В сентябре на встрече губернатора и министра культуры Евгении Сидоровой с замминистра культуры РФ Ольгой Яриловой было озвучено, что ведомство выделит средства на обновление театра юного зрителя. “По сути, мы получим новый культурный объект, общая площадь которого увеличится в несколько раз. Зрительный зал сможет вместить в два раза больше зрителей”, – сказал тогда Сергей Морозов. Однако в ассоциации архитекторов Ульяновской области считают, что за реконструкцией скрывается полный снос здания. Свое мнение на этот счет на странице «Живого Журнала» высказал архитектор Александр Варюхин. Его коллега Олег Владимиров призвал всех желающих обсудить ситуацию и заявил, что в ближайшее время он тоже поделится своей позицией. С разрешения автора публикуем материал полностью.
Все мы давно привыкли, что наш город и область всегда впереди планеты всей – «культурная столица», «умный регион» и т.д., и т.п.А в театростроении Ульяновск, вообще, обогнал не только российские города, но и зарубежье - решил одним махом избавиться от старого здания кинотеатра (невзирая на то, что это здание имеет черты сталинского ампира) и построить на его месте новое, объявив всё это "реконструкцией Небольшого театра".
Похожая история не так давно случилась в г.Воронеже. Общественный совет при Департаменте культуры (в начале февраля 2019 г.) решил снести здание Театра оперы и балета, так как театр не входил в число объектов культурного наследия и не имел, по их мнению, исторической ценности – его не было в областном реестре и списке выявленных объектов культурного наследия. Строительство здания театра (после проведения архитектурного конкурса!) было начато в 30-е годы 20 века, закончено в послевоенные годы.Решение о сносе вызвало волну негодования среди горожан. Активисты города написали петицию за сохранение существующего здания. Буквально через 10 дней (!) после начала накала общественного мнения губернатор Воронежской области Александр Гусев заявил, что власти решили не сносить здание театра.18 декабря 2020 г., по окончании составления технического задания, был объявлен общероссийский архитектурный конкурс на разработку концепции архитектурно-художественного образа фасада и интерьеров здания ГБУК ВО «Воронежский государственный театр оперы и балета», чтобы, по словам воронежского губернатора, «…перекинуть мост из века минувшего в век грядущий, объединить исторический образ театра с технологическими новшествами…»
Вернёмся к Ульяновским реалиям. Своим мнением по ситуации с так называемой «реконструкцией» Небольшого театра (ТЮЗа), его внешним видом после тендерных процедур и т.п. поделились практикующие архитекторы города (литературно-архитектурные опусы авторов будут размещаться по мере их поступления):
12 февраля 2021 г., архитектор Александр Варюхин:
Как (чем) кончается «Родина».Несколько слов в защиту Архитектуры, о которой вы не имеете никакого понятия.Пандемия. В архитектуре. Архитектурный COVID.Теперь этот факт становится очевидным. Отдельные архитектурные особи болеют и даже умирают. Все это видят, но как лечить не знают.
Началось заболевание достаточно давно, но в последние годы приобрело характер пандемии.Сначала «заболел» Дворец пионеров, фасад которого после облицовки керамогранитом потерял значительную часть своей аутентичности. Потом – ЦУМ. Новый фасад и масштабно, и эстетически разрушил среду улицы Гончарова. Все признаки заболевания наблюдаются у гостиницы «Советская». Не успели порадоваться возможному выздоровлению здания поликлиники на площади Горького, как пришла весть о смерти конструктивистского здания больницы на Нижней Террасе. И всё это, несмотря на старания младшего медперсонала от архитектуры. Врачам от архитектуры было не досуг. Или они куда-то отъехали.
Настал черёд кинотеатра «Родина», он же «Небольшой театр». Судя по опубликованному проекту, здание приговорено к летальному исходу.Основным симптомом заболевания является бестрепетное желание различных интересантов вымарать из городской среды все материальные следы предыдущих периодов истории нашей страны. Видимо, эту историю они изучали исключительно по публикациям в журнале «Огонёк» периода потока (правда, есть и другое слово) «гласности». Возможно, поэтому им особенно ненавистны «Сталинский ампир» и «Советский модернизм». А ведь при размышлении без политики легко понять, что ампир «Сталинский» в значительной степени потому, что в этот период страной руководил Сталин. А модернизм назван «Советским» чтобы все понимали, что эта ветвь мирового модернизма развивалась в СССР.
Не очень понимаю, почему эти обозначения так пугают. Историю любой страны или города туристам излагают во время городских экскурсий на примере архитектуры. При этом гид никогда не упустит возможности отметить, при каком правителе и в какой период эти здания были построены. В Праге обязательно отметят что было создано в правление императора Карла, что короля Вацлава и императрицы Марии-Терезии. В Риме акцентируют внимание на постройках периода республиканского и императорского Рима. И даже Муссолини.Именно по этим материальным следам турист получает хотя бы поверхностное представление о многовековой истории конкретной страны или народа. Со всеми их войнами и периодами мирного благоденствия. Со всей их религией и наукой. С нищетой и роскошью. С идеологическими и эстетическими традициями и установками. Короче: «Все знания человечества спрессованы в архитектуре» (кажется, это сказал наш известнейший архитектор А.К. Буров).
Трудно понять желание означенных интересантов доказать горожанам, которые родятся через 20 лет, или случайным туристам, что в какие-то временные периоды в крупном городе с 400-летней историей мало что происходило. Или не происходило совсем (привет от больницы Вольсова).Есть подозрение, что уважаемые (это не фигура речи) интересанты в архитектурном и, особенно, градостроительном отношении являются неучами. Не надо обижаться. Когда механик, ремонтирующий мой автомобиль, в открытую называет меня неучем, я спокойно с ним соглашаюсь. Ну, не учили меня устройству двигателя. Ну и что? Кто на что учился. Так же и здесь. Не учили их созданию архитектурных композиций, не учили истории и теории архитектуры и градостроительства, не рассказали, почему такой-то архитектурный стиль или приём мог появиться только в такое-то время, в такой-то социальной, политической, экономической и т.д. обстановке. И ничего страшного. Не знают – надо спросить тех, кто знает. Правда, надо ещё определиться как этого знающего найти… Как найти того, кто и функцию грамотно решит, и композиционное решение создаст, да ещё и увяжет всё это с инженерными системами и технологией. И об экономике не забудет.Как известно, нот только семь. Но из этих семи нот Мария Мордасова сочиняла частушки, а Давид Тухманов - «По волне моей памяти». Аналогия с архитектурой прямая. При общем для всех Градкодексе, СНиПах и прочей нормативке, даже при одинаковом Задании на проектирование, у одного получается архитектурное произведение, у другого – сарай из профлиста. Пора начать понимать, что между Заданием и нормативкой стоит автор. Можно даже с большой буквы "А".
Так вот, в опубликованном «проекте реконструкции «Небольшого театра» автора просто нет. От слова «абсолютно». Архитектурная грамота не то, что не ночевала, а даже мимо не проходила. Какой-то чертежный выкидыш. Я много лет преподавал архитектуру в Политехе будущим прорабам. Для них эта дисциплина была как-то неосновной, просто надо было, чтобы прораб понимал, как создавался проект, по которому он строит. Так вот означенный «проект» - это даже не третий курс. Это невозможно ни комментировать, ни тем более анализировать. То ли наняли вчерашнего выпускника, у которого нет права голоса. Да и опыта и знаний, судя по результату. То ли чертёжника, который бездумно склеил какой-то коллаж из разных зданий. Но в любом случае «мне не смешно, когда маляр негодный мне пачкает мадонну Рафаэля».
При этом уничтожаемое здание кинотеатра для искусствоведческого анализа даёт богатый материал. В некоторых комментариях пишется, что кинотеатр построен по типовому проекту. Уточню. Это «проект для повторного применения». Понятие «типовой» появилось в конце 50-х годов для обозначения проектов для массового строительства, конституирующими показателями которых были минимальная сметная стоимость и максимальная технологичность. Здание же кинотеатра являет собой яркого представителя «архитектурных излишеств».Хотелось бы знать, как относится к «проекту» руководство самого театра? Как оно думает, с каким чувством пойдет на их спектакли зритель? Как зрителю понять куда он идет? В храм Искусства? В офисный муравейник средней руки? Или в очередной торговый центрик? Один из законов архитектуры – образ здания должен соответствовать его назначению. Если руководителям театра ЭТО нравится, то они вслед за интересантами отказали архитектуре в принадлежности к искусствам.Вернёмся к пандемии. Как же это все лечить? Вакцины нет и пока не ожидается. Есть известное лекарство, дающее хотя бы паллиативное лечение. Это высокопрофессиональный градостроительный совет, на рассмотрение которого столь значительные проекты должны представляться неукоснительно. Правда и с этим лекарством у нас напряженка. Зато создаётся «молодежный градостроительный совет». А ну как в него попадут авторы «проектов реконструкции» поликлиники на площади Горького и «Небольшого театра»?
