Эта беседа Людмилы Дувановой с главным чиновником Барышского района Сергеем Кочетковым вызвала шок у читателей и оторопь в местных правительственных кругах и в рядах партийцев регионального отделения «ЕР»: как посмел журналист «мочить» главу района, если сверху не было никакого приказа?! Власти почему-то и в голову не могло придти, что это интервью – не «мочилово в сортире», а обыкновенный разговор журналиста с чиновником. Правда, директором департамента массовых коммуникаций была тогда не Уральцева, а Вера Матвеева, а редактором «НГ» - не Федорина, а Светлана Ямина: Вера Викторовна и Светлана Васильевна, соблюдая неписанный кодекс профессиональной чести, взяли основной удар областных «важняков» на себя, чтобы дать возможность автору публикации работать по-прежнему честно, не оглядываясь на круги и кружки «на воде». Так вот о чем разговаривала Людмила Дуванова с Сергеем Кочетковым летом 2010 года…
Человека нездешнего в Барыше с ходу поражают три вещи: огромное количество домов под сайдингом разного цвета, нереальный выбор водки в любом продуктовом магазине, включая кулинарии и столовые, и такое же несметное количество аптек. Люди, с которыми затевался разговор на улицах, в один голос жалуются либо на полное отсутствие работы, либо – на крошечный заработок, радуются, что сумели пережить холодную зиму и отчаиваются, что на дары знаменитых барышских лесов в нынешнюю сушь рассчитывать не приходится …Однако беседа наша с Сергеем Кочетковым, главой Барышского района, началась вовсе не с этого.
Как оказалось, 46-летний Сергей Владимирович, инженер по образованию, имеет два хобби, которые весьма выделяют его среди российских чиновников подобного уровня:
- Увидел я однажды у одного человека в Самаре паралет – ну, это такой летательный аппарат, как парашют с мотором. И сразу загорелся: продай, говорю. А он – мол, неисправный, наладить его невозможно.… Но я же инженер! Договорились: если мне удастся привести паралет «в чувство», то цена будет совсем другая. Привез этот двухместный аппарат в Барыш, довел до ума действительно сам, поэтому обошелся он мне всего в 180 тысяч. Пока брать с собой в воздух никого не рискую: тренируюсь, тренируюсь и тренируюсь. На нем можно развивать скорость до пяти метров в секунду и подниматься на высоту до 4-х километров, причем лучше всего, если погода совсем безветренная. В прошлом году с помощью паралета нашли ребенка пропавшего! Я монастырь Жадовский сфотографировал сверху – так замечательно получилось, что владыка Прокл дал благословение продавать эти фотографии в монастырской лавке. Я вообще просто поражен красотой барышской земли сверху – только вчера летал!
- С вашего позволения, верну вас на скорбную твердь.
- Подождите! Мы еще сделали искусственную трассу по мотокроссу – я хочу возродить традиции 25-летней давности. Деньги небольшие затрачены – каких-то 100 тысяч: техника вся наша была, муниципальная, солярка тоже…3 сентября хотим уже провести первые соревнования – обещают приехать кроссмены российского уровня! У нас здесь, в Барыше, семеро пацанов занимаются кроссом – сами купили импортные мотоциклы, экипировку: разве плохо их делом занять?! Каждому молодому человеку надо помочь самореализоваться. У нас и рок-фестивали проходят, и фестивали хип-хопа… Я очень уважаю людей, имеющих хобби. Вот второе мое хобби – я собираю старые автомобили.
- Прямо скажем, удовольствие не копеечное.
- Не копеечное. Конечная цель – все машины довести до рабочего состояния, чтобы каждый человек при желании мог на них проехать. Другая цель – сохранить память о нашем погибшем автопроме. У меня есть машины 35-го года выпуска, военных лет, советских: вся линия «запорожцев», две «победы», две «волги», два первых «москвича» - всего 30 автомашин. Сейчас стал делать гараж, чтобы собрать их всех вместе. Двухлетнего сына, Ваньку, уже заразил этим «вирусом», а дочерей – не получается, хотя машину водить умеют. У жены – Хонда-Пилот, у меня тоже есть…
- Нехило живут чиновники районного масштаба!
- Извините – работаем, не воруем. У жены – сеть аптек, у меня – швейная фабрика.
- Так закон же запрещает совмещать властные чиновничьи полномочия и бизнес.
- Но он же не запрещает передать мое дело в управление жене! Как раз на должности надо ставить людей, у которых есть собственность, а не тех, которые «без штанов», - только и норовят своровать из бюджета!
- Сергей Владимирович, как член «Единой России» ответьте, что такое партия?
- Да тут и дураку все ясно. Партия – это инструментарий для продвижения к цели определенного круга людей. Мы сегодня много вопросов решаем через партийные проекты. Те же дороги в Барыше, та же модернизация больниц – это чисто партийные проекты.
- Народ сегодня жаловался, что и работать негде, и денег не платят.
- Народ тоже у нас интересный… Беседовал на днях с мужиком – чего, мол, сиднем сидишь?! А он: у меня папа-мама, отдают мне одну пенсию, 8 тысяч, у жены – папа-мама, ей отдают одну пенсию, так что 16 тысяч нам хватает, за пять тысяч я работать не пойду, я – свободный человек: хочу – рыбу ловлю, хочу – коров пасу, хочу – водку пью. Есть логика?
- Есть, но это, на мой взгляд, логика умирания.
- Вот на зарплату жалуются… Я решил на свою швейку – Барышскую швейную фабрику - специально привезти иностранную рабочую силу, потому что наши рабочие все извратились.
- А почему вы так неуважительно говорите о нашем народе?
- Не надо вот так вот пафосно! На сегодня есть единственный вариант повышения заработной платы: повышение производительности труда. У рабочих же одно: дай денег! А ты заработай эти деньги! За счет чего можно повышать зарплату при практически нулевой инфляции?!
- Может, у вас станки XV века на фабрике.
- Все оборудование импортное, фабрика забита заказами, наши детские куртки в России узнаваемы, но 21 июня директор отпускает всех на 2 недели. Причина – ягода пошла: для них это важно. А для меня важно, что узбеки отлично шьют, причем производительность – за ту же зарплату - на 50 процентов выше. Вон, на Румянцевской фабрике 11 мая дали зарплату, и директор мне жалуется: уже две недели 70 человек - как вы, журналисты, говорите, нашего народа – пьют.
- С другой стороны, Сергей Владимирович, а будет ли вообще жив район без этих фабрик?
- Три месяца назад на «Октябре» - это бывшая суконная фабрика им. Гладышева – прямо стоял вопрос о том, что все оборудование пойдет на металлолом: хотели нас убить как конкурентов, потому что на всю Россию осталось только три таких предприятия, выпускающих шерстяную ткань для ведомственных структур. Сейчас на «Октябре» идет процедура банкротства, чтобы в очередной раз не потерять фабрику: собственник, безусловно, останется тот же самый. Такая же ситуация была и с Румянцевской фабрикой, которая практически единственная в России еще выпускает шерстяные одеяла, пледы, шинельное сукно, портянки. Измайловская и Старотимошкинская уже мертвы.
- Но люди-то живы!
- Часть рабочих из Измайловки ездят на «Октябрь», часть - по вахтам, хотя, конечно, вахты – это гибель семей. Многие мужики находят более теплое место, разводятся, бросают детей.… Ну, вот что это?! При том, что каждой фабрике нужны рабочие руки. Уж 7-8 тысяч-то можно заработать. Но – за-ра-бо-тать! Нет дисциплины – нет производительности, нет имиджа предприятия: кто с такими будет иметь дело? А воспитать дисциплину можно только методом кнута и пряника, причем со школы надо воспитывать.
- Да уж скоро станет и некому, и некого воспитывать. Процесс оптимизации, поди, полным ходом идет?
- Есть такой вопрос. Мне сложно на эти темы рассуждать: я выполняю те указания, которые мне спускают сверху. Оттого, что мы с вами решим, что в каждой деревне нужна своя маленькая школа, ничего не изменится – за все надо платить сейчас. Муниципальный бюджет не потянет. Ну и, кстати, вот в Самородках – там, где Жадовский монастырь - мы школу закрыли по инициативе родителей: они решили, что детей лучше возить за четыре километра в современную школу в Жадовку. Три школы мы продолжаем держать, хотя там учится всего по 33 человека. Все не так просто.
- Много народа рождается?
- Печально то, что умирает в два раза больше. Самоубийства на фоне пьянства, дезоморфином балуются…
- А больницы тоже по инициативе народа закрываете?
- Мне трудно объяснить вам на пальцах суть здравоохранения – не так можете понять.
- Да уж как-нибудь, с Божьей помощью…
- Тогда так: до реформы здравоохранения практически все сельские участковые больницы оказывали населению не врачебные, а социальные услуги, финансируясь, меж тем, по полной программе. Не надо мне сейчас вопросов, давайте без эмоций! Уже даже в селах поняли, что врач общей практики в сто раз лучше работающей по старинке участковой больницы! Мы их всех отучили за свои деньги, обеспечили машинами, квартиры и дома у них были. ФАПы мы все сохранили. А для чего-то серьезного и ЦРБ есть, и сосудистый центр – там то лечение, которое и должно быть: на основе современных технологий.
- А я опять – к гласу народа. Жалуются люди, что, слов нет, «красиво» сделали: обшили дома сайдингом, а теплоизоляция куда-то из-под него испарилась – по-прежнему холодно. И газ только на словах в дома провели.
- Есть такая сложность по газу в районе МСО. Там надо проложить 8 километров труб – цена вопроса 12 миллионов, нам их просто не дают. Но область обещает этот вопрос решить. Центральное отопление в этих домах действует, никто зимой не замерз. Вот и 185-й закон со скрипом работает только потому, что люди никак не могут понять, что такое ТСЖ, что такое – отвечать за свой дом самим. Они даже пять положенных процентов на капремонт платить не хотят. Я не могу достучаться до людей ни на одном сходе. Они слышат то, что хотят слышать: верните халяву!
- А люди утверждают, что не могут достучаться до вас по поводу беды с отсутствием очистных сооружений.
- Да, в черте города есть пять сбросов канализации в реку, но, на удивление, в ней даже рыба разводится. Триста миллионов рублей на строительство очистных сооружений – сумма, неподъемная даже для федерального правительства. Поэтому мы пришли к выводу, что нужно делать локальные очистные на каждый сброс – это будет дешевле. Конечно, хотелось бы и дворец спорта построить в Барыше, и ледовый дворец, но сначала надо решить вот эту проблему с очистными.
- А еще – с сельским хозяйством, которое у вас все никак с колен не поднимется. Зачем вам все это – молодому, богатому дядьке?
- Мне мама говорит: ты глупый, как отец, – тот все работал для людей, теперь ты еще. Я тоже помню: когда отец председателем колхоза был, клевали, кому не лень, как не стало – одни добрые слова. Я шесть лет назад во власть пришел, у меня голова была черная, а сейчас видите – полуседая. Дослужу свой срок до конца, мне еще четыре года осталось, а там буду сильно думать…
Год 2012. Говорят жители Барышского района:
«Сильно думают» уже этим летом, что даст им дальнейшее нахождение Сергея Кочеткова у руля и жители Барышского района.
Рабочий поселок Измайлово:
- Наша «шатровская» ткацкая фабрика, которая с 1885 года выпускала сукно, драп, шерстяные одеяла, сейчас новыми хозяевами раздербанена до конца – ни оборудования, ни рабочих мест. Надо додуматься – изгнать всех ткачей и выпускать на фабрике, которая работала на весь Союз, двери для сочинских олимпийских объектов!
Деревня Старая Саватерка:
- Ничего не сеется, не пашется – купил колхоз кто-то, все продал, сейчас фермы и склады доламывает – тоже на продажу. Мы поглядели на все, да и продали им земельные паи: за 14 гектаров получили семь тыщ. Земля вся заросла, лес уж на ней, в задворье грибы растут. Ни школы, ни клуба, ни библиотеки, только медсестра осталась: мы ей таблетки заказываем, она привозит.
Село Красная Поляна:
- Основная работа у меня – зав. библиотекой, да еще зав. клубом, да еще уборщицей – на круг больше шести тысяч получается. Муж на сене посезонно работает – в год это 30 тысяч стоит. На вахту 50-летних уже не берут. Рядом все села погибают: Учхоз, Ушаковка, Новая Деревня; Гремячевка уж померла…шатровская.
Село Живайкино:
- У нас в районе не дороги, а направления. От Барыша 30 километров, а попробуй одолей их! Лет 15 перед очередными выборами каждый метящий в депутаты бьет себя коленом в грудь и обещает сделать дорогу и провести газ. Сам губернатор однажды был у нас и признал, что это не дороги, а картофельное поле!
Людмила Дуванова
