«Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо», повторил, вслед за древнеримским комедиографом Теренцием Карл Маркс, вдохновитель нашего земляка Владимира Ульянова-Ленина. В начале XX века выдающийся российский учёный-историк Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (1863 – 1919) сформулировал «принцип признания чужой одушевленности». Постигая прошлое, анализируя деяния предков, историк соотносит их с собственным жизненным опытом и знанием о людях, из этого опыта проистекающих.
Считается, что триста лет назад, 9 июня 1722 года, Симбирск впервые посетило первое лицо в государстве Российском – и какое лицо! Император Пётр Первый (1672 – 1725), он же Пётр Великий, царь-труженик, царь-плотник, царь-реформатор. Он окончательно развернул Россию лицом к Европе, обрил его и нарядил по европейской моде. Пётр сокрушил в казавшейся бесконечной Северной войне Шведское королевство, сверхдержаву своего времени, и сделал Россию, казавшуюся соседям мрачным и диким сырьевым-придатком, источником пушнины, дёгтя, гусиных перьев (историки утверждают, что Декларация независимости Соединённых Штатов Америки писалась и подписывалась импортными российскими гусиными перьями!), империей европейского масштаба.
Петру пеняют засильем иностранцев. Но, утверждают те же историки, при Петре процент иностранных «спецов» в той же армии, напротив, неуклонно снижался. А без специалистов и технологий, исключительно на своём «особом пути», Россия обрекала себя на статус страны второго и даже третьего ряда, как это вышло, например, с Османской империей. Ещё при Петре Великом турки запросто поколачивали россиян, но уже при Екатерине Великой, со второй половины XVIII века, россияне неизменно выходили победителями в русско-турецких войнах.
Краевед Павел Любимович Мартынов (1847 – 1921) так описывал симбирские вояжи Петра Великого: «В 1722 году, проездом в город Астрахань, по случаю сильной бури на Волге, Петр остановился в Симбирске, под горой, на том месте, где впоследствии, в память этого события, построена церковь во имя святых апостолов Петра и Павла, существующая и до настоящего времени.
Второй раз, в 1723 году, отправляясь походом к Дербенту, Петр тоже останавливался под Симбирскою горою и, как гласит предание, кушал чай на берегу реки Волги. Старожилы рассказывают, что во время пребывания государя под горой во всех городских церквах производился трезвон. Петр обратил внимание на одну из церквей и пожелал узнать, кто так искусно вызванивает на колокольне этой церкви, а когда ему доложили, что трезвонит старичок дворянин Кашинцев, то пожелал его видеть и разговаривал с ним».
Персидский поход 1722 года стал последней военной кампанией российского государства, в котором Пётр Первый лично участвовал как военачальник. Пройдя вниз по Волге, от Нижнего Новгорода до Астрахани, русская эскадра под командой императора, взаимодействуя с сухопутными частями, покорила Дербент, входивший в состав Персидской державы. На другой год капитулировал Баку, и к Российской империи отошло целиком западное и южное побережья Каспийского моря. Значение этого похода некогда сравнивали с успехами Петра Великого в Прибалтике: там – прорублено окно в Европу, тут – «отворены врата в Азию».
Однако в кампании 1723 года Пётр лично не участвовал, по Волге больше не плавал и, следовательно, даже гипотетически не мог в 1723 году посещать Симбирск.
Симбирские архивы, сильно пострадавшие от сильных пожаров, не сохранили документальной информации о той поре. Уважаемый Павел Любимович тоже не застал петровские времена и цитировал городские легенды и анекдоты. Легенды – не самый достоверный исторический источник, даже напротив того. Но легенды никогда не возникают на пустом месте, в их основании всегда полагает некая рациональная фактология. Нам любопытен факт бури, заставивший Петра остановиться около Симбирска. С бурей, кажется, можно связать и колокольный трезвон. В непогоду, при нулевой видимости, действительно звонили в колокола, чтобы плутавшие путешественники имели возможность двигаться на звук.
Пётр Первый, разумеется, ценил западный образ жизни и европейские технологии, но был человеком глубоко русским. Эта исключительная русскость императора являла себя, помимо прочего, в горячей любви к горячительным напиткам. Отправившись покорять восток, в Персидский поход 1722 года, государь капитально застрял в Казани, где шумно и долго праздновал своё пятидесятилетие, случившееся 30 мая 1722 года.
По отзывам историков и краеведов, «Пётр I сам пил сверх меры и требовал, чтобы другие следовали его примеру». Из Казани его эскадра вышла только 8 июня 1722 года, надо было поторапливаться.
Симбирск Пётр Первый миновал ранним утром 9 июня 1722 года. Официальный походный дневник отметил единственное обстоятельство, что в Симбирске он поменял гребцов – и флот пошёл дальше. Тут и включаем мы «принцип признания чужой одушевлённости». До симбирских ли красот было государю после бурного казанского загула? – разве, что до симбирского огуречного рассола…
10 июня, в третьем часу дня, Пётр был в Самаре. К Самаре его величество явно отошло после Казани: пока меняли гребцов, царь съездил и осмотрел город в сопровождении Самарского коменданта Василия Кушникова, что зафиксировал тот же путевой дневник. 13 июня Пётр прибыл в Саратов, а уже 15 числа флот был в конечной точке первой части похода, в Астрахани.
Можно ли считать, что Пётр бывал в Симбирске? Известный русский церковный историк, член-корреспондент Петербургской академии наук и преподаватель Симбирской духовной семинарии Капитон Иванович Невоструев (1816 – 1872) отказывал Симбирску в праве называться городом, привечавшем Петра: «в оба раза миновал Симбирск».
Но сам же Капитон Иванович пересказывал рассказы симбирян о Петропавловской церкви, построенной «как памятник избавления государя Петра Великого от потопления во время бури на реке Волге»! И в память о том же избавлении, писал он, Пётр Первый прислал в Симбирск богато украшенную икону Смоленской Божией Матери, помещённую в Кафедральный собор и почитавшуюся как чудотворную.
Действительно, какое посещение в 1722 году, какая буря на Волге, если Петропавловская церковь стала строиться ещё в 1692 году, за тридцать лет до Персидского похода Петра?!
А что там могло быть на пару-тройку десятилетий раньше? – вдруг, осенила меня простая мысль. Так, ведь там тоже был поход Петра по Волге!
В мае 1695 года, в полном расцвете здоровья и сил государь Пётр Первый двинулся вниз по Волге из Нижнего Новгорода покорять турецкую крепость Азов, в устье Дона, на берегу Азовского моря. Эскадра была внушительной 117 судов с личным составом, 40 стругов с артиллерией и боеприпасами. Пётр намеревался по Волге подойти к Царицыну, нынешнему Волгограду, откуда посуху перейти на Дон и двинуться на турок.
О запоях царя на сей раз ничего неизвестно – но график движения флотилии был сорван из-за непогоды, царившей в том мае на Волге! Волны раскидывали суда, эскадра растянулась на много вёрст, так, что дойдя, в конце концов, до Царицина, царю пришлось довольно времени дожидаться подхода отставших. Отрывочные путевые журналы то и дело фиксировали: «Из-за непогоды стали на якорь. Якорь вынув, пошли дальше».
В 1722 году Пётр Первый за неделю прошёл от Казани до Астрахани. В 1695 году ему понадобилась почти неделя, чтобы только преодолеть пространство тогдашнего Симбирского уезда.
25 мая 1695 года Пётр миновал Камское устье и город Тетюши – то есть, находился километрах в восьмидесяти от Симбирска. 27 мая царь вынужден был из-за непогоды бросить якорь в симбирских владениях московского Новодевичьего монастыря, километрах в восьмидесяти ниже Симбирска. 28 мая непогода опять настигла Петра, против деревни Моркваши, нынешнего города Жигулёвска. 29 мая он прошёл Самару, а 30 мая 1695 года отметил своё 23-летие в городе Сызрани.
26 мая 1695 года – это 5 июня, в нашей системе летоисчисления. День этот был воскресный. А в воскресенье в те времена было принято ходить в церковь – и, значит, колокольный трезвон, запомнившийся до того, что стал легендарным, был воскресным благовестом, приглашавшим симбирян на богослужения.
Отношения с религией у Петра Первого были сложные – один Всшутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор, неприличная пародия на католиков и православных, чего стоил! Но перед лицом судьбы с Петра живо слетала богохульственная спесь. В военных походах его сопровождали иконы и религиозные хоругви. В 1694 году, чудесно спасшись от бури на Белом море во время плавания к Соловецкому монастырю, государь-плотник тотчас лично изготовил и установил громадный крест с надписью по-голландски: «Сей крест сооружен капитаном Питером».
Бури на Волге, кстати говоря, были тоже не слабым стихийным бедствием, причём шторма топили даже внушительные баржи. Так, 19 октября 1876 года близ селения Батраки Сызранского уезда, во время бури затонула груженая «керосином и разною соленою рыбою» баржа, арендуемая купцом Мариинского Посада Родионовым. Чистый убыток составил 48000 рублей. 9 октября 1885 года, в 6 часов вечера на Волге у Симбирска началась буря. Волны перевернули и потопили баржу с 50000 пудами нефти, принадлежавшую казанским купцам Субаеву и Рахметуллину. Во время шторма 13 мая 1900 года против села Криуши Симбирского уезда дала течь и затонула гружёная китайским чаем баржа. Убыток составил 21000 рублей.
Так что благодарность Богу за спасение от волжских волн со стороны Петра Первого могло действительно иметь место и быть вполне себе внушительной – последующий дар иконы, выделение средств на достройку или постройку Петропавловской церкви: апостол Пётр был небесным покровителем Петра Первого. Кстати, рядом с храмом, по преданию молодой царь посадил ель – она росла здесь и в начале XX века, а симбирские иконописцы даже рисовали её на местных иконах.
Любопытна история со «старичком» Кашинцевым. Павел Мартынов, видимо, чего-то недопонял. Великие симбиряне, русские литераторы Иван Иванович Дмитриев (1760 – 1837) и Николай Михайлович Карамзин (1766 – 1826) припоминали из своего симбирского детства, приходившегося на конец 1760-х – начало 1770-х годов встречи со «столетним» старичком Кашинцевым, который трезвонил в колокола, когда до Симбирска дошли известия о победе России в Полтавской битве, и который видел Петра, приезжавшего в Симбирск. Если так, то Кашинцев родился около 1670 года, а значит, встречал Петра в 1695 году молодым мужчиной около 25 лет от роду, это потом он стал старичком.
Поход Петра на Азов в 1695 году закончился неудачей, кто-то пишет даже о «катастрофе», а мы не любим вспоминать о неудачах и поражениях, хотя в них порой куда больше пользы, чем в победах. Сам Пётр, между прочим, вполне постиг эту истину. Уже осенью 1695 года он стал готовиться к новому походу на Азов с постройки эскадры под Воронежем, на сей раз - из судов по голландскому образцу. В этот раз к Азову двинулись по Дону, и город был взят.
Что в итоге? – а в итоге, мы вписываем в историю Симбирска-Ульяновска день 26 мая (5 июня) 1695 года как день, когда наш город наверняка посетил Пётр Первый. И хотя этот визит был неофициальный, и даже вынужденный, его к нам, в полном смысле слова бурей занесло! – он, всё-таки, случился! Пётр Первый, первый правитель России, который побывал в Симбирске…
Иван Сивопляс
