Мы засиделись допоздна. Немного выпили. Казалось, переговорили обо всем. И тут (вот неожиданность!) он показал мне видавшую виды толстую кулинарную книгу. "Готовлю по рецептам этого издания, - пояснил мой собеседник. - Словом, на домашней кухне я шеф-повар, а жена помогает". Признаюсь, никак не мог представить очень популярного в прошлом ульяновского хоккеиста и футболиста в роли кулинара. В моем понимании мастер спорта Юрий Широков всегда был и остается спортивным рыцарем, что называется, без страха и упрека. И вот новый штрих, который вызвал во мне еще больший интерес к личности этого спортсмена. Оказывается, готовить пищу он начал еще со времен предсезонных сборов, где царило исключительно мужское общество. С тех пор постигал секреты кулинарии. И, как всякий талантливый человек, преуспел в некогда новом для себя деле.
Теперь-то я знаю, все в нашей жизни крепко взаимосвязано, неотделимо одно от другого. Ведь, не будь в судьбе Юрия Широкова хоккея и футбола, вряд ли бы появилась и кулинария. Но, без всяких сомнений, главной его страстью остается спорт. Между тем ушел он из хоккея в расцвете сил, в 2б лет.
- Как это случилось, Юрий Александрович?
- Скандальная история. В 1964 году, после чемпионата страны, мы играли два международных товарищеских матча. Сначала со сборной Финляндии - пятого марта, восьмого - со сборной клубов Швеции. У финнов выиграли. Настроение было прекрасным. Близился Международный женский день. И все хоккеисты "Волги" готовились поздравить своих жен и подруг с; праздником. Наша команда жила на спортивной базе, где, конечно, не очень-то развлечешься. Видимо, поэтому группа ребят стала упрашивать тренера Николая Гунина отпустить хоккеистов по домам. "Вернемся в день матча и разберемся со шведами", - говорили они. Мне эта затея не понравилась. И я как капитан команды не советовал тренеру отпускать ребят. Но он уступил их настойчивым просьбам. Я остался ночевать на базе. Ждал возвращения своих товарищей. И, когда они пришли, сразу понял: произойдет что-то ужасное. Все явились с жуткого похмелья.
- Вы пытались что-либо предпринять?
- Да нет, что тут предпримешь. Злился на тренера и на себя - тоже. Не сумел убедить наставника не отпускать команду. Все, что потом произошло, - как кошмарный сон. Приехали на стадион, молча облачились в хоккейную форму - и на лед. Игра у нас, как и следовало ожидать, не пошла. Шведы были быстрее нас чуть ли не в каждом игровом эпизоде. И все же в первом тайме мы уступили им с минимальным счетом - 1:2. А вот после перерыва случилось то, что я предчувствовал. Скандинавы заиграли еще быстрее, а мы окончательно выдохлись, остановились. Мячи в ворота влетали один за другим. Проиграли с оглушительно позорным результатом - 1:12. В раздевалке стояла гробовая тишина. Мне стало не по себе. Хотелось провалиться сквозь пол, никого не видеть и не слышать. Никому не пожелаю такого состояния. Проиграть на своем поле, да еще с астрономическим счетом, соперникам, которые были не выше "Волги" по мастерству! Позор. До приезда в Ульяновск шведы уступили архангельскому "Воднику", курскому "Труду", московскому клубу "Фили". Но кого винить? Мы сами были виноваты в сокрушительном поражении.
- Оргвыводы после матча последовали?
- Через несколько дней из столичной Федерации хоккея приехала комиссия. Стали разбираться в причинах провала. Несколько позже вынесли вердикт: меня, Олега Плотникова и Игоря Ивонина дисквалифицировали на год.
- Непонятно, какими соображениями руководствовалась Федерация? Почему наказали именно троих хоккеистов?
- Я был капитаном команды, Олег Плотников - вице-капитаном, Игорь Ивонин - вратарем. Вот и дисквалифицировали в таком составе. Скажу откровенно: виновным себя в этой истории не считаю, а наказание понес незаслуженное. Кстати, Олег и Игорь в следующем сезоне уже играли. С меня же дисквалификацию так и не сняли. Потому принял решение бросить хоккей, уйти из команды. Шел 1964 год, мне было 26 лет.
- Наверное, нелегко было уходить?
- Очень трудно. Все равно что резать по живому. Расставался ведь с прекрасными ребятами. Петя Булдаковский, Гера Лосев, Лева Гаврилов, Володя Монахов - все, как одна семья. Особенно сдружился я с Леней Бутузовым, скромным и на редкость добрым человеком. Играл он, как песню пел. Обладал отличной скоростью, своеобразной обводной, доставлял много хлопот защите и вратарям соперников. А в жизни был веселым, приветливым. Такой рубаха-парень, за товарища всегда заступался.
После ухода оказался я словно не в своей тарелке. Хватило времени подумать о прошлом и будущем.
- Прошлое - это наверняка начало спортивной карьеры?
- Начиналось все удачно. В семнадцать лет попал в команду мастеров. А до того, как и все мальчишки с нашей улицы 12 Сентября, гонял футбольный и хоккейный мяч. Тогда часто проводились турниры дворовых команд.
Несколько позже начал тренироваться на стадионе "Локомотив", рядом с которым жил. Вышло так, что первым моим тренером стал Георгий Лосев. Ему обязан своим становлением в хоккее и футболе. Георгий Иванович ставил меня в защиту, в полузащиту, в нападение.
Поиграв во всех линиях, я стал действовать на поле гораздо увереннее, почти безошибочно "читал" игру. Выступления в различных амплуа в значительной степени пополняют тактический багаж спортсмена, позволяют быстро оценивать игровые ситуации, принимать верные решения.
- Словом, в команду мастеров вы пришли основатель-но подготовленным.
- Без хорошей подготовки в высшей хоккейной лигe нечего делать. Но даже у мастеров не все ладится. Вот и в нашей команде поначалу дела шли не блестяще. Часто терпели поражения. Опыта не хватало, технической сметки, а порой и обыкновенного везения. Но верно говорят -везет сильным. Нам таковыми еще предстояло стать. Впрочем, и в те годы мы уже умели "показывать зубы". Выиграли, к примеру, у именитого московского "Динамо". Тогда в областной газете по этому поводу появилась статья под заголовком "Ученики обыгрывают своих учителей". Мы тогда действительно были в роли учеников. Опыта набирались постепенно, удачные игры чередовались с откровенно слабыми.
- Вспоминаю две игры в конце пятидесятых. Тогдашнее ульяновское "Динамо" принимало тех же московских одноклубников. В первом матче при счете 0:0 в ворота москвичей был назначен хоккейный пенальти. Бить выпало вам, Юрий Александрович...
- Все было именно так. Я подъехал к двенадцатиметровой отметке, навстречу двинулся столичный вратарь Толя Мельников. "Юра, не забьешь, - вполне дружелюбно предсказал он и тут же добавил: - "Переходи к нам". Последняя фраза не стала для меня неожиданностью. В московское "Динамо" меня приглашали целых два года. Тренер москвичей Василий Трофимов был довольно настойчив. Но я так и не решился на переход. Пенальти я хотел забить непременно под планку. В успехе не сомневался. В удар вложил максимум силы. Но, как сразу же выяснилось, перестарался. Мяч, выпущенный, словно из пращи, пролетел выше ворот, за забор стадиона, и, как я потом узнал, разбил стекло на первом этаже здания УльГЭС. Мне рассказывали, что дежурная вахтерша на часах сильно испугалась от неожиданности. Бывает же такое.
Конечно, тогда незабитый двенадцатиметровый выбил меня из колеи. Расстроился капитально. Но что делать? Так сложился матч. Кстати, мы тогда потерпели поражение в обеих играх.
- У вас очень хорошо получалось исполнение угловых ударов, причем не с левой, а с правой сторон. Когда судьи показывали на угловую отметку, трибуны скандировали: "Шира, Шира.."
- Удары получались - это верно. Но болельщики вряд ли знают, сколько пота пролито ради этого. Тренировались мы много, напряженно. А после тренировки тренер по обыкновению вручал мне две новые клюшки и говорил: "Останься на часок, пошлифуй угловые..." Оставались мы втроем: Олег Плотников, Володя Еремин и я. Они подавали угловые, а я старательно лупил по воротам. И пока две новые клюшки не ломались - не уходил. Таким вот образом достигалось мастерство в этом компоненте игры.
- Кто из тренеров запомнился вам более всего?
- Безусловно, Василий Куров (читайте на нашем сайте интервью с Владимиром Куровым: "Я не представляю свою жизнь без хоккея, футбола..." - прим. ред.). Как человек, как спортсмен. Он был личностью. Это для меня главное мерило. Конечно, как все смертные, он ошибался, порою сказывался непростой его характер. Но за команду, за игроков всегда стоял горой и к каждому из нас умел подобрать ключик. Психологом был настоящим. Мне кажется, он в совершенстве владел искусством подготовки ребят к матчу, настроя на игру. У нашего тренера была удивительная судьба. Жизнь сводила его с очень известными людьми. Более того, он дружил с ними. Прекрасно помню поездку в Казань. Выезжаем туда на товарищеский матч. А после Василий Георгиевич привел нас в гости к сыну Сталина, Василию Иосифовичу. Они давно знали друг друга, у них сложились приятельские отношения. Вот и при встрече тезки крепко обнялись. Сколько в тот вечер было у них воспоминаний! Василий Иосифович отбывал в Казани своеобразную ссылку, жаловался на то, что домашняя обслуга намеренно его спаивает. "Каждое утро подносят стакан коньяку..." Судьба у него сложилась трагично. В день встречи мы не могли предположить, что буквально через два месяца Василия Иосифовича не станет. Печальное это известие сообщили тогда средства массовой информации. Мы видели, как остро переживал утрату Василий Георгиевич. Сын Сталина всегда был расположен к спортсменам, дружил с ними, никогда не отказывал в помощи.
- Говорят, у спортсменов в чемпионатах страны времени на досуг почти не остается, календарь игр очень плотен.
- Не совсем так. Свободные часы все же выпадают. К слову, мы проводили их организованно. Когда приезжали в Москву, старались попасть в какой-либо из театров, на худой конец отправлялись в кино. Разумеется, заядлыми театралами мы не были, но спектакли любили. Не раз бывали в Большом театре, что называется, вживую видели и слышали Козловского и Лемешева в опере "Евгений Онегин". Любили эстраду. Концерты популярных певцов почти не пропускали. С пользой проведенный досуг создавал хорошее настроение перед игрой. А это очень важно.
- О вас ходила молва как о жестком защитнике и в хоккее, и в футболе.
- Доля правды здесь есть. Со стороны всегда виднее. Но грубым игроком я все-таки не был. Играл, так сказать, на грани фола, стараясь не нарушать правила.
- В таком случае, как вы оцениваете давний инцидент с Тарасевичем во время матча в Свердловске? Скандальная эта история выплеснулась на страницы "Советского спорта".
- Думаю, во многом шумели понапрасну. На поле возникла обычная игровая ситуация. Николай Дураков прошел по краю и сделал прострел вдоль ворот. Мяч летел на уровне моего плеча. Я приготовился сыграть клюшкой. И в этот момент, откуда ни возьмись, на передачу выскочил Тарасевич. Удар пришелся ему в голову. Все произошло молниеносно. Травма была тяжелой. В больнице свердловчанину наложили восемь швов. Меня тут же обвинили в преднамеренной грубости. Особенно усердствовал начальник команды свердловского "СКА". Фамилию его не помню. Потом был тщательный разбор этого случая на заседании спортивно-технической комиссии в Москве. Свердловская сторона требовала моей пожизненной дисквалификации. Но члены СТК имели другое мнение. В итоге меня дисквалифицировали лишь на два матча. Виновным я себя считаю очень косвенно. Повторю, была обычная игровая ситуация, никакой преднамеренности я не допускал. Вскоре в Ульяновск приехал корреспондент "Советского спорта" Владимир Дворцов. Он долго со мной беседовал, встречался с хоккеистами, тренерами. Затем написал материал, в котором речь шла о необходимости решительной борьбы с грубостью в хоккее с мячом.
- Это, конечно, невеселый эпизод из вашей спортивной биографии.
- Поверьте, переживаний мне вполне хватало. Повторю, моя карьера в спорте начиналась очень хорошо. Правда, в школе учился неважно. Окончил всего восемь классов. Но в хоккее и футболе кое-чего достиг. Приглашали в разные команды. Про московское "Динамо" вы уже знаете. Звали также в кемеровский "Шахтер". А из футбольных клубов - в "Шахтер" Сталино (ныне Донецк).
Никуда не пошел, хотя, может быть, следовало уехать. Тогда судьба сложилась 6ы по-другому. Аркаша Николаев, например, перешел в московское "Динамо". Он здорово играл в футбол. В хоккее тоже блистал. Правда, и по части чудачеств выделялся. Однажды в Кемерове вышел на ледяное поле, повязав на шею цивильный галстук. Тренер, глядя на него, остолбенел, затем приказал снять наряд, предназначенный явно не для хоккея. Но вообще-то Аркаша всегда был умницей, с поистине аристократической внешностью и приятными манерами. Сейчас он живет в Москве. Я слышал, работает тренером: готовит юных спортсменов.
- А вас профессия тренера не привлекает?
- Поначалу привлекала. Когда ушел из большого спорта, тренировал футболистов и хоккеистов приборостроительного завода. Однако игровые виды там постепенно зачахли. Да, честно говоря, и характер у меня не для тренерской работы. Мягковат. Не могу кричать на спортсменов, ругать их. Сам в игре был жестким, а в жизни - нет.
- Чем занимаетесь сейчас? - Работаю на упомянутой "приборке". И жена моя Светлана Львовна вместе со мной. Привык к заводу, к людям. Собственно говоря, спортивная моя карьера тесно переплетена с производственной. В молодые годы работал на автозаводе, потом - на "Контакторе".
- Как вы считаете, личная ваша жизнь сложилась?
- Первый мой брак был неудачным. А вот со Светланой Львовной у нас полное взаимопонимание, в семье лад. Лучшего и желать не надо.
- Приходится сожалеть о чем-то несбывшемся?
- Вы знаете, иногда мне снится хоккей. Выхожу на лед и ничегошеньки у меня не получается. Просыпаюсь и благодарю Бога, что это лишь сон. А сожалею только об одном: мало поиграл за команду мастеров. И все из-за того злополучного матча со сборной клубов Швеции...
Беседу вел В.Ташлинский. Из книги «Команда, без которой нам не жить» (Сборник материалов о ведущих ульяновских спортсменах и тренерах прошлого и настоящего) Владимир Лучников, Вячеслав Ташлинский. Ульяновск, 1999 г. Благодарим за предоставленные материалы!
