Новый прокурор Ульяновской области Андрей Теребунов в четверг встретился с главными редакторами региональных и собкорами федеральных СМИ. В неформальной обстановке за чашкой чая обсудили первый месяц работы руководителя, расспросили его о планах и о личном. Теребунов анонсировал возможные кадровые перестановки, жестко высказался о ситуации в здравоохранении и признался, что является поклонником телесериала «Улицы разбитых фонарей». 73online.ru публикует полное интервью.
О задачах и кадрах
— Какие у вас впечатления от нового места работы, какие первоочередные задачи ставите?
— Впечатления положительные. Новые руководители часто говорят, мол, все плохо, все надо менять. Я такого сказать не могу. Коллектив работоспособный, многие процессы выстроены. Конечно, у меня есть свои видение и опыт. Главное, не сломать хорошее и добавить что-то еще, что ты умеешь. Задачи везде одинаковы, они определяются Президентом и Генеральным прокурором, но в зависимости от субъекта могут где-то стоять более остро. Например, в Ульяновской области это вопросы защиты прав детей-сирот, учитывая количество стоящих в очереди на жилье, вопросы ЖКХ, актуальные для всей страны, проблемы обманутых дольщиков, ветхого жилья, социальной защиты. С другой стороны, есть вопросы экономики, мы их проговаривали с врио губернатора. Чего ни коснись, у властей нет денег. Мы должны понять, почему их нет: ведь предприятия работают, есть имущество. Поэтому мы хотим выяснить, как наполняется бюджет, что ответственные лица делают, чтобы поступления были больше. Это повлечет за собой и решение накопившихся социальных проблем.
— Будут ли кадровые перестановки?
— Резких изменений не планирую. Буду оценивать исключительно по деловым качествам. Если человек хочет и может работать, то возможность даю. Ни одному человеку я еще не предложил написать заявление об уходе. Некоторые сделали это сами, потому что оказались не готовы работать в таком ритме. Хорошие кадры я ценю, везде есть дефицит качественных специалистов.
О коррупции
— На каком месте среди задач стоит борьба с коррупцией?
— Это отдельное направление, которое всегда в приоритете. Почти всё — то же наполнение бюджета — связано с борьбой с коррупцией. Если никто себе не позволит, как поет один современный исполнитель, «от потока отщипнуть кусок», тогда деньги попадут в бюджет и будут потрачены надлежащим образом.
— Известно, что прокуратура проводит проверку по результатам декларационной кампании в Гордуме. Уже есть какие-то результаты?
— Она проводится ежегодно, по всем справкам о доходах и расходах. Результаты будут преданы огласке. Но тут надо понимать, что не каждое нарушение влечет за собой увольнение. Одно дело, когда чиновник или депутат просто забыл про счет и даже им не пользовался, и другое, когда он преднамеренно скрыл какую-либо информацию.
— При прежнем руководстве области ситуация с декларациями использовалась как инструмент, и целый ряд депутатов гордумы Димитровграда были лишены мандатов, хотя нарушения были незначительные. Как сейчас будет действовать прокуратура?
— Исключительно в рамках закона. Эта сфера отдана законодателями в ведение работодателя, и решение о наказании принимает он, а не прокурор. Мы констатируем факт: есть нарушение или нет, проверяем, как функционировал внутренний орган, которые следит за декларациями. Если мы видим, что после откровенно грубого нарушения работодатель не принял должных мер, у нас есть возможность пойти в суд и добиться адекватного наказания. Сказать работодателю, что он «переборщил» с санкциями, уже не в рамках нашей компетенции.
О наполнении бюджета и здравоохранении
— Прокуратуру не наделили полномочиями участвовать в формировании бюджета. Но мы детально рассматриваем каждую строку. У медали всегда две стороны. Может быть такое, что реально неоткуда взять деньги, область выживает и действует из тех возможностей, что у нее есть. А может быть, мы увидим, что деньги где-то тратятся неправильно, либо требуется помощь из федерального центра. Дети-сироты, дольщики и медицинское обеспечение — те вопросы, которые на еженедельных оперативных совещаниях обсуждаются и анализируются. Нужно разобраться, почему деньги не заложены в достаточном объеме.
— Что касается проблемной для региона сферы здравоохранения — что вам в первую очередь бросилось в глаза?
— Огромное количество обращений, связанных с ненадлежащим обеспечением лекарственными средствами. Возникает вопрос: почему из года в год идет недофинансирование? Нужно увеличивать в целом поступление денежных средств в бюджет и контролировать их расходование, следить за обоснованностью закупочной стоимости лекарств, средств реабилитации. Насколько я знаю, за последние годы в Ульяновске были вопросы к сфере здравоохранения, многие должностные лица понесли уголовную ответственность. Это говорит о том, что деньги тратились неправильно. Сейчас мы будем очень пристально следить за ситуацией. Если она не изменилась, будут еще посадки.
О взаимодействии с органами власти
— Есть ощущение, что ульяновские чиновники игнорируют постановления прокуратуры и не доводят решение проблем до конца. Почему так происходит? Вы готовы исправить ситуацию?
— Многое зависит от прокурора, который это постановление вынес. Я требую от своих подчиненных составления качественных актов, чтобы то лицо, которое его получило, не могло себе позволить его проигнорировать или просто поверхностно к нему отнестись. Те, кто оставляет такие акты без должного внимания, должны нести ответственность. К сожалению, она мизерная, но она есть. Другими рычагами нас государство и законодательство пока не наделило. Фактически следующий шаг — обращение с иском в суд, других, более строгих возможностей нет. Это все занимает много времени, часто со стороны складывается впечатление, что прокурор бездействует. Но в 80% случаев это реализация той процедуры, которой мы наделены: мы последовательно добиваемся устранения нарушений. Конечно, это из области фантастики, но если бы была установлена не административная, а уголовная ответственность за систематическое неисполнение требований прокурора, они бы исполнялись чаще.
— Прокуратура имеет право выйти в защиту ульяновцев и через суд принудить власти заложить больше средств на здравоохранение? Или только выписывать предписания?
— Мы не имеем право влиять на бюджет. Наши полномочия — информировать исполнительный и представительный органы власти о тех проблемах, которые подлежат решению в рамках бюджетного финансирования. Информацию могут принять во внимание, а могут и нет. Есть юридическая практика, и с каких бы сторон ни пытались зайти прокуроры, суд говорит, что это прерогатива органов власти. Заставить мы не можем. Если бы были полномочия, мы бы все приоритетные вопросы «переломили», чтобы власть решала их активнее. Приходится работать точечно.
— Не секрет, что есть общение между прокурором региона и его первыми лицами. Бывают ситуации, когда они обращаются к руководителю надзорного органа и просят на те или иные события не обращать внимания, потому что, если реагировать, это нарушит общественное согласие, мирную обстановку, остановит развитие региона и так далее. Как вы будете действовать в таких случаях?
— При нынешней открытости, огромном количестве систем внутреннего контроля такие ситуации невозможны. Допустим, как прокурор субъекта я займу какую-то позицию, например, по поводу перевода территорий — инициативные жители тут же направят обращение в Генеральную прокуратуру. Она отслеживает не только их, но и публикации СМИ, вплоть до муниципального уровня. Генпрокуратура увидит это и «поправит» мою позицию в течение суток.
О детях-сиротах и соцпитании
— Как вы оцениваете ситуацию с получением жилья детьми-сиротам в Ульяновской области? Критична ли она? Как мы выглядим на фоне других регионов?
— Критичной называть ее не буду, но она крайне негативна и напряжена. Здесь многое было упущено, внимание этому вопросу уделялось недостаточное. В области более 3 тысяч детей-сирот, которые имеют право на получение жилья. В Тульской области, откуда я приехал и которая соотносима по количеству населения, в два раза меньше. Многие регионы перешли на положительную динамику, каждый год количество находящихся в очереди стабильно сокращается. В Ульяновске до нынешнего года шел, наоборот, прирост. Основное — попытаться переломить эту динамику и выйти на положительный результат. Бюджет тянут во все стороны, есть надежды на помощь из федерального центра. Но есть шанс, что поставленная задача будет реализована.
Но здесь есть еще один аспект — темпы строительства жилья. По закону для этой категории граждан установлены свои критерии. Часто бывает ситуация, когда есть деньги, но на рынке недвижимости, как говорят о некоторых магазинах, пустые полки. Кроме того, с застройщиками тоже должна вестись работа, чтобы дома возводились не на отшибе, где нет школ и дорог, ведь детей-сирот, которые и так в жизни обделены, мы на обочину выбросить не можем.
— Скоро первое сентября. Намерены ли вы заняться качеством питания в детских садах и школах?
— Да, я уже обратил внимание, что есть ряд публикаций и обращений по питанию. Проверка проводится, до начала учебного года она завершится. Уже становится понятно, что есть проблема с обеспечением питания определенной категории детей. Мы встречались с Уполномоченным по защите прав ребенка, и ею был поднят вопрос, что питание организовано для всех одинаково, но есть категория детей, которая в связи с особенностями организма, заболеваниями требует индивидуального подхода. Сейчас разбираемся, почему нет дифференциации. Само качество питания тоже играет важную роль. Если увидим, что организации не обеспечивают надлежащее качество продуктов, к ним будут применены самые жесткие меры.
О громких уголовных делах
— В скором времени в судах начнется рассмотрение ряда громких для региона уголовных дел: по обвинению бывшего вице-мэра Михаила Сычева, совладельца диатомового комбината Евгения Никифорова, экс-замначальника УФНС Ирины Прудниковой. Наличие таких «высокопоставленных» фигурантов накладывает какие-то особенности на ведение процесса гособвинением?
— Уголовный закон не делит обвиняемых на влиятельных и невлиятельных, перед ним все равны. Да, преступления, которые совершаются наделенными властью лицами, зачастую сложны в плане доказывания. С учетом этого и определяется, кто будет поддерживать государственное обвинение. На наиболее трудные процессы выбираются самые опытные сотрудники. Например, по делу Михаила Сычева обвинение будет поддерживать начальник отдела гособвинителей (Максим Фролов, вел также дело «Ульяновскфармации», закончившееся обвинительным приговором – прим. ред.). Но значительных особенностей нет.
— Насколько сложных процессов по этим делам вы ждете?
— Иногда даже во время кажущегося легким процесса всплывает ряд моментов и нюансов, которые делают его очень сложным. Но раз мы направили дело в суд, то со своей позицией определились. Бывают ситуации, когда прокуроры отказываются от обвинения — в суде могут выясниться обстоятельства, которые сильно повлияют на весь процесс. Поэтому заранее сказать нельзя.
О генплане Ульяновска
— Последние пять лет много скандалов вокруг генерального плана Ульяновска и его фрагментарных изменений. Мэрия города — и она сама в этом признается — в интересах застройщиков выделяет им лакомые кусочки. Таким образом из города уходят зеленые зоны, и никакой реакции на обращения общественных организаций нет. Что вы намерены делать в этом направлении?
— Этот вопрос поднимался, перед профильным управлением поставлен ряд определенных задач. Здесь все не так просто, потому что должен быть соблюден баланс интересов. Полностью отказаться от изменения функциональных зон, конечно, нельзя — это необходимо для решения вопросов с переселением из ветхого жилья, проблем дольщиков. Но все должно быть в рамках закона — если изменения проходят исключительно в интересах узкой группы лиц, будут реакции. В то же время надо понимать, что если кому-то не нравятся изменения, это не значит, что они незаконны. Здесь есть грань. В общем говорить нельзя, надо разбирать каждый конкретный случай. Но процесс должен быть понятным, объяснимым, особенно если это касается зеленых территорий. Сейчас мы хотим в целом дать оценку законности градостроительной деятельности, проверить, насколько генплан достоверен. Проверка будет длительной, результат мы озвучим.
— Бывает такое, что все формальности соблюдаются, но, по сути, это полное нарушение чьих-то прав. Например, обязательное требование градостроительного кодекса при изменении генплана – общественные слушания, которые должны пройти максимально гласно. Но о них на деле никто не знает. Формально все соблюдено: есть объявление в газете мелким шрифтом, которое никто не видит. Что в этой ситуации важнее для прокуратуры — дух или буква закона?
— Нет понятия «важнее». Мы как надзирающий орган смотрим исключительно за соблюдением закона. Что правильно или неправильно — уходит в теоретическую сферу. Для этого государство дало возможность судебного обжалования. Полномочия судебного спора все-таки более широкие. Да, есть ситуации, когда процедуры реализуются формально, не учитывая реальных интересов тех, чьи права затронуты. Но для этого государство предусмотрело систему противовесов: есть общественные слушания, прокуратура, представительные органы. И если система не всегда срабатывает — это уже вопрос к персоналиям.
О личном
— Вы есть в соцсетях?
— У меня есть аккаунт в «Одноклассниках», но честно, скажу, туда заходил года два назад — физически не хватает времени. Даже нет возможности ответить на звонки, вечером близких и родных набрать, чтобы просто по минуте пообщаться. А для информирования о работе прокуратуры достаточно официальных аккаунтов ведомства.
— А за сетями своих детей следите (у Теребунова трое детей – прим. ред.)?
— Конечно. Мы изначально стараемся ограничивать их, чтобы дозированно пользовались соцсетями, вовлекать их в спорт, в общественную жизнь, образовательные программы. Старшая дочь сейчас учится на медика, она уже студентка, за ее соцсетями следит супруга. Скажу честно, мобильный интернет ей подключили только в конце 11 класса, когда она готовилась к ЕГЭ. Дети к переживаниям нас, родителей, относятся с пониманием. Я им рассказываю о том, какие есть опасности в интернет-пространстве, ведь поведение в нем фактически приравнивается к поведению на улице.
— Ваша жена тоже юрист? Почему дочь выбрала медицинскую специальность?
— Больше экономист, но тоже работа связана с правом. Моя мама, сейчас уже на пенсии, была медсестрой. Выбор старшей дочери учиться на медика был самостоятельным. Лично я хотел, чтобы она пошла по моим стопам. На мой взгляд, по видению жизни, по укладу характера, она стала бы хорошим юристом. Но в 9 классе после сдачи экзамена по обществознанию от этой идеи она отказалась и выбрала медицинское направление. Для нас это было неожиданностью. Но я уважаю ее выбор.
— А вы почему выбрали юриспруденцию?
— Мама хотела, чтобы я пошел в медицину, а отец — чтобы работал в СМИ. Если вы внимательно посмотрели его биографию, он известный журналист в Брянской области, правда, больше известен как чиновник (Анатолий Теребунов — бывший замгубернатора Брянской области). Я считаю его профессионалом высокого уровня. Но я выбрал другую специфику.
— Семью уже перевезли в регион?
— Нет, не перевозил. Для этого надо создать бытовые условия, а на это пока нет времени: работа у нас выстроена так, что с первого дня надо погрузиться во все процессы. Поэтому остальные вопросы сдвигаются на последнее место. Переезд пока даже не проговаривали, тем более у старшей дочери учеба. Дальше посмотрим.
О кино
— Как вы относитесь к киносериалам про сотрудников правоохранительных органов?
— Мне очень импонирует творчество Андрея Кивинова (сценарист сериалов «Улицы разбитых фонарей», «Убойная сила»). У него также много документальных журналистских расследований. Я считаю, это один из ведущих криминальных журналистов в стране. Серию его книг, по которым были сняты сериалы, я всю прочитал, и скажу честно, там много иронии. Фильмы более поверхностны, на мой взгляд.
Само наличие такого художественного продукта в нашей работе мешает из-за большого количества вымысла. Такое кино очень далеко от реальной жизни. К сожалению, сценаристы часто путают полномочия оперуполномоченного, следователя, прокурора. Но если показать настоящую работу правоохранителей, фильм не будет пользоваться популярностью, это тоже понятно.
— Следствие любит тишину?
— Я такое слышал про деньги и любовь (смеется).
Андрей Семенов
