Со школьных лет помнится рецепт идеальной революции от нашего земляка Владимира Ульянова-Ленина: «Чтобы непременно были заняты а) телефон, б) телеграф, в) железнодорожные станции». Из этого текста видно, что к 1917 году телефон стал настолько неотъемлемой и важной частью жизни российского – с поправкой, столичного общества, что даже великий Ленин ставил его на первое место среди прочих революционных приоритетов.
К 1917 году телефония в Санкт-Петербурге-Петрограде насчитывала уже 35 лет истории, от открытия первой телефонной станции в 1882 году. А вот на родине Ильича, в губернском городе Симбирске телефоном впервые всерьёз озаботились в 1888 году, ровно через год после того, как семья Ульяновых навсегда покинула будущий Ульяновск.
Ленин говорит по телефону
В собраниях Симбирской городской думы с весны до осени 1888 года активно дискутировался и прорабатывался вопрос об открытии телефонной сети в губернском городе для нужд и, что важно, на средства города. Вложение намечалось серьёзное – но ведь и отдача казалась соответствующей. В том же самом Санкт-Петербурге абонентная плата с одного аппарата составляла 250 рублей в год, если клиент проживал на расстоянии не более трёх вёрст от телефонной станции – за каждую дополнительную версту нужно было накидывать ещё 50 рублей. Но прижимистые гласные на расходы поскупились, а идею стали сливать под обычным в таких случаях «соусом»: мол, зачем нам телефон, мы и без него живём себе прекрасно!
Только фабрикант Андреев возвысил голос за символ прогресса: «Я не могу согласиться с мнением городской управы отказаться от устройства телефона, потому, мол, что практическая польза телефонов не выяснена, как говорит управа в своём заключении. Практическая польза телефонов признаётся всем миром, и во всех благоустроенных городах строятся телефоны».
Первая демонстрация разговора по телефону в 1876 году
Впрочем, за примерами почтенный промышленник, владелец собственного чугунолитейного завода, одного из немногих промышленных предприятий в Симбирске, мог далеко не ходить. В 1887 году первая в Симбирской губернии телефонная линия была открыта в селе Старое Тимошкино Сенгилеевского уезда – она соединила суконную фабрику, принадлежавшую купцу Ибрагиму Курамшевичу Акчурину (1859 – 1933), выпускнику Симбирской военной гимназии, одному из самых образованных и прогрессивных мусульман России своего времени, с его домом-усадьбой. В том же Старом Тимошкине стараниями Ибрагима Акчурина появилась и первая в Симбирской губернии электростанция.
То, что технические новинки, в частности, телефон, вовсе не лишни для губернского города, вполне показал пожар 29 июня 1888 года. Кстати, за 12 дней до буйства стихии, 17 июня Симбирская городская дума решила все-таки установить в городе телефоны, которые предназначались исключительно для пожарных целей. Телефонные линии должны были связать между собой Городское полицейское управление и три городских полицейских части, Городскую управу, военные казармы, машинное отделение городского водопровода на берегу реки Свияги и верхний водопроводные резервуар, водопроводную башню, что высилась некогда у входа во Владимирский сад.
После пожара Дума особым образом рассчитывала на определённые казённые субсидии и льготы в деле телефонизации, но вместо этого наткнулась на встречное предложение – установив на городской счёт, безвозмездно передать её в ведение полиции. Это так расстроило господ гласных, что 18 октября 1888 года дума постановила: «Городского телефона в Симбирске не устраивать».
Но когда гонишь технический прогресс в дверь, он просачивается в окно. И если у власть предержащих есть свои резоны жаться за казённые рублики, в ход идёт частная инициатива. Дом Гончарова, в самом центре Симбирска, на углу Большой Саратовской (Гончарова) и Московской (Ленина) улиц, отмечен не только фактом рождения здесь автора бессмертного «Обломова». Рядом с Домом Гончарова зажёгся первый в истории Симбирска электрический уличный фонарь и в нём же был установлен первый в Симбирске телефон.
Дом Гончарова, первое телефонизированное здание в Симбирске. На фоне здания стоит телеграфно-телефонный столб
Дом Гончарова, принадлежавший в конце XIX века купцам Юргенсам, выходцам из Швейцарии, эксплуатировался владельцами в качестве торгово-офисного центра, под магазины и конторы. Среди прочих, здесь помещалось симбирское представительство частной пароходной компании «Общество пароходства и торговли Зевеке».
Основатель фирмы Альфонс Александрович Зевеке (1822 – 1887) дважды совершал технологические прорывы в волжском пароходстве, внедряя на великой русской реке пароходы по заокеанским образцам: сначала североамериканские, двухпалубные, с бортовыми гребными колёсами, затем южноамериканские, плоскодонные, с кормовым гребным колесом. После внезапной смерти своего изобретательного основателя пароходство Зевеке переживало затяжной кризис, из которого энергично пыталась выкарабкаться.
Весной 1892 года владелец Дома Гончарова Аксель Юргенс и чиновник Эдуард Пешкиевич, представлявший в Симбирске интересы пароходства Зевеке, обратились в Симбирскую городскую думу за разрешением установить телефонное сообщение между конторой и пристанью общества на берегу реки Волги. «Установить» в данном случае звучало совершенно буквально – на расстоянии более чем в два километра предстояло установить столбы и навесить телефонные провода.
«Окно возможностей» для телефонизации Симбирска открыли «чёрные года Поволжья». Эпоха 1891–1892 годов была отмечена страшным неурожаем и повсеместным голодом с последовавшей вслед за тем холерной эпидемией, жертвами которой в Симбирской губернии официально стали 8180 человек. Крестьяне устремлялись на заработки в город, и это резко удешевляло неквалифицированный труд, ту же подвозку и установку телефонных столбов.
Симбирская городская дума ещё раз должна была обсудить необходимость телефонизации губернского города, и даже согласилась ассигновать на устройство телефона 1800 рублей. Разрешение на проведение индивидуальной телефонной линии агенту пароходства Зевеке было выдано, хотя градские мужи не преминули при этом, добавить, что в случае проводки городского телефона пароходство Зевеке обязано будет на собственный счёт убрать все «свои» столбы и прекратить «своё» телефонное сообщение.
По сути, каждый телефонный столб превращался для пароходства Зевеке в столб рекламный. Впрочем, от «затопления» пароходное общество это не спасло, особенно после того, как в июне 1893 года близ Рыбинска дотла сгорел грузопассажирский пароход «Альфонс Зевеке», унеся с собой жизни почти четырёх десятков пассажиров, и среди них генерала от инфантерии Михаила Фомича Петрушевского (1832 – 1893), героя Русско-турецкой войны 1877 – 1878 годов. Публику, правда, утешали тем, что генерал сумел доплыть до берега, где с ним случился роковой сердечный приступ…
Типовая пристань пароходства Зевеке, к которой причален печально знаменитый пароход «Альфонс Зевеке»
Первый блин не оказался комом. В 1895 году телефонные провода протянулись к Карамзинской колонии душевнобольных, строившейся в 10 верстах от губернского города. То, что телефон в Карамзинке не лишний, в полноте доказали события вечера 30 июля 1909 года, когда в контору больницы ворвались двое замаскированных и вооруженных револьверами преступников, забравших из кассы 2502 рубля 54 копейки больничных денег. Одного телефонного звонка в полицию с детальным описанием внешнего вида и экипажа налётчиков хватило, чтобы в тот же вечер они были задержаны и похищенное изъято.
Весной 1897 года стала строиться железнодорожная ветка от Рузаевки до Симбирска, и это мгновенно подстегнуло процесс телефонизации губернского города. Если железная дорога была готова к концу 1898 года, то правительственная телефонная связь в Симбирске заработала уже в конце 1897 года. Телефонная сеть соединила учреждения губернского, городского и земского управлений.
Телефонная станция расположилась в доме купчихи Татариновой на Большой Саратовской улице – он не сохранился, на его месте теперь стоит «Дом печати». В том же здании помещалась почтово-телеграфная контора, полезное соседство.
Бывший дом купчихи Татариновой, где открылась в 1897 году первая Симбирская телефонная станция. Снимок 1960-х годов
Станция располагала коммутатором системы «Макс и Генет» и работала на оборудовании шведской фирмы «Эриксон». Ею руководил губернский секретарь Пиотровский, в подчинении у которого были старшие механики Кузнецов, Густомесов, Дементьев, техники Иванов и Захаров, надсмотрщик телефонных сетей Василий Дерябин и телефонистки Анастасия Яковлева и Анна Леднева.
Настенный и настольный телефонные аппараты фирмы Эриксон. 1896 год.
Соединение происходило вручную. Чтобы вызвать необходимого абонента, клиент звонил на станцию и называл учреждение, фамилию или указывал номер того лица, с которым желал бы поговорить, а девушка вставляла штепсель в гнездо вызываемого абонента, у которого раздавался звонок, он снимал трубку и приступал к беседе.
Долгие века человечество жило в уверенности, что женщина и техника — вещи несовместимые, и именно телефон с ручным коммутатором развеял это заблуждение. Нет, поначалу телефонистами служили исключительно мужчины, но оказалось, что эта работа, хотя и вполне себе денежная, совершенно не про них! Она требовала собранности и напряжения – а мужчины «расслаблялись», да так, что не вязали лыка, вступали в препирательства и выяснения отношений с клиентами, не смущаясь ни их чинами, ни капиталами – а первые владельцы телефонов были сплошь люди богатые и знаменитые, и поведение подчинённых аукалось головомойками для телефонного начальства.
Телефонистка за коммутатором
А стали брать барышень — и всё пошло на лад!.. С телефонистками в обществе стали формироваться и новые каноны женской красоты: просто на работу брали барышень рослых, не ниже 165 сантиметров, молодых, от 18 до 25 лет, незамужних, чтобы заботы о муже и детях не отвлекали от службы.
Высокое жалованье, от 30 рублей в месяц, делало их завидными невестами и в то же время — почти недостижимыми звёздами, ибо поступая на службу на телефонную станцию, барышня давала обещание, что выйдет замуж только за служащего почтово-телеграфного ведомства, чтобы и таким образом сохранить конфиденциальность слышанных ею телефонных разговоров…
Да, работа и жизнь телефонистки были делом совсем нелёгким. «Нервные припадки нередко заставляли бедную женщину отказаться от места спустя каких-нибудь полтора месяца после столь трудного поступления на открывшуюся вакансию» — констатировал в 1891 году один из издававшихся в России специальных журналов, посвящённых почте и телеграфу.
Уже в 1898 году общая протяжённость телефонных линий в Симбирске превысила 24 версты, а телефонная станция насчитывала 62 абонента. К 1900 году их число вплотную приблизилось к сотне. Абонентская плата, конечно «покусывалась», но уже меньше, чем в баснословные времена появления телефонов – 75 рублей за год, если абонент проживал на расстоянии двух вёрст от станции, с добавлением 15 рублей за каждую дополнительную версту.
Тем не менее уже к 1900 году от Симбирска было проведено 16 загородных линий, а к 1910 году протяжённость телефонных линий от Симбирска по губернии составляла более тысячи вёрст. Из губернского города можно было дозвониться в уездные города Сызрань, Буинск, Алатырь, Карсун и Сенгилей – вне сетки оставались только самые маленькие и дальние Ардатов и Курмыш. Уже с начала XX столетия на телефонной станции появились особые переговорные киоски. Отсюда не имевшие собственных телефонов обыватели могли звонить друзьям или по делу за ощутительные 15 копеек за три минуты разговора. Недёшево? Зато статусно!
Ещё при жизни вождя мирового пролетариата, в адресной книге «Весь Симбирск» за 1923 год был впервые напечатан телефонный справочник города. В списке упомянуты 697 номеров, хотя внесены явно не все абоненты. Сложно понять, чем обусловлены лакуны в списке. Едва ли это в чистом виде соображения секретности – ведь начальник секретной части ГПУ товарищ Юраж указан в нём даже с домашним адресом! Военком Аксенов, начальник управления принудработ Виноградов… В справочнике немало силовиков, но, кажется, напрочь отсутствуют партийные руководители – указан только секретариат губкома партии, имевший № 285.
Телефоном с № 1 обладала Губернская больница, под самым весомым, 697-м номером, указан Патронный завод. По телефону из Симбирска можно было дозвониться до Карсуна, Нагаткино, Ташлы и Тагая, Ундор.
Среди частных абонентов указаны и герои наших прежних публикаций – доктор Григорий Иванович Суров, инженер Феофан Евтихьевич Вольсов. Что же, врачам и инженерам положено постоянно быть на связи.
Иван Сивопляс
