73online.ru продолжает исследовать рассекреченные документы горкома партии в Государственном архиве новейшей истории.
В сталинские тридцатые ульяновцы, судя по донесениям стукачей ОГПУ, весьма свободно говорили о своих трудностях, общей бесхозяйственности и притеснениях начальства, но, по понятным причинам, избегали высказываться о вождях и своём отношении к Советской власти.
Однако в дни коммунистических праздников трудно было удержаться от политических разговоров, а отношение к режиму ясно демонстрировалось участием в праздничных демонстрациях и митингах. Стукачи всё фиксировали - и статистику посещений, и высказанные мнения. Теперь, благодаря их работе, мы можем узнать, как на самом деле относились к Советской власти и её вождям ульяновцы.
1930 год. 13-я годовщина Октябрьской революции
6 ноября в городском театре в Ульяновске на торжественном заседании, посвящённом 13-й годовщине Октябрьской революции рабочих и служащих присутствовало не более 10-15 человек, преимущественно члены Горсовета. 7 ноября на демонстрацию в Ульяновске рабочих завода №3 имени Володарского, проживающих в городе около 600 человек, явилось человек 50, из них коммунистов и комсомольцев 30 человек (вместо 160).
Высоков А.М., кустарь артели “Химпром”, говорил: “Не поймёшь, что творится с выдачей праздничного пайка, одним выдают селёдку, другим мясо, третьим рыбу, одной категории по 10 пачек папирос, другой по 5 пачек, как будто забавляются с малыми детьми. Власть создаёт сынков и пасынков, все мы работаем на Советскую власть, значит и снабжение должно быть равное, а то одни паёк везут чуть не на извозчике, а другие несут под мышкой… Правительство таким неравным положением создаёт среди рабочих ненависть друг к другу, это тоже можно отнести к вредительству”.
Митрофанов Фёдор Андреевич, столяр-кустарь одиночка, в разговоре с кустарём музыкальных инструментов Бахтиным говорил: “Какой чёрт тут праздник, когда вся жизнь представляет будню, в хорошее время, когда всего было много, - не праздновали, а теперь забудем, что и за праздники”. Присутствовавшая его жена добавила: “Действительно, что праздник - дают по 2 селёдки, да чёрствых пресных лепёшек, вот и празднуй, смех один. Бывало на пасху или рождество действительно народ праздновал, а Советская власть своего праздника устроить не может, навешает красных тряпок и думает, что у народа праздник, дышать народу нечем, все голодные и злые как собаки”.
Слесарь механической мастерской завода №3 Андреев, ленинградский рабочий, на заводе работает 3 года, по поводу Октябрьских торжеств говорил: “Вот приходит праздник Октября, будем праздновать с истощённым желудком, паёк хотя и дают, только в глаз пустили, а хвалятся - у нас всё повышается и всё хорошо, а на самом деле ничего нет - терпит одна бумага, на которой пишут ложь, ведь фактически у нас ничего нет, а всё хорошо. Белую муку, жиры и прочие продукты отправляют за границу для того, чтобы себя показать, что вот, мол, мы как живём, у нас всего в наличие, что мы в состоянии снабжать прочие державы, а на самом деле рабочий ничего не видит и форменно голодает. Вот тут как хошь хвали их порядки, а железнодорожные специалисты отчего бегут из Советской страны за границу - от хорошей жизни что ли, они как доберутся до границы с поездом, бросают всё и бегут. Вон у нас масло топлённое 6-7 рублей за фунт, а в Германии, по словам немецких рабочих, оно 25 копеек. Ясно и понятно, что его отсюда туда сдают на коньяк по 1 бутылке за фунт”.
За две недели до годовщины в Ульяновске были расклеены листовки, подписанные Средне-Волжской организацией по борьбе с нищетой. “Партия и соввласть издеваются над массой трудящихся. Кричать об улучшении положения трудящихся в данный момент могут только враги рабочего и крестьянина… Теперь рабочие не имеют возможности жаловаться на свой голод и холод, ибо это считается контрреволюцией, которая влечёт за собой исключение из профсоюзов и т.д… Долой обман партии. Даёшь хлеба и одежду. Бросим работу”. На обороте написано: “Мы вам, коммунистам, покажем на чём свет стоит. Придёт время”.
1931 год. Первомайский парад
Во время парада воинских частей студент Машиностроительного техникума Мочалов, будучи в колонне учащихся, говорил: “Всё идут и идут. Скоро что ли их, чертей, прогонят. Устанешь смотреть. Хватит, уже надоело”. Находившийся в его группе студент Андреев ответил: “Да, действительно, надоело смотреть на этих солдатиков, танки и самолёты”. По поводу вышедшего с приветствием председателя Андреев пустил реплику следующего содержания: “Вот какой карапуз выкатился. Откормленный, круглый, как боров”.
Во время демонстрации преподаватель Руднев раздавал преподавательскому составу карточки на получение дополнительного хлебного пайка. Это мероприятие вызвало недовольство со стороны не получивших карточки. Преподаватель Кушанский стал говорить: “Это не беда, что недодадут, а вот если совсем не дадут, а мы идём к этому”. А преподаватель Лексин добавил: “С нами поступают хуже, чем с детьми. Пообещают, а потом, как не выполнят обещаний, строго прикрикнут как на детей ”Тише!”. А мы молчим как дураки”.
Бухгалтер артели Михаил Спиридонов говорит: “Не ходил и не пойду на демонстрацию, дуракам там место, у нас пасха, а не первый май, там нам делать нечего, ведь и остальные только для того, чтоб не выгнали с работы, а то тоже никто б не пошёл. Накормили бы досыта”.
Парад на улице К. Маркса (Гончарова), август 1929 года (источник - chronograph.livejournal.com).
1932 год. Дни ленинской памяти (8 лет со дня смерти вождя пролетариата)
“Характерными выступлениями являются следующие разговоры:
- Сталин рад, что умер Ленин, ибо ему теперь никто не помешает творить свои дела. Ленин говорил, что если будет у руководства Сталин, то страна должна прийти к неминуемой гибели.
- Раньше справляли праздники святым, а теперь коммунистам”.
Госзавод №3, рабочий электро-силовой станции Филиппов говорил: «Когда Ленин был жив, то и жизнь была всем хороша, но как он умер – так всё пошло хуже и хуже и доходим до того, что скоро будет нечего есть. Сталин очень круто стал проводить коллективизацию, хочешь не хочешь, а вступай (в колхоз - ред.), а не то – так раскулачат, но вот ввиду того что стало падать сельское хозяйство, дошли крестьяне до того, что и скота у них не стало, а на самом деле Сталин является сыном (слово в документе заштриховано) короля по нефти, у него отец имел нефтяные промыслы, так и дойдём до того, что помрём все с голода».
Кудрявцев говорил: «Да, житьё плохее стало, вспомнишь слова 17-го года, когда кричали «Товарищи, долой министров, все будем равны, вся власть рабочего!», а теперь видно, рабочий, как и был - только рабочий, в общем, обманули нас». Ильин добавил: «Да, министров-то убрали, а кто кричал, теперь на их место воссели, плохо ли говорить, например, Калинину и Рыкову, они почище министров жмут».
В столовой при конторе Промстроя один рабочий увидел на стене статью «8 лет без Ленина» и стал вслух её читать. Едва он прочёл заголовок статьи, как со стороны обедающих посыпались возгласы. «8 лет без Ленина картошку едим», - сказал в тон ему один из плотников и добавил: - «Да воду жареную хлебаем». «До голодных лет дожили» - сказал кто-то со злобой. А кто виноват, что с голоду подыхать, сами и виноваты, нахлопали в ладоши на собраниях, проговорил какой-то рабочий. Долгонько продолжались подобные разговоры обедающих, пока читающий не дошёл до места, где в статье говорилось о достигнутой 30% коллективизации сельского хозяйства и доведения таковой до 100%. Тут уже произошло форменное смешение языков, заговорили все разом, так что слушать стало некому. «То-то в колхозах живут хорошо, хоть вешайся, ни хлеба, ни лаптей», «Скотина валом валится, дохнет от бескормицы», «Колхозники-то суррогат едят, а не хлеб, это теперь, а что дальше-то будет», «Разве то правило – скотину на соломе морят, почему дозволяют, потому что хозяина нет», «Почему на учёт берут всякую живность. К примеру сказать, на что уж курица и ту описывают, а подохнет – неси дохлую в совет», «У нас в деревне раньше много было свиней, поросят, а теперь пройди из двора во двор ни одного не найдёшь, потому что нет интереса держать скотину. К примеру сказать, докормил ты поросёнка, дай его государству, а тебе… – говоривший подержался за ширинку штанов. – Колхозники говорят, что весной будем новую революцию начинать, всё равно с голода подыхать». «Миллионы пудов хлеба сгноили на полях, никому не дали и сами не попользовались, это разве хозяйственность, а теперь сами колхозники голодают, и это в нашей стране, которая хлебом кормила другие государства. Был бы Ленин жив, не бывать бы тому, он был дальновиднее, недаром НЭП открыл, он видел, что сразу крестьянство нельзя разорить»... Много ещё говорили на эту тему.
Слесарь М.С. Игнатьев говорил: «Ну как, кто ходил на поминки к Ленину, там, слышь, на его бывшей квартире поминали его больно хорошо, весь город почти ходил поминать, - с усмешкой говорил Игнатьев, - а вина сколько попили не то с горя, не то с радости».
Максим Кузнецов
Архивы - фонд 13, опись 1, дело №1063 и №956
