вы — диктатор...

- Диктатор, в разумных пределах. И диктат в первую очередь по отношению к себе. Люди привыкли, что я решу, помогу, сделаю. Я сама все так поставила. Приходится соответствовать. Мягкость, граничащая с мягкотелостью, зачастую приводит к плачевным результатам. Раз уж в твоих руках сосредоточена власть, быть добренькой нельзя. И в первую очередь добренькой по отношению к самой себе. Вот что я имею в виду, говоря о диктатуре как высшей форме ответственности. От меня зависит множество людей, находящихся в моем подчинении. И тут не расслабишься — некогда.

- Ваши бы слова да в уши тысячам российских пенсионеров, которые отчего-то «поставили на себе крест».

- Почему-то в нашей стране люди «третьего возраста» действительно малоактивны. Но, уверяю вас, если кто-то из них и ставит на себе кресты, то только на словах. В душе они сохранили интерес к жизни. Они больше молодых хотят жить, дышать полной грудью, несмотря на то, что волосы уже седые, ноги плохо ходят, часто сил нет. Но они очень чувствительны к проблеме своего погружения в реальную жизнь, которая, кажется, проходит мимо. И очень восприимчивы к обучению, к познанию нового. Для них просто нужны специальные программы, которые существуют за границей. В частности, в Израиле. В Иерусалиме, где существуют целые классы, в которых пожилые люди учатся рисовать, танцевать, осваивают компьютер. Население мира неуклонно стареет. Некоторые ученые приводят статистику, согласно которой людей «третьего возраста» на планете через десять лет будет большинство. И нельзя оставлять их на обочине жизни. Государство должно помочь этим людям адаптироваться. Дайте своим папам-мамам, дедушкам-бабушкам шанс, и вы их скоро не узнаете. Они еще молодым фору дадут. Ульяновские пенсионеры. помните: возраст не приговор!

- Раз уж вы заговорили о компьютерной грамотности пожилых людей... Как у вас обстоят дела с Интернетом? И как научить им пользоваться пенсионеров, которые пока его просто боятся?

- Я научилась сама, поскольку он мне стал жизненно необходим по работе. И научилась пользоваться компьютером достаточно быстро. Совет простой: не надо выходить из себя, объясняя людям, привыкшим к арифмометру, какие кнопки нажимать на клавиатуре, что такое иконки и окна и как они «выплывают» на мониторе. Оставьте пожилого человека один на один с машиной. Он сам во всем разберется. Если захочет. Не захочет — значит, ему это не нужно. У стариков, кстати, сильнее развита культура потребления, связанная с Интернетом. Для них Всемирная Паутина не помойка. Мы живем в век репродукции. И только умудренные опытом люди во всех достижениях научной мысли могут найти подлинное. Они не в социальную сеть полезут, а на сайт какого-нибудь музея, театра. Кстати, о театре. Часто вспоминаю спектакль «На всякого мудреца довольно простоты» по Островскому в театре «Ленком», который мне довелось увидеть однажды. Там главный герой Глумов стоял спиной к зрительному залу в чем мать родила. А чуть поодаль лицом к публике Инна Чурикова лицезрела его прелести. Это театр, интересный публике. Я вам клянусь, что подобным образом в Интернете я могу сделать Пушкинский музей интересным даже тем, кто Мане от Моне не отличает. Но зачем? Надо ли?..

В детстве директор Пушкинского музея предпочла Рейхстагу морковку Буша

- Век репродукций когда-нибудь кончится?

- Когда-нибудь, безусловно. Просто мы в России еще не вполне насытились плодами демократии. За эти плоды приходится платить сублимацией живописи, литературы, театра. Перекушаем демократии — вернется настоящее. Народ снова полюбит библиотеки, выставочные залы. Главное - пока их не разрушать, чтобы потом не пришлось возводить заново. Это сложнее.

- Детство вы провели в Германии, и оно пришлось на знаковые для немцев, а затем и для всего мира события — Пивной путч, поджог Рейхстага, приход к власти Адольфа Гитлера. А что лично вам вспоминается о той неспокойной поре?

- Я была совсем маленькой, и меня мало интересовала политика. Когда мама пришла домой и сообщила, что подожгли Рейхстаг, многие мои знакомые дети побежали смотреть. А я осталась равнодушной. Мне чаще вспоминается «Летучий голландец» Вагнера в Берлинской опере и еще концерт певца и актера, коммуниста Эрнста Буша. Он так артистично чистил морковку, когда играл повара в «Матушке Кураж» Бертольда Брехта. Это был восторг. А что такое Рейхстаг, я тогда и не знала вовсе. Родители, видимо, хорошо все понимая про Гитлера, берегли мою юную душу от политики. Вспоминаю, что нацисты, придя к власти, в каждом районе города устроили бассейны для детворы. Как сейчас бы сказали, в шаговой доступности. Так что плавать я научилась именно там и тогда. Мало что понимая, я радовалась. Ненавидеть фашизм научилась позже, когда побывала на фронте в качестве медсестры.

- Что сегодня помогает Ирине Антоновой-женщине жить и радоваться жизни?

- Вкус к этой самой жизни. Я люблю просыпаться утром с мыслью, что сегодня меня ждет много нового и интересного: знания, встречи с интересными людьми, открытия. Я хочу жить, люблю жизнь. И это у нас с ней взаимно, надеюсь... А еще - умение проникать вглубь всего, что меня окружает. Можно же снять поверхностный слой, а можно испытать катарсис. Это высшая форма контакта с действительностью. И это огромная радость, потому что в этот момент вы на уровне Творца.

Вместо эпилога, или Зачем стоматологу Достоевский?..

На завершившемся форуме очень много говорилось о том, что же это такое — культура. И как распознать культурного человека. В связи с этим примечательна забавная история, которую рассказал «73online» Кшиштоф Занусси перед самым своим отъездом из Ульяновска. Совсем недавно известный польский кинорежиссер поменял персонального дантиста. И объяснил свое решение следующим образом:

- Выяснилось, что этот человек не читал ни Достоевского, ни Толстого. Я понял, что не могу доверить ему свое здоровье. Возможно, он отлично разбирается в зубах и умеет лечить кариес. Но что он может знать о Человеке, о его природе, не прочитав ни строчки из Толстого или Достоевского? А врач – это, прежде всего, целитель человеческой души. Мой нынешний зубной доктор хотя бы читал «Войну и мир». И сейчас по моему совету осваивает Достоевского... И я спокоен теперь за свои зубы. И за свое душевное здоровье.

Продолжение следует. Завтра известный писатель Захар Прилепин расскажет, как он отказался от имени Евгений, что связывает его с ульяновской литературой и почему он считает, что Путин должен уйти...

Ярослав Щедров