С 2015 года в центре Ульяновска, на улице Радищева, высится памятник работы ульяновского скульптора Дмитрия Потапова. На нём запечатлён митрополит Сергий (Старгородский). Надпись на памятнике гласит: «На этом месте находились Казанский Кафедральный Собор и здание Московской Патриархии в эвакуации с 1941 по 1943 годы, которую возглавлял Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Старгородский), избранный 8 сентября 1943 года Патриархом Московским и всея Руси».
На самом деле «то место» находится не на Радищева, а на Корюкина, дом № 17, и занято внушительным жилым домом из красного кирпича, построенным в 2000-е годы. На здании 17, кстати, тоже помещена соответствующего содержания мемориальная табличка.
Мемориальная доска в честь Казанского храма на здании Карюкина, 17
На два года Ульяновск стал духовным центром русского православия. Надо помнить, что Русская Православная Церковь переживала очень трудные годы, ни при половцах, ни при печенегах не бывало такого. Советская власть стремилась к идеологической монополии и с рвением сметала всех, кто, как казалось ей, может составить конкуренцию в этом деле. К Церкви у советской власти были особые счёты – она выставлялась машиной по одурачиванию «трудящихся масс», подчинению их царям и капиталистам.
Церковь особенно мозолила глаза, ведь во всяком русском городе высились храмы и колокольни, стояли монастыри, самим фактом своего существования являвшие, что есть Некто, над Кем коммунисты не властны и никогда не смогут совладать, как бы они ни старались. А те старались, и не по-детски — закрывали и рушили храмы, сажали в тюрьмы и расстреливали священников. В этом плане, кстати говоря, родной город Ильича выглядел почти эталоном — соборы и самые выразительные, древние храмы разрушены, немногие уцелевшие приспособлены к нуждам народного хозяйства.
Религиозная жизнь теплилась только на городских окраинах: в Неопалимовской церкви на Куликовке и Воскресенском храме на городском кладбище. Перед войной Неопалимовскую церковь закрыли, вначале под кинотеатр, а после — под склад привезённого с фронта для починки солдатского обмундирования, пробитых пулями и осколками, заскорузлых от крови шинелей. 2 августа 1941 года — в день Ильи-пророка! — в городе Куйбышеве, которому Ульяновск подчинялся на правах районного центра, было принято официальное решение о закрытии Воскресенской церкви и передачи её здания под склад зерна; из храма стали вывозить церковную утварь.
В общем, кажется, трудно было найти менее подходящее место для размещения Московской патриархии, нежели город Ульяновск — но у Бога на всё свои планы.
Когда в начале октября 1941 года немецко-фашистские войска стали подходить к Москве, было принято решение об эвакуации из столицы заводов, фабрик, учреждений и организаций. Резервной столицей СССР был определён город Куйбышев, современная Самара, но город был куда менее «резиновым», нежели Москва, и потому часть учреждений, в том числе, даже всесоюзные наркоматы, как до 1946 года звались в СССР министерства – военно-морского флота, иностранных дел — направлялись в Ульяновск, как ближайший к Куйбышеву крупный город.
В Ульяновске оказались также эвакуированные религиозные организации — Московская патриархия во главе с Патриаршим местоблюстителем, митрополитом Московским и Коломенским Сергием (Старгородским) (1867 – 1944), центр так называемой «обновленческой церкви» во главе с её оригинальным самопровозглашённым «первоиерархом православных церквей в СССР», «святейшим и блаженнейшим великим господином и отцом» Александром Введенским (1889 – 1946), Всесоюзный центр евангельских христиан-баптистов с председателем Михаилом Акимовичем Орловым (1887 – 1962) и, наконец, предстоятель старообрядческой Древлеправославной Церкви Христовой, архиепископ Московский и всея Руси Иринарх (Парфёнов) (1881 – 1952).
14 октября 1941 года религиозные деятели выехали из Москвы в Ульяновск, куда добрались только на пятые сутки, ночью 19 октября. Тяготы пути самым серьёзным образом отразились на здравии митрополита Сергия, казалось, что владыка едва не при смерти. По легенде Сергий уговорил предержащие власти оставить его в Ульяновске — а так Патриархию собирались эвакуировать в Чкалов, нынешний Оренбург. Но едва ли Сергий позволил бы себе такую самодеятельность — и потом, разве обновленцам, баптистам и старообрядцам тоже захудело за компанию? Они ведь тоже остались в Ульяновске! — нет, именно таков и был первоначальный план.
Сергий и Алексий, 1943 год
Правда, в Ульяновске «длинноволосых» никто не ждал с распростёртыми объятьями. Город задыхался от наплыва эвакуированных. Митрополит Сергий с сопровождавшими его лицами и прочие религиозные деятели вынуждены были остаться жить в отогнанном в тупик железнодорожном вагоне. Что ж, даже директору эвакуированных в Ульяновск цехов автозавода ЗИС выделили на семью в восемь человек комнату площадью 13 квадратных метров!
Самую важную роль в ульяновском обустройстве Московской патриархии играл сопровождавший митрополита протоиерей Александр Смирнов (1888–1950), уроженец села Криуши Карсунского уезда Симбирской губернии, выпускник Симбирской духовной семинарии и Санкт-Петербургской духовной академии, человек мудрый, бесстрашный, деятельный. Советская власть не раз загоняла его в лагеря и тюрьмы, но сломить отца Александра не удалось.
Группа духовенства в алтаре Казанского Патриаршего собора в Ульяновске. В центре — протоиерей Александр Смирнов
Однажды авторитетного священника пытались принудить выступить по радио с заявлением, что он, де, неверующий, а религия — опиум для народа, угрожая пытками. «Делайте, что хотите, хоть убейте, — заявил отец Александр. — Я из семьи священника, сам священник и людям говорю в проповедях о вере, о любви Господа к народу. Если Бог судил мне умереть — я умру, а выступать против Церкви не буду». Он рисковал устраивать в коммунистической Москве крестные ходы, он писал письма Сталину, требуя оставить в своём храм колокольный звон.
Бородка клином, симбирские корни, независимость перед властями способствовали слухам, будто отец Александр — родственник Ленина; протоиерей, в общем, не опровергал полезного «родства», хотя на нём и не настаивал.
Митрополит Сергий Старгородский у портрета патриарха Тихона. Снимок сделан в 1941 году американскими корреспондентами, освящавшими религиозную жизнь в СССР после начала войны
Нельзя сказать, что начало Великой Отечественной войны как-то кардинально переменило отношение в обществе и у властей предержащих к религии – два с лишним десятилетия «воинствующего безбожия» просто так не проходят. Но власти верховной, Иосифу Сталину крайне важно было показать положительную динамику нашим союзникам по антигитлеровской коалиции, особенно американцам, сильнее всех озабоченным положением со свободой совести в СССР. «Длинноволосых», эвакуированных в Ульяновск, опекала госбезопасность, и местные власти, хотя и со скрипом, делали почти невозможное.
Протоиерей Александр Смирнов подыскивал подходящее помещение под патриарший собор. Таковым оказалось здание бывшего католического костёла на улице Водников, нынешней Корюкина, обращённого после закрытия в рабочее общежитие завода имени Володарского: «там было очень грязно, нары — до потолка». Директор завода Володарского, главного оборонного предприятия в городе, сам себе бог и царь, категорически не желал выполнять приказа властей. Но пришлось «после жёсткого разговора».
9 ноября 1941 года совершенно секретным решением особого заседания Ульяновского горисполкома «церковные и сектантские центры» были размещены: Московская патриархия — в бывшем польском костёле, обновленцы — в Куликовской церкви, баптисты — в здании по улице Карла Маркса, 2. Бывший костёл был очищен украшен, и 30 ноября 1941 года торжественно освящён в честь Казанской иконы Божьей Матери, давней покровительницы и заступницы России в годы военных лихолетий.
Казанский собор
Патриарший собор в Ульяновске, конечно, не впечатлял. Симбирский костёл, освящённый в 1894 году, был переделан из частного дома, и до революции помещение храма казалось тесным даже не очень многочисленным симбирским католикам — всего-то пятьдесят квадратных метров. Но немногочисленные сотрудники Московской патриархии вполне помещались в этом «Русском Ватикане», как не без иронии называли они и Ульяновск, и свой Казанский собор: ну что же, Бог не в брёвнах, а в рёбрах…
Жилось в Русском Ватикане тоже непросто. Сопутствовавший митрополиту Сергию в Ульяновске митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич) (1891–1961) припоминал, что в Ульяновске не имел даже кровати, а спал на ворохах специально прикупленных для этого советских газет. Дневное питание его составляли пять картофелин: две на завтрак, две в обед и одна — ужин, при том, что одной картофелиной он ещё умудрялся делиться с хозяевами, у которых квартировал, очень бедными людьми.
Заработать требами было невозможно. В открытую венчаться, крестить детей, куда, ради значимости церемонии, можно было бы зазвать митрополита, никто не решался, а умерших на кладбище отпевали свои священники из Воскресенского храма — в этом храме, кстати говоря, 26 октября 1941 года митрополит Сергий отслужил свою первую службу на ульяновской земле.
«На реках ульяновских, там сидели мы и плакали…» — иронично переиначивал владыка Сергий, гуляя по Ульяновску, слова псалма, посвящённого страданиям евреев в вавилонском плену. Нет, митрополит, безусловно, переживал не о себе, а о том, что на ульяновских реках оторван от Москвы-реки и не может активно участвовать в общественной жизни, как того требовало военное время. По зову митрополита Сергия, прозвучавшему из Ульяновска, к лету 1942 года было собрано верующими более трёх миллионов рублей и множество дефицитных вещей и продуктов для фронтовиков. 30 декабря 1942 года Сергий призвал о сборе средств на танковую колонную имени князя Дмитрия Донского.
Танковая колонна Дмитрий Донской, построенная на средства собранные Русской Православной Церковью
Верховный Главнокомандующий Иосиф Сталин отвечал ему известной телеграммой: «Ульяновск. Патриаршему местоблюстителю Сергию, Митрополиту Московскому. Прошу передать православному русскому духовенству и верующим мой привет и благодарность Красной Армии за заботу о бронетанковых силах Красной Армии».
Телеграммы митрополита Сергия и Иосифа Сталина, напечатанные в газете "Ульяновская правда" в феврале 1943 года
28 августа 1943 года митрополит Сергий (Старгородский) выехал из Ульяновска и 31 августа прибыл в Москву. В ночь с 4 на 5 сентября в Кремле он встречался со Сталиным, обсуждая разные вопросы религиозной жизни, восстановление патриаршества, открытие учебных заведений для подготовки духовных кадров. «Почему у вас не хватает кадров?» — вдруг спросил товарищ Сталин. Ответ был ясен — гонения и репрессии, но не скажешь же это в лоб вождю народов. «Ну, мы готовим священника — а он становится генеральным секретарём большевистской партии!» — не растерялся владыка, намекая на учёбу в семинарии самого Иосифа Виссарионовича.
Памятник патриарху Сергию в Ульяновске. На заднем плане виден дом, действительно построенный на месте, где находилась Патриархия
8 сентября 1943 года Сергий был избран Патриархом Московским и всея Руси — а 15 мая 1944 года его не стало. В июне 1959 года, в разгар хрущёвской антирелигиозной кампании был закрыт для богослужений и вскоре разрушен Казанский собор в Ульяновске. История Русского Ватикана была недолгой — но это наша история.
Иван СИВОПЛЯС
