Лето 1918 года в Симбирске выдалось тревожным. Все жарче разгоралась гражданская война. Мятежные чехословацкие войска захватили Самару, где тут же образовалось очередное «правительство» - КОМУЧ, которое сформировало так называемую Народную армию. Ее наступления вместе с чехами на Симбирск ждали со дня на день. В городе было введено осадное положение. Однако данный факт не привел к повышению дисциплины войск перед лицом врага.
Так что 25 июня командованию пришлось издать грозный приказ, который гласил: «В виду событий чрезвычайной важности, когда город находится в осадном положении, и когда от каждого представителя революционной власти требуется максимум сознательной тактики и добросовестного исполнения революционного долга, особенно при охране общественного порядка в городе, мною установлено, как факт обычного явления, беспорядочная стрельба на улицах.
Осадное положение в городе введено для поддержания строгого порядка, для того чтобы преступный элемент не нарушал общественного спокойствия грабежами и насилиями, и осадное положение является для них предостережением, что всякая злонамеренная попытка, а также противодействие или неподчинение военным властям будут подавляться самыми решительными мерами. Между тем, частая стрельба в городе не вызывается необходимостью, а является преступным отношением к своему долгу лиц, на которых возлагается ответственность за поддержание порядка в городе.
Часто на улицах города после 10 часов вечера появляются пьяные красноармейцы и производят беспорядочную стрельбу в воздух.
Предупреждаю, что в настоящее время, когда рабоче-крестьянской революции угрожает опасность от контрреволюционеров, когда враги трудового народа хотят восстановить власть буржуазии, у нас среди частей Красной Армии затесались лица, явно преступные, халатно относящиеся к своим обязанностям и исключительно отстаивающие свои шкурные интересы, что считаю совершенно нетерпимым, и призываю всех сознательных красноармейцев выбрасывать такой элемент из своей революционной среды. Таким преступникам, тунеядцам, лентяям нет и быть не может места среди Красной Армии, и все они будут предаваться военно-полевому суду».
Не помогло. «Элемент» из среды не выбрасывался. Более того, к стрельбе добавились взрывы, что и отразилось в очередном суровом приказе от 12 июля: «…некоторыми матросами и солдатами-латышами производится глушение рыбы в р. Свияге путем бросания бомб.
Не говоря уже о варварском способе уничтожения рыбы, из коей только десятая часть вылавливается, а остальных девять десятых опадают на дно, разлагаются и заражают речную воду, что, несомненно, представляет грозную опасность для города в виду наличия холерной эпидемии, я совершенно не могу понять, как допускается произвольная трата так дорого стоящих теперь снарядов и бомб.
Объяснить это можно только халатностью надзора за народным достоянием в войсковых частях.
Всем начальникам войсковых частей Симбирского гарнизона и особенно командиру 1-го Латышского стрелкового полка призываю разъяснить вверенным частям недопустимость подобного явления, причем предворяю, что если с выходом настоящего приказа не прекратится глушение рыбы, будет продолжаться хищение дорогих снарядов, я вынужден буду предать суду начальствующих лиц за слабость надзора за народным хозяйством, а непосредственных виновников, как хищников и воров, расстрелять на месте».
Отдельный параграф был посвящен безобразиям на «железке», где «проходящими по пути нашими воинскими частями производится стрельба в рабочих на пути, вследствие чего последние отказываются от исполнения своих обязанностей. Всякую беспричинную стрельбу, особенно на железнодорожном пути, где таковая угрожает жизни рабочих, считаю совершенно недопустимой и даже преступной».
Под угрозой наказания всем начальникам предписывается принять меры, прекратить, не допустить и так далее. Был ли исполнен данный приказ, неизвестно.
А до падения Симбирска оставалось ровно 10 дней.
По материалам Государственного архива Ульяновской области
