Бывший вице-мэр Ульяновска Михаил Сычев отбыл наказание по приговору о мошенничестве — сегодня жена, адвокат и журналисты встречали его на выходе из димитровградской колони №3. Весь день Сычев проведет с семьей, а уже завтра выходит на работу. Какую — пока секрет, но намек он все же делает: «Мои навыки политтехнолога и управленческий опыт никто не отменял».
За решетку Сычев попал по обвинению в мошенничестве. Приговор вступил в силу в конце августа — 3,5 года колонии общего режима. На тот момент бывший вице-мэр находился в СИЗО уже около двух лет. День в изоляторе идет за полтора, поэтому от назначенного срока осталось немного. Отбывать наказание Михаила Сычева отправили в димитровградскую колонию № 3.
Накануне, 6 ноября, срок политика подошел к концу. Сегодня утром сотрудники колонии начали оформлять его документы на выход, и около десяти часов теперь уже бывший узник должен был покинуть стены учреждения. Встречать Михаила Сычева приехали супруга Елена и адвокат Ирина Савельева.
Михаил Сычев вышел с улыбкой и под прицелами камер, при чем не только журналистов — сотрудник УФСИН снимал его из-за ворот. Едва покинув стены колонии, бывший вице-мэр уже высказывает претензии. «Удержали с меня пять тысяч за зимнюю одежду, которую я не получал. Я говорю им, что ж вы это не фиксируете?» — рассказывает Сычев, но видно, что об этих деньгах жалеет он не сильно. Через несколько секунд он уже обнимает родных и близких.
Михаил Сычев с супругой
С адвокатом Ириной Савельевой
Из колонии Михаил Сычев поедет в церковь, а потом к родителям и детям. Говорит, что уже завтра выходит на работу.
— Утро было обычным, подъем в шесть утра — я всегда просыпаюсь пораньше, в половине шестого, чтобы не было толпы. Единственное, я традиционно не смог посетить зарядку, потому что у меня не было теплых вещей, поэтому находился в отряде. Попил кофе и ждал, когда пригласят. Пришел на выход — досмотр, обыск, выдали денежные средства, 300 рублей на дорогу. Получил справку об освобождении, паспорт, коврик для йоги, документы — что хранилось в камере хранения и нельзя было брать в отряд.
— Как вас вчера проводили?
— Посидели, чай попили. Кто хотел — пришли, поговорили с ребятами. Больше утром чай пили. Перед завтраком остается минут 20 перед тем, как уйти на работу, и мы собрались, смогли попрощаться обменяться контактами.
— Какие планы сейчас?
— Доехать до дома, увидеть маму, отца, и скорее к детям. И быть дома сегодня. Завтра уже работа, надо будет двигаться, думать, выезжать.
— А какие планы по трудоустройству?
— Попросили кое-какие консультации оказать, буду этим заниматься, а потом начинаются опять суды. В день рождения, 15 ноября, судья назначил суд по скандальному иску на 22 млн (мэрия требует от Сычева и других фигурантов дела выплатить ущерб по уголовному делу — стоимость ушедших из ее собственности зданий — прим.). Будем расставлять точки над i, это последняя вишенка на торте — как заставить меня о чем-то думать, но не о работе. Но здравый смысл, надеюсь, будет, всем понятно, что это месть, и за что она идет.
— А чья это месть?
— Мэрия выплатила мне, пока я сидел в СИЗО, в общей сложности 860 тысяч рублей. Видимо, это не дает им покоя, потому что они сократили мою должность, но отказались сокращать меня. Трудовая инспекция стояла на их стороне, я обратился в прокуратуру, она выписала пару штрафов мэрии, и эти 860 тысяч являются для них (администрации Ульяновска — прим.) камнем преткновения, хотя они могли их не платить, если бы процедуру сокращения выполнили, когда должны были. Сейчас у них такой подход: у человека угнали машину, вернули машину, а он говорит: нет, выплатите мне ее стоимость. Думаю, что в иске откажут, но какое-то время придется этим позаниматься.
Ну и с теми ребятам, кто здесь находится, в том числе ульяновскими — многие здесь повторно, кто-то в третий раз — надо будет поддержать их, потому что это последний этап, его надо пройти спокойно. Чем ближе завершение, тем больше провокаций в твой адрес в этих учреждениях, нужно быть бдительным. Иногда сложно в руках себя держать, хочется ответить многим. Стойкости пожелать ребятам.
— Все-таки возвращаясь к трудоустройству, это бизнес или политика?
— Тут и бизнес, и политика. Мои навыки политтехнолога никто не отменял, управленческий мой опыт. Тут (в колонии — прим.) немного с производством вспомнил, как это происходит, на швейном производстве применил навыки, как поднять его и мотивировать людей, тоже хороший фактор. Оказывается, помнят руки.
— То есть вы на швейном производстве трудились?
— Да, желание трудоустроиться высказал с самого начала. Я, правда, хотел на гальваническое производство, но было принято решение отправить на швейное. Там большая нагрузка на зрение, но ребята хорошие. Шили спецодежду, брюки для заправщиков.
Зарплаты — до смешного. Я расчет не получил, но у ребят видел 130 рублей, у кого-то 58, потому что основные деньги забирают за твое проживание. Я месяц проработал, с меня вот пять тысяч удержали. Расчет не дали, хотя и не обеспечили ничем необходимым.
— В преддверии дня рождения о чем мечтаете?
— Мечта одна — жить хорошо, по-человечески, без инсинуаций, которые произошли и приостановили жизнь на два года. В чем-то замедлили, в чем-то улучшили, в чем-то развили, но в целом я потерей это назвать не могу. Но когда это происходит против воли, создается внутреннее напряжение, я его тоже испытал, но прошел без стресса и с минимальными внутренними потерями.
— Кто был рядом, поддерживал в это время?
— Семья, родня. У мамы много сестер, и братья двоюродные, сестры друзья мне писали письма. Конечно, были люди, от которых я не ожидал поддержки, они появились в самую трудную минуту для семьи и меня, оказывались рядом, хотя на их помощь не надеялся. Это приятное открытие.
— А есть те, кто «отлетел»?
— Общая ситуация создает нервоз, когда люди не проявляют инициативу. Это не говорит, что они не поддерживают, они внешне это не демонстрируют. Но фактически поддерживают и помогают, просто внешнего атрибута нет. Может, кто-то и был, но я этого не заметил.
Андрей Семёнов
