Дмитрий Бланк, дежурный врач холерной больницы в Санкт-Петербурге, родной брат врача Александра Бланка, деда Владимира Ульянова-Ленина, был растерзан толпой летом 1831 года во время холерного бунта. Били его как немца, из-за фамилии – среди населения гуляли слухи, что врачи-немцы травят и заражают русских людей. И Дмитрий, и Александр были не немцами, а крещеными евреями. При крещении они получили новые имена, а вот фамилия осталась. Вскоре из-за фамилии лишился должности и Александр Бланк – чтобы не злить едва утихомиренный народ, правительство увольняло врачей с «немецкими» фамилиями…
Устойчивый миф рисует прошлое благословенным временем, населённым долгожителями и отменно здоровыми людьми. Но это – только миф. Партийную кличку «Старик» Владимир Ульянов-Ленин получил в 34 года. «Считаться стариком в России, вообще говоря, было не трудно. Нужно было лишь несколько превышать среднюю продолжительность жизни, а она была низка», - вспоминал об этом сподвижник вождя Николай Валентинов. Средняя продолжительность жизни в Симбирской губернии на рубеже XIX – XX столетий составляла всего 21 год. Корь, скарлатина, тиф, дизентерия и сифилис были устойчивыми «спутниками» поколений симбирян, ежегодно пожиная печальную жатву.
Впрочем, и медицина, и предержащие власть в XIX веке куда меньше нынешнего переживали по поводу инфекций. Летом 1871 году в селе Тереньга Сенгилеевского уезда заболело холерой 36 человек, из них 18 умерло. Только спустя две недели после вспышки болезни в село заехал уездный врач, отрапортовавший в Симбирское губернское правление: «Признаков холерной эпидемии в Тереньге не обнаружено»…
В 1913 году, «благополучном в эпидемическом плане», в Симбирской губернии было официально зафиксировано 6160 случаев брюшного тифа, 5761 случай скарлатины, 1952 случая натуральной оспы, 11 347 случаев дифтерии. Смертность от инфекций новорожденных детей в возрасте до 1 года составляла 50–60%, и это казалось нормой. Да и как иначе, когда на всю губернию, которая на 2/3 по территории и почти наполовину по населению превосходила современную Ульяновскую область, коечный фонд составлял 1774 кровати, а в штате было 119 врачей.
Император Николай I усмиряет холерный бунт в 1831 году
Тем не менее и на этом фоне случались вспышки инфекционных заболеваний, эпидемии и пандемии, особое место среди которых принадлежит холерным эпидемиям 1830–1831 годов, 1848-го и 1892 годов. Первая из них прославлена Болдинской осенью Александра Пушкина, вынужденного коротать время в карантине сравнительно недалеко от симбирских пределов за творением нетленных шедевров.
Меры правительства с целью обуздать болезнь, в том числе жёсткий карантин, не всегда находили понимания у масс населения, периодически выливаясь в те самые безумные холерные бунты. Бунтовало и Симбирское Заволжье, Самарский и Ставропольский уезды, где жертвами болезни в августе-сентябре 1830 года стали сотни человек. Попытки обеззараживать воду вызвали слухи, что «колодцы отравлены лекарями». Волнения были подавлены вводом калмыцких частей, квартировавших в уездном городе Ставрополе (ныне Тольятти).
Но в целом распорядительность властей и действия медиков смогли сдержать развитие холерной эпидемии и, что не менее важно, взаимосвязанную с ней панику. Симбирский губернатор Александр Жмакин, почитаемый в обществе за «лучшего» губернского начальника первой половины XIX века, и его семья во всё время эпидемии демонстративно оставались в городе, хотя могли бы уехать в куда как более обеспеченную медициной Казань, откуда Жмакин был родом.
К Жадовской иконе Божьей Матери прибегали во время холерной эпидемии 1848 года
Самой опустошительной стала эпидемия 1848 года. В Российской империи от холеры погибло более 690 тысяч человек. В Симбирской губернии, по официальным данным, заболело 41 284 человека, из них умерли 17 849 человек. Холера скоропостижно свела в могилу главного долгожителя Симбирской губернии купца Алексея Максимова, прожившего на белом свете никак не меньше 115 лет. Люди реально вымирали семьями. Не надеясь на медицину, они обращали взоры к небу. В Симбирск была впервые принесена чудотворная Жадовская икона Божьей Матери – и присутствие Непорочной Девы принесло свои плоды: холера резко пошла на спад. С тех пор крестные ходы с Жадовской иконой в губернском городе стали традицией.
Холерная эпидемия 1892 года вспыхнула на фоне неурожая и голода в Поволжье 1891–1892 годов. Но прогресс медицины был налицо – «всего» заболевших по России было 613 тысяч. В Симбирской губернии зарегистрировали 18 621 случай заболеваний, умерло 8180 человек. Отвлечённая цифирь наполняется пугающим смыслом, когда берёшь в руки метрическую книгу церкви при Симбирской губернской земской больнице, где в разгар болезни в июле 1892 года за сутки умирало до 150 человек: бесконечные списки совсем нестарых людей, и причины смерти: «от холеры», «от поноса»…
Симбирская губернская больница
Кстати, брат Владимира Ульянова-Ленина, симбирский уездный санитарный врач Дмитрий Ульянов подготовил доклад «О холерной эпидемии 1892 года в Симбирском уезде»: в центральном уезде Симбирской губернии эпидемия затронула 122 населённых пункта, 2/3 от их общего числа, и за три месяца свела в могилу 1770 человек. Кстати, до сих пор можно слышать рассказы о холерных кладбищах, возникавших в окрестностях селений, теперь вошедших в городскую черту Ульяновска.
Наставление о прививании оспы, изданное в 1837 году
Но самой губительной по числу жертв и последствиям стала эпидемия сыпного тифа. Эпидемии тифа, переносчиками которого выступают платяные вши, многократно вспыхивали в истории на фоне драматических событий, войн и переселений – причём всякий раз тиф губил людей куда больше, чем пули и сабли. По официальной статистике, от голода и тифа в Симбирской губернии погибли 170 тысяч человек – более чем каждый десятый из проживавших в ней 1 688 702 жителей, по ситуации на 1920 год…
Иван Сивопляс
