Эрнест Старателев - политический и бизнес-консультант, эксперт по PR и продажам, эксперт в сфере взаимодействия с медиа, публицист и психолог. Старателева всячески демонизируют, приписывая ему разного рода политические провокации и грязные информационные технологии. Сегодня Эрнесту Старателеву 50. 73online.ru поговорил с ним о том, что такое настоящая журналистика, стоит ли доверять телеграм-каналам, а также о таких личных вещах, как покушения на его жизнь и отношение к религии.

- Вас называют по-разному - от журналиста до политического и бизнес-консультанта, но зачастую вы слывете «черным» пиарщиком. В чем заключается ваша работа?

- Какое-то время назад, когда это было актуально, интересно и забавно, я занимался избирательными кампаниями. И в рамках этого я занимался контрпропагандой. Что это значит? Вот, например, ситуация с выборами в Хакасии. Читаю в интернете: новый губернатор, которого выбрали в республике, заступил на должность и тут же увеличил своим сотрудникам зарплату в 8-10 раз. Есть светлый образ Валентина Коновалова, созданный его штабом, предвыборной машиной, а есть другая сторона этого человека. Я считаю, что людям стоит знать и ее тоже. Глянцевой картинке, которая подготовлена штабом кандидата, противопоставить другое отражение, но не выдуманное - настоящее. Хорошо, когда выбирая своего кандидата, люди знают его и черную, и белую сторону. Обязанность оппонента - донести полноценную информацию.

- На вашу жизнь несколько раз покушались. Кто-то из самарских блогеров заподозрил, что одно из покушений вы инсценировали сами. Это правда?

- Последнее покушение состоялось за две недели до выборов мэра Самары. Я попал в городскую больницу имени Пирогова с 15 колотыми ранами и провел четыре дня в медикаментозной коме. Информацией о том, что со мной произошло, власть обладала в полном объеме, и все были этим возбуждены, поскольку я - публичный человек, вел программу на ТВ. В том, чтобы я остался жив, были заинтересованы все стороны. Поэтому меня так интенсивно лечили и спасали. Все участники этого "праздника" знали, что происходит в больнице. Все участники конфликта были включены в этот процесс полностью. И если бы была какая-то информация, что я придуриваюсь, мои оппоненты нашли бы способ это узнать. Более того, некоторые сотрудники городской администрации с перепугу наняли себе охрану.

- Вам не было страшно после этого снова возвращаться в эту систему?

- Нет. Охрану надо нанимать от хулиганов. Потому что от киллеров не спасешься никакой охраной, а чтобы уберечься от того эксцесса, который со мной произошел в подъезде, хватило бы одного охранника. Волков бояться - в лес не ходить.

- Но вы способны инсценировать покушение на себя?

- Я не настолько большая фигура. Нападали потому, что, к несчастью, на сегодняшний день региональные медиа так устроены, что журналисты в принципе не занимаются журналистикой. Потому что все, что я рассказывал тогда о действующем градоначальнике, его команде и окружении, – все это было фактической стороной вопроса. Приходилось заниматься журналистской деятельность полноценно. И все, о чем я рассказывал, задевало экономические интересы. Возможно, я кого-то лично задел. Но с точки зрения выборов, это никому не было выгодно - нападение на публичного человека ничего хорошего для имиджа городской власти не дает.

- Говорят, что когда человек оказывается на волосок от смерти, в его сознании что-то меняется. Что поменялось в вашем сознании?

- Надо быть открытым к информации. Конечно, это как-то на него это влияет, у человека появляется опыт. Но я вам скажу, что бывают такие дела, которые влияют намного больше, чем нападение в подъезде. Более того, если оно было, значит, я делаю свою работу хорошо. Безопасностью не занимался – это нехорошо, а работу делал хорошо.

- Можете назвать самое важное принятое решение в своей жизни?

- Я могу назвать кучу решений, которые я должен был принять, а не сделал этого. Например, мне в свое время предлагали серьезно заняться наукой. Это было еще в студенческие годы. А я принял решение ею не заниматься. Работа с наукой в России связана с бюрократией, а я ее не люблю. Может быть, стоило преодолеть это и заняться научной деятельностью, что достаточно успешно у меня получилось бы.

- Чем ульяновская журналистика отличается от самарской?

- Вы будете смеяться, но наличием ее в Ульяновске. В Самаре есть определенный объем ТВ-каналов, а в Ульяновске его нет. В Самаре есть сумасшедшее количество радиостанций, а в Ульяновске их меньше. В Ульяновске есть журналистская школа, а журналистское образование значительно более качественное. Благодаря тому же Олегу Самарцеву. Собственно, поэтому многих ребят забирают в крупные столичные медиа. Кроме того, Ульяновск имеет традицию создавать явления федерального уровня. Тот же Арам Габрелянов. Самаре тоже надо отдать должное. «Новую газету» создал Дмитрий Муратов, человек из самарской прессы. Ульяновские журналисты отличаются тем, что более качественно подготовлены, они более любопытные. Если брать интернет-пространство, то электронные СМИ в Ульяновске интереснее. Они более свободные. Например, Дмитрию Ежову можно сказать "спасибо" за то, что в свое время он создал «Улпрессу» и задал моду на интернет-проекты. В Самаре такого нет.

- Сейчас очень популярны блогеры различного формата и телеграм-каналы. Что вы об этом думаете?

- Телеграм-каналы — это междусобойчики. Как раз вчера общались с коллегами на эту тему. Ну, а что там пишут особенного? Ну, какая суперновость или суперслив информации появились за это время?

- Ну, как бы смешно это ни звучало, но вот телеграм-канал Александра Брагина. Иногда же он «выстреливает».

- Ну, это отдельные случаи. Брагин относится к категории активных общественников, предающих огласке некоторую информацию, но мы сейчас говорим о систематической работе. Это предполагает, что человек получает профессионально обработанную информацию, от проверенных источников. WikiLeaks – это не журналистика. Это выброшенный объем текста, документы, которые никак не отработаны, не проведена профессиональная работа. Журналистика – это работа с информацией, вся история с подоплекой, обстоятельствами освещается и доносится читателю.

- Вы считаете, что мода на телеграм и блогерство пройдет?

- Может ли пройти мода на слухи? Не может. Брагин - хороший тому пример. Это не анонимный телеграм-канал, это вполне себе известный человек, который что-то рассказывает. Например, на самый популярный ульяновский канал подписано три тысячи человек, а в Ульяновске живет 600 тысяч человек. Из этих трех тысяч подписчиков большинство может узнать об этих историях куда раньше, чем телеграм-канал. Они просто прочитали то, что уже слышали. В 80-х была интересная история. Когда еще не было ни интернета, ни телеграм-каналов, была кампания по раскрутке Бориса Ельцина, и вся страна узнала о том, что жена Горбачева ходила по магазинам во Франции, покупала красивые дорогие вещи. В Куйбышеве, Ульяновске и Свердловске об этом узнали мгновенно. Потом много лет спустя выяснилось, что все эту историю про Францию выдумали. Сейчас - телеграм, раньше был телефон. Это только вопрос средства коммуникации. Ульяновск такой интересный город!

- Почему?

- Скорость распространения в Ульяновске очень высокая за счет того, что город компактный и культура конфиденциальности не развита. Никакой великой тайны за телеграм-каналами не кроется, и читают их люди, которые и так это узнают через два телефонных звонка. А те, кто их ведет, это просто задетые люди, не сильно уверенные в себе, которым нравится сидеть за придуманными названиями и писать гадости о каком-то публичном человеке. А ему, в свою очередь, неприятно и он бегает по городу в поисках того, кто за этим стоит. Единственная разумная история - забыть об этом на следующий день. Не кормите троллей.

- Как вы можете охарактеризовать обстановку в стране: рост НДС, упаковки яиц по 9 штук…

- Вы, наверное, знаете, что 9 яиц выпускают уже давно?

- Честно говоря, никогда об этом не задумывалась раньше!

- Тогда стоит об этом задуматься. Если для вас это стало новостью, значит, кто-то очень хорошо над этим поработал. Упаковка не имеет никакого значения. Есть упаковки и по 30, и по 40 яиц. Можно покупать коробками, ящиками, на вес – как угодно. Это давняя известная история. Кто-то это вбрасывает публичное пространство, может быть, даже злонамеренно, чтобы создать некую оппозиционность. Это политический процесс. У нас очень много медиа продуцируют создание таких вещей. Например, когда телевидение обвиняют в цензуре, в то время как все только и говорят про протестные настроения в стране, я рекомендую посмотреть самые рейтинговые программы Первого канала и канала "Россия" - того же Андрея Малахова с его "Пусть говорят" - о том, что происходит в регионах. И это показывают по центральным каналам - и никакой цензуры! Мне кажется, это дает больший градус протестных настроений. А что касается повышения налогов, то это происходит в каждой стране. Кому-то это не нравится, ведь налоги платить никто не любит. Это обычная жизнь. У наших друзей в Северной Корее таких проблем нет. Теперь только осталось выбрать, чего мы хотим: жить в Северной Корее или в нашем мире, где что хотят, то и несут.

- Какое из ваших занятий приносит вам большее удовольствие?

- Все, чем я занимаюсь, мне по душе. Приоритетов нет. Так или иначе я занимаюсь прикладной психологией в разных формах, педагогической деятельностью занимаюсь, что тоже интересно.

- Известно, что вы большой ценитель женской красоты…

- Это не так. Женщины давно не главный приоритет в моей жизни. Наверное, в силу возраста. Вот в 20 лет это точно было. Уже не так все это интересно. Все увлечения женской половиной человечества носят возрастной характер, разве что у некоторых людей гормонов хватает надольше.

- А у вас есть спутница жизни?

- Конечно, есть.

- Вы верующий человек?

- Да.

- Мы знаем, что вас крестили уже взрослым. Почему вы это сделали?

- Я воспитывался в атеистической стране и относился к религии, как и 90% советских людей. При этом я занимался психологией, практической психологией, консультировал людей. Учился у многих великих людей. Много чего на эту тему читал и в какой-то момент вдруг понял, что есть два разных подхода. Культура – это история, которая довлеет над человеком и делает его несчастным, а с другой стороны, культура помогает человеку жить. Не та культура, которая процветает в Ленинском мемориале, а культура человека, чтобы он выжил. Когда Христос пришел на землю, он дал человечеству определенное представление о мире, которое помогло им стать лучше, помогло им выжить. Культура – это инструмент, который помогает определенным образом адаптироваться. Это с одной стороны. С другой – советскому человеку не очень понятна система человеческих ценностей, которая сформирована внутри религиозных сознаний. Есть теория, что человек религиозен сам по себе – он так создан. И это всяческим образом эксплуатируется. Например, тоталитарными религиозными сектами. Религия – это история взаимоотношений человека и культуры внутри образа божьего. Когда человек приходит в церковь, он соприкасается с большим культурным пластом, который действительно помогает человеку жить. Любопытно, что ни один католик, православный или протестант не превратиться в глупца, если он не попадет в тоталитарную машину типа саентологии, секты «Суть времени» и других различных деструктивных движений. Это как есть врач, а есть колдун. Для меня православие всегда, еще до крещения, было большой ценностью. В 2007 или 2008 году мы разговорились с большим русским поэтом и известным политиком Дмитрием Сивиркиным – это мой крестный, который спросил у меня, почему я не покрещусь. Я ответил, что к этому готовиться надо, и вообще не знаю, как это делать. Он мне и говорит: "Как, как? По блату!". Когда господь бог дает тебе такую возможность, надо идти к нему. Мы поехали, и я покрестился. Я с большим уважением отношусь к православной русской культуре – это большая ценность.

- Это удивительно, поскольку, честно говоря, вы не производите впечатление человека верующего и религиозного.

- Я и не должен производить впечатление. Это мой внутренний мир. История взаимоотношений с религией – это не обязательно напоказ. Каждый человек реализуется по-своему. Если люди, которые не верят, но куда-то ходят. Всякое бывает. Надо понимать, что традиции русской церкви – это большие культурные традиции, которыми человечество живет тысячелетиями. Не случайно, что эта история до сих пор жива и помогает человеку жить и формироваться. Человек формируется культурой. Я всегда на эту тему дискутирую. Владимир Ильич Ленин не мог родиться в Ульяновске. Он мог родиться только в Симбирске, в Российской империи. Большой человек, оцениваемый по-разному, но с точки зрения православия – безусловно, бес. Тем не менее это значимая фигура в истории. На сегодняшний день город Ульяновск пока не дал ни одной персоны такой же величины. И это не метафора – это факт. Ленину стоило бы избавиться от Ульяновска. Это не его город (смеется - прим. ред.). Сам по себе это советский проект, который решил отказаться от русской культуры, чем сам себя и обеднил. Хотя та часть русской культуры, которая сохранилась в советском проекте, и дала ту мощь, которая к концу 80-х годов иссякла. Источником роста для страны является большая культура, к которой стоило бы вернуться. И один из способов вернуться к этой культуре - это серьезно отнестись к православию как явлению. И не обязательно быть религиозным - нужно быть человеком практичным. Есть такая шутка: – Бога нет. – Покрестись. – Бога нет. – А если есть? – Если нет, то ты ничего не теряешь, а если есть, то ты много чего приобретаешь.

Елена Скворцова