В первый момент нашей встречи мы с Любой молчим. Я не знаю, как помягче расспросить о ее жизни, она не находит слов, как начать о ней рассказывать. Рядом на кровати ее лежащая мама, которой срочно требуется поменять памперс. На кухне завтракает сын Ярослав, он инвалид-колясочник. 10-летняя Мира с интересом заглянула в комнату и сразу исчезла. Мы с Любой потихоньку начинаем разговор. Через несколько минут я понимаю, что передо мной совершенно раздавленный жизнью человек, который из последних сил старается тянуть из пропасти маму, сына, дочку и себя. По словам женщины, служба социальной защиты, куда недавно она обратилась, предложила ей встречи с психологом и посоветовала отдать маму в дом престарелых, а дочку отправить в лагерь. От такого «рецепта благополучия» Любовь Осинцева до сих пор не может прийти в себя, не понимая, как можно стать счастливой, «растолкав» близких людей по разным организациям. И как можно потом с этим жить. Она призналась, что 73online.ru — ее последняя надежда поменять жизнь.
Осталась с сыном-инвалидом одна
— Когда я ждала Ярослава, беременность проходила совершенно нормально. Регулярно ходила на приемы, делала УЗИ, малыш был в порядке. 9 мая сильно заболел живот. До родов было еще далеко, терпела сколько могла. Но потом всё-таки вызвали скорую помощь. Когда сын родился, у него не раскрылись легкие, но его вовремя реанимировали, и все пришло в норму. На пороге роддома меня встречал муж, акушерка отдала ему кричащий голубой кулечек. Мы поехали домой, всерьез рассчитывая на счастливую семейную жизнь.
Диагноз ДЦП сыну поставили в шесть месяцев, и я его приняла, по-прежнему веря в близких людей и счастье. Вскоре муж нашел другую женщину, и у него появилась новая семья. Но меня поддерживали родители, моя мама возила сына на лечение, операции, находила лучших специалистов. Сейчас Ярику 21 год, он крупный мальчик. Каждый день мне приходится пересаживать его из кровати в коляску, из коляски — в санитарное кресло. У меня проблемы с суставами, и я просто боюсь, что однажды я не смогу разогнуться.
К сожалению, его отец полностью устранился от проблем. Редко Ярослав буквально вымаливает, чтобы он спустил его на лавочку к подъезду для того, чтобы хоть иногда подышать воздухом. Последний раз, когда Ярослав просился на улицу, его папа сразу предупредил, что спустить он сможет, но на подъем домой пусть даже не рассчитывает.
Мама Валя требует внимания и заботы
— Не так давно мою маму Валентину знал весь Заволжский район. Она была директором крупного продуктового магазина, и, казалось, со своими связями может решить многие проблемы. Мама упорно лечила Ярослава, делала все возможное и невозможное, чтобы поднять его на ноги. Проблемы со здоровьем у нее начались после смерти моего папы от ковида в 2020 году. Год она держалась, а потом стала говорить странные вещи, бегать в ночной рубашке по подъезду... Один бог знает что я тогда пережила! Врачи поставили диагноз: «Деменция». Сейчас она практически не воспринимает действительность, но иногда очень громко кричит по ночам, нередко мы не спим всю ночь. И, конечно, ей нужен постоянный уход и моя любовь. Я очень стараюсь, иногда практически падая в обморок от усталости.
Невыносимая ноша
— Иногда от всего этого кошмара мне хочется просто заснуть и больше не просыпаться. Мне иногда снится море, звезды, красивые цветы. А потом я снова просыпаюсь и начинается «день сурка» — практически невозможно перевести дух: памперсы, коляска, мытье, стирка. Я понимаю, что, наверное, я не самый счастливый человек, и надо просто не думать о хорошем. Но все-таки я рассчитывала на помощь соцзащиты Ульяновской области. Я знаю, что по системе СДУ (система длительного ухода) нашей семье положена сиделка на 5 часов в день. Обратилась к министру социального развития Ульяновской области Дмитрию Батракову, с просьбой об этом. Всё, что он мне посоветовал — встать в очередь на сиделку, а в ней сейчас 70 человек.
Кроме того, он сказал, что таких семей, как моя, в Ульяновской области много — видимо, надеяться мне особенно не на что.
Точно так же органы социальной защиты отреагировали и на мою просьбу о подъемнике для сына, его стоимость — 180 тыс. рублей, нам пока отказали. Но с каждым днем поднимать Ярослава мне все труднее.
Единственный совет, который мне дали соцработники, — отправить мамочку в дом престарелых, дочку — в лагерь, а ко мне приставить психолога. Но думаю, что никакой психолог мне не поможет обрести душевное равновесие, если моя мама будет в чужих руках. Сейчас я в отчаянии!
Когда я уже уходила, Любовь с надрывом, граничащим с истерикой, задала вопрос: «Ведь есть же на свете справедливость?» Не зная, что ответить измученной женщине, я неопределенно пожала плечами...
Ирина Ермолаева
Обсудить новость можно в нашем телеграм-канале 73online
