Сегодня день рождения отмечает президент фонда РАПИР, председатель регионального отделения Российского географического общества, педагог и заядлый турист Дмитрий Травкин. Ему исполняется 51 год. В праздничном интервью 73online.ru он рассказал, что сильно скучает по преподаванию и не считает себя политиком, а также посоветовал брать человека в поход, чтобы узнать его настоящего.
— Как будете отмечать день рождения?
— В кругу семьи и друзей. Традиции сложились за много лет. На самом деле встречаю его в режиме рабочего дня. Запланировано много мероприятий. Надеюсь, что найдется и время, чтобы принять поздравления от тех людей, которые мне дороги.
— Какой самый необычный и запоминающийся подарок вам дарили?
— Это было очень давно, в молодости. Здесь надо упомянуть, что одно из моих самых больших увлечений в жизни — это туризм. Когда я был в туристическом походе, друзья, которые были со мной в одной группе, подарили мне прекрасный подарок — это была разборная гиря весом в 16 кг. И поскольку сам я тогда весил 66 кг, а рюкзак мой 30 кг, сами представляете ценность такого подарка. Каждый из моих друзей нес по 2 кг в своих рюкзаках, а перед тем, как подарить ее мне — они ее собрали. К счастью, поход был достаточно коротким, чуть больше недели, но такой подарок не забыть. До сих пор храню его.
— Чем вам запомнился этот год?
— Возможностью очень много поработать над собой. Есть года, когда идет внешняя отдача. А есть такие, когда нужна перезагрузка, переосмысление себя, своей жизни и того, чем ты занимаешься. Думаю, что год, который завершается, прежде всего был связан с этим. К сожалению, это был год, когда ушла моя мама. Буквально на следующий день после моего дня рождения. Очень печальное для меня событие, но оно тоже врезалось мне в память на все годы, которые мне остались. Поэтому не могу этого не отметить.
— Почему выбрали образование педагога?
— Эта мысль окончательно окрепла во мне после того, как мне посчастливилось побывать во всероссийском пионерском лагере "Орленок". Он был тогда школой пионерского и комсомольского актива. Видя старших друзей, так мы называли наших вожатых, которые действительно искренне и от души, по-доброму отдавали себя детям, мне тоже захотелось быть учителем. И я рад, что у меня это получилось. Я нечасто об этом говорю, но честно признаюсь, что мне до сих пор этого очень не хватает. Все знают меня как президента фонда РАПИР, многие — как руководителя "Бессмертного полка", представителя других направлений, но мало кто знает, что я до сих пор занимаюсь преподаванием. Работаю с ребятами во дворце творчества детей и молодежи в качестве педагога дополнительного образования в комплексе по туризму и краеведению. И мне приятно, что мои воспитанники два года подряд становились победителями взрослого чемпионата по спортивному туризму. Для меня это очень ценно с точки зрения результата. Не говоря уже о тех прекрасных эмоциях, которое дарит общение с ребятишками.
— Это был мой следующий вопрос — не скучаете ли по преподаванию.
— Очень скучаю. Для себя я эту тему не закрываю, она просто приобрела другие формы. Потому что в походах, когда проводишь там дни и иногда недели с ребятами, успеваешь пообщаться обо всем. И об истории, которую я преподавал, и о жизни, и о туризме, и о многих других вещах, которые ребятам сейчас, как мне кажется, нужны, судя по их глазам, по их реакциям.
— Почему именно история? Это был ваш любимый предмет в школе?
— Да. Мне повезло с учителем истории. Я думал и продолжаю думать, что зная историю, зная о том, как жили наши предки в нашей стране и мире, мы, наконец, ощущаем себя людьми своего времени, своего века. Не живем одним моментом. История не просто интересная, но и поучительная специальность. К сожалению, из общения с молодыми людьми могу сказать, что историю сейчас преподают плохо. Пусть на меня не обижаются педагоги. А ведь это крайне увлекательный предмет, все зависит от угла зрения на нее. Просто надо далеко выходить за рамки учебника и рассказывать те интересные вещи, благодаря которым мы живем в 21 веке, который возник не на пустом месте, а стал результатом тысячелетнего развития человечества. В каждом веке были свои эпохи, открытия, герои, изобретатели, веяния, которые обогатили всех нас тем, что мы имеем сегодня.
— Есть такое мнение, что историю сейчас переписывают. Это так?
— Да, к сожалению, это есть. Проблема даже не столько в этом, сколько в том, что историю нельзя выучить по учебнику. Чтобы знать ее, нужно искать первоисточники. Надо читать самого Платона, надо читать Аристотеля, нужно искать и читать мемуары современников тех или иных событий. Нельзя Великую Отечественную войну уместить в 4 параграфа учебника. Есть разная история, а история войны — пестрая. Мы герои — это безусловно, но также безусловно, что в России было несколько миллионов бойцов, перешедших на сторону наших врагов. Были удачные, а были неудачные операции. Нельзя систематизировать историю и сводить ее к каким-то понятным лекалам. Надо ее чувствовать, понимать, а для этого нужно ее знать. Вот такая цепочка: знать, понимать, любить. Если бы все знали историю, возможно, наша жизнь была бы другой.
— Помимо истории, какие у вас еще были любимые предметы в школе?
— Мне нравились очень многие. Я любил физику — за ее конкретность и понятность. Местами любил химию. Нравилась литература, я очень много читал и рад этому, потому что она обогатила меня мыслями. По большому счету, это были гуманитарные предметы, конечно. Хотя, физика, например, это наука природная в ее исконном смысле. Она использует математику, а математику у нас, к сожалению, знают хуже, чем историю. Потому что математика — это логика, мышление. Логика у нас не преподается на глубоком уровне почти нигде. И это проблема современного среднего и тем более высшего образования.
— Вас, наверное, любили все учителя. Вы вообще хулиганили в школе?
— Было по-всякому, но большинство, конечно, любили. Хулиганили по-разному. Например, когда мне было неполных девять лет и я учился в 25 школе (Дальнее Засвияжье), мы с двумя одноклассниками пропали из поля зрения родителей и учителей. Они нашли нас в половине двенадцатого ночи в Поливно, на полигоне. Там стояли огромные вышки, с которых, видимо, перестрелочные специалисты корректировали огонь из боевых орудий. Это был февраль, середина 70-х годов. Добраться из Дальнего Засвияжья до парка Победы было сложно. Не было маршруток, ходил единственный автобус под номером 3. В такси нас бы тоже никто не посадил, но мы каким-то образом туда добрались. Пролезли на полигон, забрались на эту вышку. И ночью уже нас сначала сняли те, кому положено, военные. Долго выясняли, откуда мы. Через школу нашли родителей, куда они, очень встревоженные, приехали нас забирать. Хулиганство это было или нет — не знаю. Может быть, это был познавательный интерес к миру. Откуда про этот полигон мы узнали, я даже не помню уже.
— Какие из последних современных событий войдут в учебники истории?
— Смотря кто эти учебники будет писать. Это даже зависит не от автора, а от подхода. У каждого из народов есть свое описание истории. У России она традиционно как политическая: кто правил, кто руководил государством. На втором месте стоит военная история: где воевали, что проиграли, выиграли. Существует еще европейская история, которая рассказывает об истории бытовой, об изобретениях, об укладе жизни. Мне ближе европейская трактовка истории. Я убежден, что в итоге наиболее ценной будет история научно-технического прогресса второй половины двадцатого века и двадцать первого. Потому что это изучение многих полезных бытовых, промышленных изделий, которые сделали нашу жизнь совершенно другой. Это одна часть. Во вторую войдут открытия в крупных современных прорывных направлениях. Я имею в виду генную инженерию, биохимию. То, что делает нашу жизнь более безопасной. Это будет основа всего того достойного, что сотворило человечество за этот период.
— Как попали в политику?
— Я бы по-другому охарактеризовал свою работу в этом направлении. Как и в любом виде деятельности, в политике есть административная функция. Я в свое время и являлся таким администратором. Никогда не был выборным политиком, но есть люди, которые организуют, планируют и реализуют эти процессы. Еще рано подводить итоги и рефлексировать на эту тему, но, наверное, причина была в том, что я всегда был (и сейчас остаюсь) сильно открыт новому. Моя жизнь делала несколько крутых поворотов. Когда я заканчивал педагогический институт, никогда бы не подумал, что я, коренной ульяновец, уеду в глухую деревню за 140 км от города и буду преподавать. Если бы мне сказали, что я из сельского учителя стану большим муниципальным начальником, председателем комитета по делам молодежи областного центра — я бы тоже не поверил, но я им стал. После этого был крутой вираж в сторону партии "Единая Россия". Так сошлись звезды, этот проект показался мне интересным. Я начинал в буквальном смысле с нуля с одним из пяти человек, которые присутствовали на первом собрании партии в Большом Кремлевском дворце 1 декабря 2001 года. Когда строили ее в Ульяновской области, нас было девять человек. Также я никогда и не подозревал, что стану министром внутренней политики региона, возглавлю исполком партии на всероссийском уровне и так далее. Мне всегда было важно не кем работать, а с кем. И потом я понял, что готов заниматься любым делом при двух условиях: чтобы я лично в него верил и чтобы от него была какая-то польза кому-то еще, кроме меня. По таким критериям я принимал те вызовы судьбы.
— Ваши тогдашние представления о политике совпали с реальностью?
— И да и нет. Когда я поступал на историко-филологический факультет, не было никаких академий государственной службы, именно исторические факультеты были определенной кузницей кадров советского и партийного аппаратов. Все понимали, что люди, которые там учатся, попадали в разряд номенклатуры. На этом же факультете учился Александр Зубов, бывший директор заповедника "Родина Ленина". После завершения истфака он ушел первым секретарем горисполкома. В любом случае представление о политике и политиках у меня было. У меня же полное название специальности — "учитель истории и социально-политических дисциплин". Нужно отметить, что политика менялась: в девяностых и нулевых годах она была абсолютно разная. Я понял одно: политика может быть настоящей, а может быть имитационной. Настоящий политик в моем понимании — это человек, который умеет выявить значительную часть или большинство вопросов, которые волнуют людей, и артикулировать эти интересы. Поднять их до того уровня, на котором эти проблемы решаются. К сожалению, есть политики, которые работают как чиновники. Их в России, по моему оценочному суждению, становится больше. Живой политики — меньше. Причем тактически это может быть неплохо, но стратегически это неудача цивилизации.
— Если говорить об Ульяновской области, у нас больше имитационная политика или настоящая?
— И в мире, и в России, и в Ульяновской области имитационной политики, безусловно, больше. Настоящая политика берет не количеством, а качеством. Достаточно иметь одного Рузвельта, одного Черчилля, одного Де Голля. Мы не знаем тех тысяч политиков, которые были при них и, как говорил один из упомянутых мной людей, путали свою шерсть с государственной, имитировали то есть. Настоящие же политики двигали вперед цивилизацию и свою нацию. Не всегда нация отвечала им взаимностью. Каждый из названных фигур в свое время был не избран на другой срок.
— Политика, история и вдруг — географическое общество. Как так вышло?
— Я всегда знал об этом обществе. Внимательно следил за его деятельностью. В силу своего бэкграунда я знаком больше с той частью общества, которая занимается походами и экспедициями. Недавно посчитал количество походов и ночей, проведенных в палатках. Получилось, что за всю жизнь я провел в них около полутора лет своей жизни. Поэтому, когда коллеги доверили мне возглавить наше ульяновское отделение, я, после некоторых раздумий, согласился. Постарался внести в эту организацию то, что посчитал для себя важным: полезность людям, большую просветительскую функцию. Идей много, но за их реализацией стоит грамотный подход в организации. Мне показалось, что я накопил достаточный багаж знаний в этом направлении и смогу помочь в решении задач многих задач.
— Вы никогда не хотели уехать из Ульяновска навсегда?
— Дело в том, что когда я подавал документы для участия в конкурсе на замещение должности руководителя центрального исполнительного комитета "Единой России", я понимал, что в случае победы буду работать в другом городе. Победа случилась. Из 2500 претендентов моя кандидатура была поддержана. Более полутора лет я провел на этом посту. У меня была возможность сравнить жизнь в Ульяновске и в другом городе. И я для себя удивительным образом открыл, что Ульяновск — это тот город, с которым меня что-то очень сильно и на всю жизнь связывает. Это мой регион, он мне близок и комфортен. При этом я прекрасно понимаю кучу проблем, которая здесь есть. Иногда эмоционально воспринимаю их, но это никак не влияет на мое решение жить и работать здесь.
— Что нужно сделать, чтобы молодежь не уезжала из региона?
— Молодежь будет уезжать всегда. Даже если мы говорим о такой развитой стране, как США. Там есть Калифорния, на территории которой располагается Силиконовая долина, и есть штат Оклахома. Молодежь Оклахомы всегда будет уезжать в Калифорнию. Это нормальный процесс, но это не означает, что властям и сообществу не нужно прикладывать дополнительных усилий, чтобы ее удержать. Это целый комплекс мероприятий, который должен быть направлен на обеспечение реализации современной молодежи. Что ей нужно? Во-первых, достойно начать свой трудовой путь. Недавно по линии РГО изучал историю Миклухо-Маклая, который к слову, с ним одного возраста (с РГО). Когда он вырос, обратился в общество с предложением помочь ему профинансировать экспедицию для изучения островного архипелага Океании, который находится южнее юго-восточной Азии. И РГО полностью помогло ему организовать эту экспедицию. Примечательно другое, что Миклухо-Маклаю в это время было всего 23 года и большие серьезные руководители, а там, как правило, были князья, это была серьезная организация с большим финансированием, дали ему материально-техническую базу, людей, лаборатории, финансы, корабли. Это я к чему говорю — в молодых людей надо верить. В их характере есть максимализм. Молодежь очень чутко на это отзывается, на искреннее желание помочь. И я обращаюсь к руководителям, от которых что-то зависит: надо верить в молодежь, что она в любом возрасте может внести свой вклад во все отрасли.
— Какими качествами, на ваш взгляд, должен обладать идеальный губернатор?
— На этот вопрос уже ответили люди, избиратели. Мы проводили соответствующее исследование, мне остается только подытожить. На первое место в идеальном губернаторе ставятся личностные качества. Прежде всего порядочность, трудолюбие, справедливость. На втором месте — трудовые качества, чтобы люди видели, что губернатор способен решить их проблемы. Все остальное: партийная принадлежность, национальность, пол, возраст, гораздо в меньшей степени влияет на позиции людей при выборе главы.
— А принадлежность к региону важна для людей?
— Мы задавали и такой вопрос. Ответ нас удивил и порадовал. Люди ставят знак равенства между позициями "быть коренным ульяновцем" и "знать проблемы региона". Если человек не местный, но знает проблемы области и вникает в них, это важно. В Симбирске, кстати, в дореволюционное время было очень мало местных губернаторов. В советское время таких руководителей тоже было не много.
— У вас есть человек, которым вы восхищаетесь?
— Одного такого в моей жизни нет. Скорее, сводный портрет не очень широкого круга людей, которые для меня являются нравственными ориентирами, ориентирами в профессиональной деятельности. Я рассматриваю их прежде всего как людей, через их личность. Потому что бывает, что кто-то говорит одно, а представляет из себя совершенно другое. Для меня очень важны мотивы деятельности. Не то, что человек делает, а ради чего или кого. В педагогике для меня, как ни странно, примером является Януш Корчак (пр.ред. — польский педагог, писатель, врач и общественный деятель). Примеров из политики приводить не буду, потому что боюсь обидеть наших политических современников, но есть чему поучиться у наших предков — и не только у наших.
— Чего вы боитесь больше всего на свете?
— Боюсь не успеть реализовать главные свои идеи, которых у меня достаточно много.
— Хотели бы вы стать бессмертным?
— Пожалуй, нет. Нужно руководствоваться естественным циклом. Когда человек понимает, что у него впереди вечность, это коренным образом меняет его скоростной ритм. Откладывается на неопределенный срок реализация задач, которые можно делать сейчас. С другой стороны, я не хочу переживать дорогих и близких мне современников. Важно прожить так, чтобы и ты сам был доволен собой, и люди довольны.
— А в детстве кем хотели стать?
— До педагога не хотел стать никем. С тех пор, как я начал задумываться о будущей профессии, решение пришло как-то сразу. Появилось такое целеполагание, и с ним начал двигаться по жизни.
— У вас есть любимое детское воспоминание?
— Конечно, это семья. Это мама, папа. Считаю, что все, что во мне хорошего есть, это исключительно благодаря родителям. Еще есть хорошее воспоминание, связанное с городскими пионерскими штабами (ГПШ), где собирались по одному представителю от школ. Это были очень интересные ребята! Доброе детское братство. Прошло уже более 40 лет, а мы до сих пор встречаемся, общаемся. Я очень рад, что мы сохранили те ценности, которые нас объединяли в детстве. Когда учился в институте, у нас был студенческий отряд безвозмездного труда, когда мы могли на месяц уехать строить детский дом, например. Мы понимали, что ни копейки не заработаем, но работали, отдавая всю свои силу и энергию какому-то делу, которое для себя считали важным. Этот отряд назывался "Солнышко". Те, кто учился на истфиле, истфаке и других факультетах того педагогического, они вспомнят его. Майнский детский дом, Кузоватовский помнят наш труд.
— В чем главное отличие молодежи тех лет от сегодняшней?
— Не хочу обидеть современную молодежь, но мне кажется, что общие каналы коммуникации, прежде всего социальные сети, сделали нынешних ребят одинаково неодинаковыми. Безусловно, они все индивидуальности, но когда начинаешь смотреть их социальные сети, то видишь: селфятся все в одной позе, одеваются все примерно одинаково. Быстро подвержены моде, каким-то флэшмобам. Им кажется, что они оригинальные, но, к сожалению, не все. Большая часть современной молодёжи — это люди примерно одного образа жизни. Раньше молодежь была самобытная, был виден характер, было больше субъектности. Очень по-другому раскрывались и взрослели. Я не могу сказать, что тогда было хорошо, а сейчас плохо, но мне кажется, что мы стали беднее на палитру красок и возможностей молодежи. Хотя все покажет время.
— Как познакомились со своей супругой?
— В 1984 году в Ульяновске образовался первый в стране юношеский клуб самодеятельной песни, и это стало моим увлечением. Разными дорогами мы пришли туда с моей будущей супругой. Людмиле было 14 лет, а мне 16. С тех пор начали ходить в совместные походы. Мы прошли Урал, Забайкалье, побывали на границе с Монголией несколько раз. Общность интересов переросла в нечто большее.
— Как сохранить отношения спустя столько лет? Сейчас же очень много разводов.
— По некоторым оценкам до 80% браков распадается в течение первых 5 лет. Это я говорю как человек, который занимается статистикой. Думаю, что у каждого есть свой ответ на этот вопрос. Мне кажется, что важно опираться на общность интересов. Это должно объединять людей наряду с возрастным влечением и другими биохимическими вещами. И нужно научиться принимать друг друга такими, какие мы есть. Не пытаться переделывать. Выходя замуж, нужно отдавать себе отчет, что это взрослый человек, который уже сформировался. Все остальное это уже тактика.
— Получается, Людмила — ваша первая любовь?
— Наверное, да. Мы никуда не торопились, у нас была возможность узнать друг друга, увидеть в разных ситуациях. Чем сложнее совместная деятельность, тем выше уровень отношений, который складывается в ее процессе. Поэтому когда есть компания, сидящая вечером на лавочке — это один уровень отношений, а когда ты идешь с человеком в разведку, он прикрывает тебе спину и спасает тебе жизнь — это другой. В этом смысле туризм, когда ты оказываешься с ограниченным количеством людей на длительный срок, раскрывает их всех. Невозможно притворяться. Поэтому достаточно с человеком пройти несколько туристических походов, и ты узнаешь его настоящего.
— В общем, нужно идти в поход?
— Если говорить просто, нужно создать такие условия, где люди будут раскрываться такими, какие они есть, и после этого решать, готов ли ты с этим человеком идти вместе или нет.
— У вас двое сыновей. Они пошли по вашим стопам?
— И да и нет. Старший сын Павел тоже гуманитарий, стал юристом, заместитель начальника юридического отдела Счетной палаты Ульяновской области. Младший Алексей пошел по моим стопам и получил историческое образование в педе. Работал в педагогических отрядах, как и я. Сейчас трудится специалистом в Центре управления регионом.
— Что главное вы пытались им донести в детстве?
— Что это их жизнь и проживают они ее сами. Принимают свои решения и поступают, как считают правильным. Но если у них возникает необходимость в советах, то они всегда могут рассчитывать на нашу семью и поддержку. Мы не навязываем им никаких представлений о должном и идеалах. Больше никаких вводных детям не давал. Но мне очень приятно смотреть на них. Старший сын у меня тоже турист, но он ушел в водную стезю. У него, в отличие от папы, за плечами несколько десятков очень серьезных водных походов, он кандидат в мастера спорта по спортивному туризму. И никто его никогда насильно не заставлял. Просто наступило время, и он сказал "я хочу". Так же, как и младший. Он сначала поступил в один вуз, а потом пришел и сказал: "Папа, я хочу перевестись на ту специальность, которую оканчивал ты". Им обоим я ответил "вперед". И это были их решения. Они всегда всего добивались сами. Я считаю, что когда мы дали им возможность выбирать, поступили правильно.
— Чего пожелаете себе в этом году?
— Если бы была моя воля, я пожелал бы себе примерно 60-70 часов в сутках! А все остальное будет следствием этого!
