Первые восемь лет жизни Сергей Борисович Петров прожил на улице Стрелецкой, которую снесли для строительства Ленинского мемориала. Краевед помнит, как менялся город к 100-летию Ленина, как сносились старые здания и строились новые. Сергей Борисович дал большое интервью проекту «Годы и люди» - как очевидец многих событий и как краевед. Он рассказал нам о скандале из-за выступления Евтушенко в пединституте в 1973 году, как сопровождал поэта на каток на стадионе «Труд», об очередях во Дворце книги и строительстве нового здания библиотеки, о работах по восстановлению кладбища Покровского монастыря, о том, как он выяснил, что олимпийская чемпионка Людмила Белоусова родилась в Ульяновске, как у него возникла идея установки в Ульяновске памятника букве Ё, о белых пятнах в истории Симбирска-Ульяновска и многом-многом другом.
«Все было на моих глазах»
- Сергей Борисович, как краевед, вы следили и следите за обстановкой в нашей области. В истории Ульяновска есть важные моменты. Например, в 1960-х сносились здания для строительства Ленинского мемориала (в том числе Дом Губернатора), пединститута, гостиницы «Венец». Что вы помните об этом?
- Я об этом очень много знаю и помню, и всё потому, что улица Ульянова, которая до революции была улица Стрелецкая (в память о симбирских стрельцах), – это моя родная улица. Я прожил на ней первые восемь лет жизни, что очень важно. Поэтому помню каждый дом, каждый забор, ограду.
Улица Ульянова (бывшая Стрелецкая) перед строительством Ленинского мемориала. Ульяновск. Не позднее 1967 г.:
Снос не только этой улицы, но и еще трех, был тяжелой ошибкой, невосполнимой утратой… Потому что, если создавать заповедник «Родина Ленина», до которого додумались только в конце семидесятых годов прошлого века, то лучшего места для заповедника не было: всё сохранилось, как при Ленине, за исключением, буквально, может быть, одного здания. Также эта территория оползневая и, как сейчас показывает практика, почва движется. Оползень угрожает Ленинскому мемориалу, огромному зданию, угрожает Педагогическому университету, и даже этой библиотеке-музею, в которой мы находимся (Дворец книги — прим. ред.) От Краеведческого музея крыльцо отъезжало. Нельзя такие огромные здания ставить на обрыве над Волгой, тем более, не имеющие как потом стали писать смело архитекторы, историки архитектуры, никакой связи с национальной архитектурой.
На протяжении многих лет, общаясь с туристами, я слышал отзывы о Мемориале как повторении проектов Ле Корбюзье, фабрики-кухни в Москве 1930-х, аэропорта в Японии, медицинской клиники и супермаркета где-то в Европе. Естественно, такие отзывы и восторженные статьи о Мемориале не пропали. Дорого обошелся нам этот навязанный конструктивизм. И продолжает обходиться.
Третий удар очень большой: у нас ведь не построено ни одного здания для Краеведческого музея, Художественного музея. Если бы остались эти добротные особняки, в особенности Дом губернатора и несколько других, то совсем другая была бы обстановка. Вот уже три года закрыт Художественный музей на втором этаже здания на Венце, и когда он откроется, посетители узнают, что музей лишился ещё одного зала из-за протечки потолка. Кто за такой «ремонт « ответит? Краеведческий музей на первом этаже жалко выглядит: он очень стеснен, и кто из туристов в нём бывает, говорит, что это районный музей пятидесятых годов прошлого века, это районный музей, не областной. То есть, куда мы ни пойдем, огромные убытки от этой «мемориальной зоны». Вот сейчас реставрируют Ленинский мемориал, а что дальше будет… Уже миллиарды ушли и еще уйдут.
К сожалению, были люди, которые говорили: «Оставьте в покое эту улицу», а там еще есть что… Вот улица Спасская, она называлась улицей Советской, и там по диагонали от здания Дома офицеров построили великолепный строительный техникум – просторное, высокое здание с высокими потолками, может, под пять метров, чтобы там спокойно занимались студенты. Его только построили и сломали. Дом губернатора - его предлагали развернуть и поставить параллельно корпусу нынешнего инфака педвуза. Старые большевики ходили в обком КПСС, просили не сносить здание - памятник истории, где располагались первые советские учреждения, а также бывал Пушкин, служил Гончаров. Ни в какую, лишь бы всё сломать. Архитекторы предлагали от Симбирска оставить буквально десять зданий. Можете себе представить, один из них требовал сломать Дом офицеров, потому что, видите ли, загораживает он несколько первых этажей гостиницы «Венец». Вот снесли бы это интересное стильное здание, чтобы только было видно сразу с улицы Ленина эту заурядную серую коробку.
Всё ломали лихорадочно, очень много погибло документов, которые на чердаках лежали. Хотя Сергей Львович Сытин, доцент педагогического института, видный краевед, посылал молодежь обследовать дома, и кое-что спасли, но большинство документов и представлявших интерес вещей оказались на свалке. Это был погром. Диким варварством был бандитский слом особняка князей Хованских. Там, где здания снесли, было Стрелецкое кладбище еще семнадцатого века. И когда содрали верхнюю часть грунта, там обнаружились скелеты в кольчугах и со шлемами. Было приказано все это немедленно уничтожить, кости все выкопать на свалку. Такие примеры чудовищного национального нигилизма были показаны молодежи. Это всё было на моих глазах. Так орудовали власти и архитекторы – варвары того времени. А современные архитекторы и застройщики продолжают их постыдное дело: вырубают симбирское наследие полностью и центр города застраивают бездарными коробками.
- А как город готовился к грандиозному празднованию 100-летия Ленина в 1970 году?
- Город готовился лихорадочно, в основном обращали внимание на Ленинский мемориал, потому что другие здания уж сдавались позже. Удивительно было, какие меры безопасности были приняты во время приезда Брежнева. Я видел Брежнева издалека, и Левитана, замечательного диктора, и космонавта Валентину Терешкову. Брежнев шел впереди, а эти знаменитости шли за ним в Ленинский мемориал. Но, можете себе представить, всё было оцеплено вокруг. Солдаты стояли метрах в семи друг от друга, перед ними столбики. Нельзя было подойти к Ленинскому мемориалу на пятьсот метров. Это всё не проблема была, но так полагалось почему-то.
Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев и первая женщина - космонавт В.В. Терешкова среди гостей на празднике по поводу открытия Ленинского мемориала. Ульяновск. 16 апреля 1970 г.:
Потом, видите у нас какие ошибки: стали строить здание, тогда называлось «Дворец культуры профсоюзов», сейчас ДК «Губернаторский». А ныне возрождается монастырь. Это здание не на своем месте, опять там кладбище уничтожили, там были похоронены видные симбиряне. В общем…
А потом, знаете, пришлось расплачиваться. Почему? Потому что крыши плоские, а водостоки внутри зданий проходят, и все стало протекать. До такой степени изуродовали этими протечками Дворец пионеров, что его снести даже хотели. В общем, многое наспех делалось: ну надо было отчитаться. А вокруг-то пока еще ничего не было. Вот скажем, почему КДЦМ так стоит? Перекрыли улицу Бебеля, там неказистые, считают, домишки, что никто не должен это видеть. Да, на некоторое время город выиграл, в этом не приходится сомневаться. Но сейчас-то мы переживаем как раз период расплаты за это, потому что корпус педагогического университета очень неудобный, об этом все говорят, нерациональный. На Мемориал через пятьдесят лет пришлось много денег тратить. Филармония заброшена. Мы находимся в дворянском собрании с вами сейчас. Здание построено в 1846 году! В то время как в соседних областях, и не только, построили новые здания, отличные библиотеки. У нас нет концертного зала, а в Ленинском мемориале зал для съездов, для конгрессов, а не для концертов. У нас нет театра музыкального. В общем, куда ни пойдешь, у нас для культуры новых специализированных зданий немного . Утраты велики. Изуродовано прекрасное здание на улице Гончарова, приспособленное для Театра кукол с большими недостатками. В других регионах построили и строят новые. Исчезли кинотеатры «Рассвет», «Свияга», «Пионер», погибает «Художественный».
На очень короткий период времени были энтузиазм, эйфория: вокзал построили, хорошо Дворец пионеров, стеклянную библиотеку детскую, автовокзал, речной вокзал, который сейчас уже давно населению не принадлежит, аэропорт, который тоже пришлось достраивать. То есть, произошли точечные изменения. Это, конечно, хорошо было, потому что город был заброшенный, не развивался. А сейчас, видите: новые этапы - новые проблемы. И музея никакого не построили ни краеведческого, ни художественного, хотя планы были такие. То есть замах был большой.
Но! В чем здесь положительная сторона: если бы вы видели план застройки к столетию, вы бы ужаснулись, потому что от города ничего не оставалось - от исторического - абсолютно ничего, несколько домов. Представляете? А что дальше? А дальше все улицы были бы как Минаева и как 12 Сентября, очень это шедевры, как говорится, архитектуры. Всё хотели сломать. Почему же не удалось всё сломать, то есть на сто процентов выполнить этот страшный план? Произошло сильное землетрясение в Ташкенте в 1968 году, и туда нужно было десятки и десятки миллионов рублей послать, поэтому оставили хоть что-то от наследия. А то бы исторического города не было вообще – пять-шесть домов, связанных с Лениным, семьей Ульяновых, остального ничего бы не было.
«И в городе возник скандал»
- К нам приезжал поэт Евгений Евтушенко, и вы организовали его выступление в пединституте. Как все это происходило?
- Был февраль 1973 года. Узнав, что Евгений Александрович приехал, - он выступал в мемориале, но ему не дали там вечера, - я туда пришел, поэт сказал мне, чтобы я его проводил до номера в гостинице «Венец». Он решил погулять вместе со мной, взял коньки, и мы пошли на стадион «Труд». По дороге он меня расспрашивал, что я читаю, очень внимательно. Он произнес слово, которое он мне потом поправил он сказал, что у нас не идеология, а «креслология», что человек сидит в кресле, любой ценой надо уцелеть, потом через много лет он сказал мне «креслеология» у нас. Пусть так. Евтушенко катался, я сторожил его шубу, очень дорогую, и ему покрикивал «хейя-хэйя»!!, шведский лозунг, которым приветствуют хоккеистов. Ну вот, я его проводил.
Фотография Е.А. Евтушенко, сделанная Алексеем Кубаревым во Дворце книги в феврале 1973 года:
На следующий день я договорился с матерью одноклассницы, Людмилы Афанасьевой, мать её была секретарем горкома партии, я ей позвонил, ума хватило, и говорю: «Галина Николаевна, а можно организовать выступление Евтушенко в пединституте?». Она говорит: «Пожалуйста, Сережа, организуй». Я организовал, и Евтушенко выступал. Я пленки принес, записали на магнитофон его выступления, а потом приказали пленки уничтожить. Там был такой человек, который оказался предателем. Он был заведующим кафедрой научного коммунизма. Со своей женой потом такие страсти организовал: «Какой ужас! Евтушенко разложил молодежь!». Евтушенко много читал, хорошо, ему, правда, неуместные вопросы задавали, не зная его творчества, без конца спрашивали: «Как вы к такому-то поэту относитесь, как к такому?» А в целом это было ярчайшее выступление.
А в городе возник скандал. Говорили, секретарь по идеологии Владимир Сверкалов орал на эту самую Галину Николаевну, но как-то обошлось, потому что в принципе поэт ничего антисоветского не сказал, осторожно выступил. Потом мы пошли, он пригласил меня с артистами в ресторан. Он был очень доверчивым, добрым. Но книгу в подарок я у него не попросил, может быть, что-то он мне бы и подарил.
Это ярчайший эпизод моей жизни в то глухое время, а через много лет всё повторилось, только блестяще, и при провале педуниверситета. Я узнал, что уже больной, потерявший ногу, Евгений Александрович Евтушенко в июне2015 года направился на гастроли в поезде, что из Саратова он проедет через Ульяновск, и я раздобыл телефоны. Я звонил его помощнице, надоедал. Уже было ночное время, я раз пять звонил, потом уже час ночи - а я все равно позвонил. Слышу: он входит в вагон, стучит тростью. Спрашивает секретаря: «Кто это звонит?» - «Да вот, хотят в Ульяновске что-то узнать». Я попросил разрешения прийти в вагон и переговорить. «Ладно, пусть приходит». И оказалось, что поезд сорок минут стоит. Мы поехали с директором Дворца книги и журналистом Вадимом Пилюковым. Очень тепло встретил и согласился выступить у нас. И он приехал в декабре 2015 года, выступал в Большом зале мемориала. Я решил взять реванш и предложил сначала: пусть он опять выступит в педуниверситете, а потом у нас, в УлГУ. А там опять жена этого человека, который был заведующий кафедрой научного коммунизма, но после поражения ГКЧП примкнул к антисоветскому митингу под Ленинским мемориалом и кричал что этих «гэкачепистов»: надо расстрелять, как бешеных собак. Так вот, его жена (вдова уже) сказала, что ни в коем случае нельзя допускать выступления Евтушенко: он может ляпнуть что угодно. Это уже сколько лет прошло… больше тридцати. Я быстро сориентировался и обратился в УлГу, тут же нашел поддержку со стороны руководства, предложил избрать знаменитого поэта почетным профессором.
Евгений Александрович выступал блестяще у нас в актовом зале второго корпуса. Ему там в торжественной обстановке вручили диплом и облекли в мантию. А педвуз с позором провалился. Теперь Евтушенко у нас, наш поэт. И в мемориале он выступал на этот раз, ему дали зал, но очень бездарно, просто бездарно оформили все. Получилось так, что людей томили два часа из-за представления, где актер бегал по сцене, Карамзина изображая, а потом поэту дали выступать. Нужно было в пятнадцать минут сказать, что грядет год Карамзина, а остальное время великий поэт бы выступал. Куда там! На экране надо было отчет показывать о выдающихся успехах! Причем десятки людей сидели на сцене спиной к экрану. Кондиционер не работал… Народ уже не выдержал, когда пятый час пошел, стали уходить из Ленинского мемориала. Ну, об этом сейчас много написано, можно найти почитать в прессе, в интернете все обстоятельства его пребывания тут, интервью с ним.
Я придумал, чтобы здесь он дал пресс-конференцию в этом здании, и состоялась пресс-конференция, причем фотографии есть, все это есть. То есть дважды мне повезло. Событие первое, в пединституте, получилось хитрое, спохватились поздно, отменить уже нельзя было. А Евтушенко не поверил сначала, что это было здание пединститута: он выступал во всяких домишках в разных городах, а нам построили внешне солидный корпус.
«Меня всё пытались диссидентом каким-то доносчики изобразить»
- В 1974 году вы уехали из Ульяновска, но потом вернулись обратно. Почему вы приняли решение уехать и почему решили вернуться?
- В 74 году мне невозможно было работать там, где хотелось: на мне было клеймо до этого в связи с доносами на меня. Меня всё пытались диссидентом каким-то доносчики изобразить, а я им никогда не был, никакой карьеры у меня тут не было, и я уехал на 16 лет. А вернулся я после защиты кандидатской диссертации, после обучения в аспирантуре МГУ имени Ломоносова. Я там счастье имел прожить три года в главном здании МГУ на Ленинских горах, теперь Воробьевых опять. Я узнал, что открылся филиал МГУ, и на родину вернулся.
«По субботам и воскресеньям во Дворце книгибыло до 500 посетителей!»
- Вы тесно связаны с Дворцом книги. Как раньше строилась работа Дворца книги? Как выстраивались очереди за книгами и что читали жители города?
- Действительно, история нашего Дворца, нашей Областной библиотеки, сейчас воспринимается как нечто фантастическое. Здесь по субботам и воскресеньям можно было видеть до 500 посетителей! Очень тяжело приходилось студентам: сначала молодежь стояла, чтобы сдать пальто в гардеробе, потом поднималась наверх, и, заполнив листочки на книги, стояла в очереди сдать листочки, потом выяснялось, что надо что-то отксерокопировать, и люди стояли к единственному ксероксу опять в очереди.
Сначала у этого здания пристроя не было, и все занимались в нескольких исторических залах. Там были отделы краеведения, нотно-музыкальный, сельского хозяйства, он же технический, Ленинский был зал, ну и большой читальный зал. А затем количество читателей стало уменьшаться. Сейчас мы с вами пришли, я пятнадцатый, вы шестнадцатый. И это в 14 часов! Сравните, сколько было. Но что удивительно: справлялись библиотекари, они справлялись, здесь были ветераны, люди очень интеллектуальные, и в период таких затиший вы могли спокойно спросить: «А что в толстых журналах?». Что вы можете почитать, они сами говорили. Никаких компьютеров не было, не было такого количества дополнительного персонала.
Сейчас здесь есть отдел обслуживания, несколько заместителей директора, японский какой-то музей – чего тут только нет, а народу очень мало. Одни уверяют, что студенты все читают в интернете, но в интернете далеко не все есть, тем более никто не заменит общение со старинными книгами, с альбомами роскошными, с периодикой. Читать с экрана очень неудобно, глаза устают, тем более, что там все прыгает. В общем, жизнь изменилась, и из библиотеки в основном сделали своего рода клуб: здесь устраиваются концерты, разного рода акции, экскурсии, выставки, а читателей мало, хотя фонды замечательные, очень ценные.
Ну, может, когда-нибудь вернется интерес к чтению и молодежь не будет, как мы говорим, тусоваться не на улице, научится читать книги. Так что надо посещать библиотеки, это сокровищницы невероятные! И обидно, что иногда молодежь даже не знает, где Дворец книги. В качестве анекдота расскажу. Тут несколько лет назад при моем участии выступал хор из Аргентины, и Олег Робертович [О.Р. Самарцев] послал студентов взять интервью. Им сказали - во Дворце. Они пошли в Дворец пионеров, пришли туда - там нет никого, а потому что они в библиотеку не ходили. Вот так. А с другой стороны, пожалуйста: народу мало, везде компьютеры, два ксерокса, всякие всевозможные услуги, сканер есть, ну, студенты где-то как-то выходят из положения.
Дворец книги. В центре известный филателист, коллекционер, краевед Демид Устинов. 2019 г.:
- А как строилось новое здание Дворца книги?
- Я очень горжусь тем, что принял участие в завершении строительства, оно строилось долго и мучительно. Вообще тут тоже были допущены большие ошибки. Новые здания - это большая редкость. Здание двух музеев - это 1916 год постройки, музыкальное училище - это 1840-е годы. А здесь стройка встала, сломали несколько хороших особняков. Добротные особняки сломали. Стоит один дом дворян Ивашевых-Хованских. Вот ничего, он бы стоял и стоял, но он с Венца мешал смотреть на Ленинский мемориал. Если не удалось сломать Дом офицеров, сломали этот памятник. Это здание было построено в 17 веке, все сломали бандитски.
Ну вот, стали эту пристройку делать. Дом офицеров, кстати говоря, тоже пристройка, театр пристройка, ну, везде пристройки. Я писал письма, писал в «Ульяновскую правду» и говорил: «Когда же будет открыто здание?». Уже пошли восьмидесятые годы, интерес к Ленину стал ослабевать, в 1970-е был очень большой подъем, отметили, а потом все тише, тише, тише, и денег стали давать Ульяновску меньше. Тем более, те стройки были всесоюзные, а эта областная. А когда наша область начинает строить, то на культуре экономят, если, правда, это не фонд «Ульяновск - культурная столица». Культура областная бедная очень.
В чем сначала была допущена ошибка? Каким-то образом они решили, что хватит этого здания - Дворянского собрания, а в новом пристрое должно быть книгохранилище. А потом поняли, увидев, какое количество студентов было: они стали книгохранилище переделывать в читальный зал. А потом выяснилось, в общем, нехорошее дело: сначала был проект (что тоже хорошо, что не состоялся) на территории женского Спасского монастыря построить совершенно новую библиотеку, по всем правилам середины 1970-х годов. Но стали пристрой делать. Ещё дикий у нас пример есть: это на улице Гончарова. Там к маленькому трехэтажному дому пристроен огромный печатный цех – Дом печати. Почему? Потому что там редакции были. И не могли себе представить, что изменится обстановка, и редакции будут находиться в другом месте, поэтому у нас производственный цех стоит на центральной улице. Это тоже наш «стиль». В редакции тогда были «Ульяновская правда», «Ульяновский комсомолец» и еще районки. И ради этого, чтобы удобно было набор носить. Ну, что и говорить.
Здание строилось долго и мучительно и имело те же самые недостатки: плоские крыши, плохо прогрунтованные, поэтому не раз были протечки, течет вода через внутренние трубы. Я из Москвы писал: «Я посетил Ульяновск, смотрю, библиотека не достроена». «А я два года назад был, она была не достроена». Вот такие вещи.
«А потом Алексей Скала решил это кладбище восстановить»
- Одно из самых загадочных мест в Ульяновске – сквер Ильи Ульянова, где раньше находилось кладбище Покровского монастыря. Это кладбище ликвидировали в 1937 году. В 1990-х годах при раскопках там были извлечены старые надгробия и склепы. Как это всё происходило и какие выводы удалось сделать из этих работ?
- Я вам скажу, что к 1937 году все было уже разгромлено, а монастыри были закрыты по тайному распоряжению (потому что оно не публиковалось и не пересказывалось). Они фактически были закрыты в 1922-м году. Но так как в монастырях проживало много уже престарелых монахов, то разрешали жить до 32-го года там. А в 1932 году набросились и сломали Благовещенскую церковь и стали громить надгробия страшным образом. Опять был такой цинизм, все думали, что там должно быть золото. Поэтому поступали так: вытаскивали гробы, оцинкованные часто, открывали, а там прах лежал, но такой, что можно было понять, что это за человек. Когда ударяли и пинали, прах рассыпался, мальчишки играли черепами в футбол, девчонки таскали домой ленты с золотыми буквам, в общем, это был цинизм страшный. Там были фамильные склепы, пробивали дыру наверху и туда сбрасывали другие надгробия.
А потом Алексей Скала, священник, настоятель Спасо-Вознесенского собора, нового, решил это кладбище восстановить. Там были раскопки, ему мешали, он перевозил сюда даже, как он считал, останки родного брата Карамзина, Василия Михайловича. И я присутствовал при захоронении этих останков, привезенных из Майнского района, из так называемой Знаменки.
Произошел случай, если бы его показали в кино, то сказали бы: «Вы явно что-то надумали или пересаливаете, такого быть не может». Оказывается, всё-таки пытались помешать этому перезахоронению, женщины громко кричали: «Не мешайте, пусть захоронят!», изображали истерику. И что вы думаете? Снизу, с улицы Ульянова, вдруг показалась (это нельзя придумать) похоронная процессия, и вдруг увидели, как из-под кустов выбежали пять милиционеров и набросились на эту процессию. «Не смейте хоронить, это запрещено», и здесь народ совершенно в шок впал: «Как это так? Они просто шли до автобуса!». Там работали казаки, там много раскопали.
Вообще я тоже занимался этим кладбищем, из разного рода источников собирал сведения, и составили мы с Ольгой Алексеевной Свешниковой список захороненных - 1300 человек. Последние захоронения были еще в двадцатые годы, еще подзахоранивали. Потом там было массовое захоронение во время страшных бедствий 1921-22 годов: там в ямах хоронили умерших от холеры, тифа, голода, там еще много чего есть.
Ну, вот то, что достали, очень хорошо. Значит, кладбище существовало, получается, примерно с 1698 по 1927 год. А потом, более того, после войны оставили одну могилу – отца Ленина. А после войны горячие головушки говорят: «Слушайте, какое место, давайте здесь поставим цех электролампового завода». Им говорят: «А как же могила отца Ленина?» – «Да ладно, отца Ленина перезахороним куда-нибудь». Но не состоялось, слава Богу. Место уникальное. Алексей Скала поработал. Там есть доска мемориальная, там были многие замечательные люди – симбирское дворянство, князья, бароны, графы, духовенство. Он откопал также захоронение Андрея Блаженного. Это ценнейшее место, и там давно пора музеефикацию провести, еще продолжить раскопки, но пока тишина. Город у нас исторический, но у нас власти глубоко отсталые, город не любят, только смотрят, кого бы, чего бы застроить, вырубить и застроить, примитивно застраиваются улицы центральные.
Продолжение интервью - по ссылке 100-летие Ленина, на катке с Евтушенко, памятник букве Ё и белые пятна в истории региона. Большое интервью с краеведом Сергеем Петровым. Часть 2
Подготовил студент кафедры журналистики УлГУ Ильдар Гисматуллин
Фото предоставлены Сергеем Петровым, Ильдаром Гисматуллиным, другие источники фото — https://ulkul.ru/gallery/photo/vstrecha-evgeniya-evtushenko-s-ulyanovskimi-zhurnalistami-11-12-2015-aleksey-zhdanov, http://simblet.uonb.ru/?page_id=530, Фонды Ленинского мемориала, книга В. Самогорова, В. Пастушенко, А. Капитонова и М. Капитонова "Юбилейный Ульяновск" (2013 г.), альбом Т.Б. Бакмана "Ульяновск - родина Ленина" (1975 г.), книга А.И. Бросмана и Н.Н. Медведева "Ульяновск" (1973 г.), журнал "Мономах"
