Вечером 5 апреля 1815 года на индонезийском острове Тамбора произошёл колоссальный взрыв и извержение вулкана. Так начиналась планетарная катастрофа длиною в три года, на фоне которой нынешняя пандемия коронавируса – лишь бледный оттиск.К осени 1815 года вулканический пепел Тамборы затянул небо над всей Землёй, спровоцировав невероятно холодную и длинную зиму. «Годом без лета» назвали современники наступивший 1816-й год – самый холодный за всю историю метеорологических наблюдений. Его сменил 1817-й год – «Год попрошаек». Нищие на дорогах Европы сбивались в целые армии – а Европа и Россия ещё не успели воспрянуть после драм и разрушений разорительных Наполеоновских войн.

Мрачным литературным памятником эпохе стала книга «Франкенштейн, или Современный Прометей», написанная в 1816 году юной 19-летней англичанкой Мэри Шелли. История монстра со сверхчеловеческими способностями, сотворённого гениальным учёным из человеческих трупов, почти столетие вдохновляет мировой кинематограф, заставляя покрываться мурашка ми кожу человечества, позабывшего о драме «Года без лета»...

Небо над Европой после Тамборского извержения

Симбирская губерния в полноте пережило ту давнюю драму. Губернатор Николай Порфирьевич Дубенский доносил, что «цена на все припасы возвысилась до чрезвычайности, ржаная мука продается по рублю 50 копеек пуд», в десять раз дороже, чем в обычный урожайный год.

Однако трудности времени не только ввергали в уныние, но укрепляли дух, рождали стремление помочь тем, кому ещё хуже. Так, губернатор Дубенский стал инициатором идеи соорудить в Симбирске на пожертвования дворян храм-памятник в честь событий Отечественной войны 1812 года, будущий кафедральный Троицкий собор, и впоследствии вместе с женой пожертвовал на строительство внушительные 550 рублей. Мысль губернатора была прозрачна: строительство, заготовка стройматериалов привлекла бы множество рабочих рук и дала возможность тысячам людей из податных сословий прокормить свои семьи, спасти их от голодной смерти.

Но положение большинства дворян в губернии было не менее тяжёлым, чем положение их крепостных, и идея не получила скорого развития. На самом деле, не в кино, а в жизни очень мало дворян могло похвастаться роскошью усадебной жизни, воспетой картинами и кинофильмами. Их быт, жильё не слишком-то отличались от крестьянского, а в пору бедствий они оказывались даже в худшем, чем крестьяне положении. Крестьяне брались за любую работу, и даже богатые мужики при случае не стеснялись просить милостыню, тогда как благородное сословие было ограничено существующими предрассудками в выборе трудов и в просьбах о помощи: не протягивая руки, дворяне скорее прочих могли протянуть ноги.

Именно для помощи таким «лицам скрытой бедности» в марте 1817 года в губернии было учреждено Симбирское женское общество христианского милосердия, первая в истории края общественная благотворительная организация. Среди направлений деятельности общества была и выдача замуж бедных девиц, которые «снабжались умеренным на первое время и для хозяйственного обзаведения необходимым приданым». Бедным девушкам из «хорошего общества» было особенно трудно создать семью и найти место в жизни.

Очень скоро Симбирское женское общество заручилось благосклонным вниманием и деятельной поддержкой императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги государя Александра I. А улучшение жизни после череды голодных лет не охлаждало, напротив, усиливало пыл благотворителей – и, благодаря имеющимся средствам, уже в 1820 году Общество смогло реализовать свой самый масштабный проект - учреждение Дома трудолюбия. Это учреждение должно было «бедным и беспомощным детям женского пола, особенно же сиротам, дать надежное убежище и в общежитии необходимое образование, коего основание была бы добрая нравственность и навык к труду».

Императрица Елизавета Алексеевна - главная благотворительница в Российской империи в начале XIX века

Преимуществом при поступлении в Дом обладали дочери «бедных родителей, служивших Отечеству с пользою по военной или гражданской части». Воспитанницы обучались чтению, письму, Закону Божию и первым правилам арифметики. Основной же упор в программе делался на «приличные женскому полу рукоделия»: шитьё, вязание, плетение кружев, вышивание, «умение прясть, ткать, чистить тонкое белье. Старшие же девицы приучаются кроить и шить женские платья, как для себя, так и для младших воспитанниц».

Чертёж и план Симбирского Дома трудолюбия в 1820 году

Барышни из Дома трудолюбия также становились важным звеном в цепочке благотворительных дел Общества христианского милосердия, занимаясь пошивом одежды для бедных, больных и арестантов. Само же Общество обязалось устраивать «будущность» воспитанниц: находить им службу в «благородных домах», при выходе замуж снабжать «приличным приданым» либо трудоустраивать в тот же Дом трудолюбия, но уже наставницами и их помощницами.

«Душой» Дома трудолюбия, его истинным основателем стал секретарь Симбирского Общества христианского милосердия, уездный, а впоследствии губернский предводитель дворянства князь Михаил Петрович Баратаев (1784 – 1856), масон и благотворитель. Его энергией, организаторскими талантами, связями и харизмой объясняются безусловные успехи и достижения симбирской благотворительности в начале XIX столетия.

Князь Михаил Петрович Баратаев

Первой попечительницей Симбирского Дома трудолюбия стала жившая в Симбирске вдова саратовского губернатора Авдотья Ивановна Белякова. Муж её, Петр Ульянович Беляков, сирота, сын отставного солдата, многолетней службой достиг административных высот – и умер, оказавшись под пристрастным следствием. У Авдотьи Ивановны был талант – искать неимущих людей, стеснявшихся собственной бедности, и помогать им так, чтобы это не задевало и не унижало их.

Этот талант очень сгодился и при комплектации воспитанниц Дома трудолюбия. Первыми его пансионерками стали десять бедных девиц в возрасте от 9 до 11 лет. Эта цифра выглядит скромно только с высоты наших «просвещённых» времён. А тогда это был прорыв, качественный сдвиг – дело новое, едва не уникальное. Женское образование ещё только-только прививалось не просто в России, но и в остальной Европе; девушек, вроде упомянутой Мэри Шелли, и там было совсем немного.

В российской провинции до Симбирска было единственное женское учебное заведение – открытый в 1818 году в Полтаве институт благородных. В Москве, второй столице империи, Дом трудолюбия был основан только в 1824 году. В консервативном обществе ещё не было выраженного запроса на женское образование – напротив, опасения, что из этого будет? Факт того, что девочки «на сие, то есть на учение, не очень соглашались», отражён даже в официальной переписке князя Баратаева об открытии Дома трудолюбия весной 1820 года. Но, продолжал князь, «Кажется, все пойдет хорошо».

Газета «Казанские известия» – в самом Симбирске газет не издавалось – откликнулась на открытие в Симбирске Дома трудолюбия большой восторженной статьёй: «Без препинания можно сказать, что патриот и друг несчастных с удовольствием будет взирать на сие заведение. С какою бы радостью можно было указать любопытному чужеземцу на подобные заведения в каждой губернии русской! Средства к таковым заведениям просты и удобоисполнимы, плоды прекрасны. Пожертвования на оные достойны истинного христианина, питающего в своем сердце любовь к ближнему, достойны имени русского».

Пеликан, питающий птенцов собственной кровью - эмблема благотворительности в России в XIX веке

С 1820-го по 1864 год в Симбирском Доме трудолюбия получили образование 1065 воспитанниц. Если когда-то воспитанниц приходилось искать и уговаривать, то со временем на поступление в Дом трудолюбия возник настоящий конкурс. Приходилось бросать жребий, чтобы из восьми кандидаток выбрать одну…

Так было и в Петров день, июне 1834 года. Ради праздника, добрый князь Михаил Петрович Баратаев расчётливо собрал на церемонию свет симбирского общества: «показать, - как писал он, - семь несчастных детей, которые по неимению приюта и вакантного места в Доме трудолюбия обречены влачить жизнь свою с самых юных лет в бедности и горести.

Стали выбирать – выбрали одну, а семь в слезах, и непритворных. Предлагаю принять еще одну, мол, при 13 пансионерках будет сыта и четырнадцатая. Договорились.

А шесть по-прежнему плачут, молятся Богу и прощаются со зрителями… Тут-то пришла мне мысль попробовать счастья. Объявляю, что плата за пансионерку 300 рублей в год, что сам я из известного им моего небогатого состояния принять полной пансионерки не смогу – но вношу 100 рублей и приглашаю товарищей. Вызвались госпожа Ивашева и господин Нейков: вот и пансионерка!

Почин понравился, и молодой граф Соллогуб принял одну на свое иждивение. Тогда господин Нейков отделился от меня – и тоже представил взнос за полную пансионерку! Поблагодарив, я пригласил вступать в место него в нашу часть – поступила губернаторша Загряжская.

Русский писатель и общественный деятель граф Владимир Соллогуб - благотворитель Симбирского Дома трудолюбия

Но тут из моей доли вышла госпожа Ивашева, с тем, чтобы взять одну пансионерку напополам с господином Столыпиным… Устроили всех, и я в первый раз ощущаю такую радость от устроения судьбы восьми детей!»

Иван Сивопляс

Справка 73online.ru:

Ульяновский исследователь-архивист, краевед Иван Сивопляс стал постоянным автором историко-просветительского проекта «Годы и люди», который повествует об исторических событиях и людях, интересных фактах истории через документы, публикации, фото- и видеохронику, воспоминания очевидцев. Иван Сивопляс работал в Государственном архиве Ульяновской области, является научным сотрудником в музее-заповеднике «Родина В.И. Ленина». Свои краеведческие статьи публикует в СМИ с 1997 года - публикуется как в научно-популярном жанре, так и с серьезными историко-архивными исследованиями. Интересы краеведа охватывают всю историю Симбирского края: как в Симбирск был доставлен пленный Емельян Пугачев, как творил архитектор Феофан Вольсов или как в губернии бушевали эпидемии.