В 1780 году указом императрицы Екатерины II образовано Симбирское наместничество, прообраз будущей Симбирской губернии. Главой, наместником нового административного субъекта был назначен князь грузинского происхождения Петр Мелхиседекович Баратаев (1734 – 1789).
В 1782 году 48-летний князь сочетался законным браком с 17-летней Екатериной Назимовой (1765 – 1802), дочерью бывшего командира Кронштадтского порта Саввы Максимовича (1722 – 1777). 25 января 1784 года в семье Симбирского наместника родился первенец, получивший имя Михаила (1784 – 1856) – самый, наверное, знаменитый представитель славного княжеского рода.
Грузины правят Поволжьем
Родоначальник российских князей Баратаевых – Мелхиседек Мелхиседекович Бараташвили (1703 – 1765), который в возрасте 19 лет в 1724 году «вышел» из Грузии в многочисленной свите грузинского царя Вахтанга VI, вынужденного искать в Российской империи спасения от внутренних смут. В 1760 году обрусевший до Михаила Михайловича Баратаева грузинский князь был назначен Саратовским воеводой, на десятилетия связав свою семью с Поволжьем. Целая плеяда администраторов произросла от чресл Мелхиседека-Михаила. Про «нашего» Петра Михайловича мы уже помянули.
Князь Иван Михайлович (1738 – 1810), кстати – тоже наш, в 1780 – 1787 годах возглавлял Симбирскую палату уголовных дел, служил Уфимским наместником и Оренбургским губернатором. Князь Семён Михайлович (1745 – 1798) был Казанским генерал-губернатором.
Трагичной оказалась судьба младшего из братьев, князя Андрея Михайловича Баратаева (1747 – 1774), капитана, командовавшего во время Пугачёвского бунта артиллерией в Саратове. Когда 6 августа 1774 года пугачёвцы захватили город, князь Баратаев со своей артиллерией перешёл на сторону восставших!
Одни историки считают этот факт жестом отчаяния в безвыходной ситуации - мол, Андрея Михайловича принудила к тому его команда, другие – что это была часть спецоперации с целью нейтрализации Емельяна Пугачёва, а князя Баратаева таким образом пытались «внедрить» в окружение вождя восставших. Если так – операция провалилась. Подозрительные пугачёвцы до смерти запытали перебежчика.
Хочешь быть красивым – поступай гусары
Трудно затеряться на столь блистательном фоне, и князю Михаилу Петровичу это не удалось. В 14 лет юноша начал военную службу артиллеристом, затем – гусаром в прославленном Павлоградском полку, том самом, где гениальный Лев Николаевич Толстой «заставил» служить своего Николая Ростова, центрального героя романа «Война и мир».
Командир полка (на фото справа), прославленный русский полководец эпохи Наполеоновских войн Ефим Игнатьевич Чаплиц (1768 – 1825) сделал Баратаева своим адъютантом. Эта должность в рамках Устава 1716 года, подписанного ещё Петром Первым, по сути, заменяет современные рацию и телефон. Приказы и просьбы тогда передавались изустно, и очень важно было не забыть их, не переврать в суматохе боя. Враг, соответственно, тоже делал всё возможное, чтобы вывести гонцов из строя.
Ефим Чаплиц был очень доволен своим адъютантом:
«1806 года 11 декабря князь Баратаев сам вызвался провести в отряд к генерал-лейтенанту Барклаю де Толли нужные сведения, от верного доставления коих зависел успех тогдашнего действия, невзирая на отдаленность места, на опасности и на учиненное ему от неприятеля преследование, исполнил важную сию порученность в точности; а 12-го числа при новом месте был в сражении, 13-го и 14-го числа при Пултуске в сражении находясь, отличился мужественно. 1807 года января 25-го сам вызвался командовать охотниками и отличился храбростью, и получил контузию в левую ногу. 26-го и 27-го числа при городе Прейсиш-Эйлау отменно отличился как точным исполнением всех данных приказаний, так и отважностью при атаке французов и при взятии оных в плен. Марта 14-го и 15-го в первой день с охотниками отважно врубился в неприятеля и, опрокинув противника, потом исполнял прочие поручения, а на другой день употреблен был к управлению двумя орудиями, вовремя произведенное действие сих орудий было весьма удачным. По исполнении сего опять выпросился в охотничьи команды, с которыми оказал неустрашимость, презирая опасности, где и ранен тяжело пулею в ногу, но окончил дело успешно».
«Смотрю на Солнце и блеска молнии не страшусь»
Дружба с Ефимом Игнатьевичем отозвалась ещё одной выгодой для Баратаева. Помимо полководческих достоинств и должностей, Чаплиц являлся одним из высокопоставленных российских масонов, входивших в капитул «Феникса», членом-основателем ложи «Соединенные друзья».
Тайные общества вроде масонских были важнейшим элементом российской общественной жизни на рубеже XVIII – XIX столетий, а не просто экзотическим времяпрепровождением, хотя обрядность и атрибутика играли не малую роль в завлечении новых адептов. Масонство действительно являлось эффективной системой взаимопомощи, благотворительности и карьерных продвижений. В обществе, в котором слишком многое решали богатство, связи, чины и происхождение, оно, в определённом роде, позволяло раскрыть истинную ценность человека, его талантов и личности.
Пуля, угодившая в ногу 23-летнему штабс-ротмистру, старшему-лейтенанту, князю Баратаеву, поставила крест на военной карьере, а вот по масонской линии он скоро превзошёл своего именитого начальника. Будучи посвящён в те сферы, где Чаплиц был «просто» высоким, его адъютант получил высшие степени масонства. Если внутри тайного общества Ефим Игнатьевич именовался «Рыцарем леопарда», то Михаил Петрович стал «Рыцарем великого орла» – птицы, олицетворяющей божеств и государей.
«Смотрю на Солнце и блеска молнии не страшусь», – гласил его масонский девиз.
Не только новым друзьям обязан Михаил Петрович таким успехам. Его отец, симбирский наместник князь Петр Михайлович Баратаев был масоном и хотя умер, когда мальчику было всего пять лет, масон, родившийся от масона принимался масоном особого качества!
Хромота считалась в народе признаком чёрта. Те современники Баратаева, что не разделяли его убеждений, находили в личности князя немало демонического. Если кто-то, кого тот по дарованиям и личным качествам желал видеть среди «своих» отклонял предложение стать масоном, Михаил Петрович «по-доброму» предупреждал, что у его друзей столь длинные руки, что они способны попортить жизнь отказнику даже на Аляске (тогда она ещё оставалась частью Российской империи).
И это не было «свистом». В 1810 году князь Михаил Петрович сочетался узами законного брака с Александрой Николаевной урождённой Чоглоковой, состоявшей в родстве с императорской фамилией. Родство было довольно отдалённым, но крестным отцом детей княжеской четы неизменно являлся император Александр I (1777 – 1825)! Михаил Петрович и государь стали друг другу кумовьями – а кумовство в те времена ценилось выше кровных связей.
От тюрьмы не зарекайся…
В 1815 году князь Михаил Баратаев был избран Симбирским уездным предводителем дворянства. В 1817 году он почтил 40-летний юбилей своего царственного кума торжественным открытием в Симбирске масонской ложи «Ключ к добродетели», сразу завоевавшей авторитет и получившей высокую степень в масонских «рейтингах». Штаб-квартирой «Ключа к добродетели» стало родовое имение князя – пригородная деревня Баратаевка, где для ритуалов соорудили специальный грот.
Масонский грот в деревне Баратаевка. Фото начала 20 века
Ложа специализировалась на заботах об образовании, нравственности своих членов и подрастающего поколения, благотворительности. Комитет воспитания, учреждённый при ложе, собирал пожертвования на оплату обучения и воспитания одарённых детей неимущих дворян в Царскосельском лицее, Казанской гимназии и Симбирском уездном училище. Масоны выкупали на волю россиян, лиц дворянского происхождения, угодивших в плен к кочевникам.
Процесс налаживался и обещал перспективы, но в 1822 году царственный кум, император Александр I запретил деятельность в России масонских лож и прочих тайных обществ.
В 1820 году князь Михаил Петрович был избран Симбирским губернским предводителем дворянства. Должность эта, по сути, была приравнена к губернаторской, но если губернатор назначался царским указом, то предводитель – избирался. Раз в три года тайным голосованием всеми дворянами губернии. Каким моральным авторитетом, какими деловыми и человеческими качествами надлежало обладать, чтобы не раз и не два, а пять сроков, занимать такую должность, как это удалось князю Баратаеву!
По итогам Восстания декабристов в начале 1826 года Михаил Петрович неожиданно для всех был арестован в Симбирске и препровождён в Санкт-Петербург. Официально, губернского предводителя заподозрили в связях с заговорщиками, выступившими против нового императора. Николай I (1796 – 1855), младший брат Александра I, можно сказать, не любил своего предшественника, политику строил на отрицании александровских достижений и, видимо, потому решился «пройтись» по куму усопшего.
Тюрьма в Петропавловской крепости, где князь Баратаев сидел в 1826 году
При аресте Михаил Петрович выдал властям хранившийся у него архив ложи – теперь это уникальное собрание масонских документов. Правда, говорят, что князь успел уничтожить всё, что могло скомпрометировать его.
Через три месяца князя освободили и полностью оправдали. В августе 1826 года он лично принимал участие в торжественном короновании Николая I в Москве. Царь, казалось, искренне пытался загладить «неудобства», которые причинило Баратаеву заключение и подозрение в неблагонадёжности. Император произвёл отставного кавалерийского капитана сразу в статские советники (штатский полковник). Предложение Михаила Петровича дать дворянам в своих губерниях право избирать председателей судебных палат, получило силу закона.
Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом!
У четы Михаила Петровича и Александры Николаевны родилось 13 детей, но, увы, кроме сына и дочери, остальные умерли в младенчестве. Время шло, настала пора вести под венец императорскую крестницу, княжну Елизавету Михайловну (1811 – 1876). В женихи девушке был назначен ещё один симбирский грузин, князь Дмитрий Леонович Дадиани (1801 – 1851), очень богатый помещик, но свадьба оказалась под угрозой.
По губернскому городу поползли слухи, нелестные для репутации девушки. Говорили о её будто бы романе с симбирским в 1831 – 1835 годах губернатором Александром Михайловичем Загряжским (1796 – 1883), да – любителем женского пола и ещё большим хвастуном. Уверяли, что болтун-губернатор распространялся о том, как проникал к княжне, загримировавшись старушкой – а простак-предводитель не только не замечал каверз, но и любезно провожал «бабульку» к дочери.
Князь Дадиани готов был отказаться от «соблазнённой» невесты, предварительно прилюдно отколотив ее «соблазнителя», но до мордобоя, по счастью, не дошло. Перетрусивший начальник губернии письменно заверил жениха, что всё сказанное о княжне Баратаевой – чистая ложь. В марте 1835 года Николай I убрал из Симбирска Загряжского.
История тяжело подействовала на Михаила Петровича. Он ещё шутил, привечая в Баратаевке нового губернатора Жиркевича, насквозь промокшего и грязного (тот выпал в лужу из сломавшейся коляски): «Ваше превосходительство теперь не скажет, что в Симбирске Вас сухо встретили!» Однако, князь отказался выставлять свою кандидатуру на очередных выборах предводителя и поехал искать душевного равновесия на родину предков, в Грузию.
В 1839 году Михаил Петрович был назначен начальником Закавказского таможенного округа.
«Закавказский Таможенный округ в продолжение последних трех лет находился под начальством князя Баратаева, деятельного блюстителя справедливости и порядка по сей отрасли службы, столь важной для Государства. Бывшая ревизия дел здешнего управления доказала, до какой степени действия князя Баратаева достойны всякой похвалы» - давал в 1842 году характеристику князю Главнокомандующий Кавказской губернией генерал от инфантерии Евгений Александрович Головин (1782 – 1858).
«Во всех делах, касающихся до торговли и в прочих случаях, зависящих от него, всегда оказываемы были нам высшей степени справедливость и покровительство», - писали к своему правительству персидские купцы, испрашивая для князя орден «Льва и Солнца».
Но в 1843 году, несмотря на уговоры начальства – а сулили даже губернаторское кресло! – Михаил Петрович вернулся в Симбирск: в горах хорошо, а на Волге лучше!
Иван Сивопляс, научный сотрудник
Музея-заповедника «Родина В. И. Ленина»
