По делу бывшего замгубернатора Анатолия Озернова допросили второго подсудимого, остававшегося до сих пор в тени более высокопоставленного фигуранта. Речь о начальнике Управделами Ульяновской области Павле Прокофьеве, сохраняющем должность, несмотря на обвинения. В суде Прокофьев отказался от неудобных для себя и Озернова показаний, которые давал на следствии. «Распереживался тогда», — объяснил он.

Свидетели, которых планировала вызвать сторона Анатолия Озернова, очередное заседание проигнорировали. Положение спасла адвокат Ирина Савельева, которая предложила допросить своего подзащитного — начальника Управделами Ульяновской области Павла Прокофьева. Его обвиняют в мошенничестве — якобы он участвовал в завышении смет при строительстве ситуационного центра, а также растрате почти 300 тысяч рублей.

На ремонт ситуационного центра разыграли один крупный контракт, а затем заключили несколько дополнительных соглашений. Итоговая сумма — 20 миллионов рублей. Ирина Савельева обратила внимание, что в общей сложности власти выплатили по этим контрактам только 17,6 млн — что не вяжется с позицией следствия о завышении смет и хищении денег.

— Вы можете объяснить это? — поинтересовалась она у своего клиента.

— Возможно, было падение цен [на материалы] при строительстве, — ответил подсудимый. Он заметно нервничал и говорил торопливо.

— Эту информацию вы смогли увидеть в материалах уголовного дела или в обвинительном заключении?

— Нет.

По версии следствия, Анатолий Озернов оказывал покровительство бизнесмену Константину Вершинину, и тот платил ему взятки. Контракт на ремонт помещений для ситуационного центра подконтрольная Вершинину компания «Ин-Сервис» получила именно с помощью бывшего замгубернатора. Якобы Озернов дал соответствующее указание тогдашнему директору «Ульяновскоблстройзаказчика» Константину Алексичу, структура которого организовывала торги. Желая, в свою очередь, отбить затраты на взятки, Вершинин завысил сметы при работах и похитил 250 тысяч рублей. Обвинение считает, что в махинациях со сметами участвовал и начальник Управделами.

Прокофьев рассказал, что присутствовал на совещаниях, где обсуждали ремонт центра. «Было сказано, грубо говоря, чтобы делал все это Вершинин. Это было как указание, пожелание…», — неуверенно говорил Прокофьев.

На совещании также обсуждали требование к подрядчику иметь специальную лицензию — на тот момент Прокофьев решил, что это было средством ограничения конкуренции. Но в суде, выслушав свидетелей, понял, что лицензия действительно была нужна. «Это не моя зона ответственности, и я мог что-то услышать или понять неправильно», — оправдывался подсудимый.

По его словам, сам он проверять исполнение контракта не должен был — для этого есть «Стройзаказчик», да и не мог — строительного образования не имел.

Прокофьева и Озернова также обвиняют в совместном преступлении — растрате. Якобы Управделами задолжало службе питания, которая обслуживала правительственную столовую, 285 тысяч рублей. Следствие считает, что на эти средства Озернов провел в личных целях какое-то неустановленное мероприятие. Долг закрыл Константин Вершинин через подконтрольного предпринимателя Армена Абрамяна. Впоследствии, чтобы вернуть бизнесмену деньги, Управделами заключило с ИП фиктивный договор на стрижку кустов в Карлинской роще на сумму 300 тысяч рублей (285 тысяч плюс налог). Никаких работ при этом Абрамян не проводил.

Прокофьев подтвердил, что такой долг перед службой питания действительно был. Организация работала с прибыли, и если бы Управделами не выплатило эти деньги, нечем было бы отдавать зарплату сотрудникам столовой. «Я пошел к Анатолию Владимировичу (Озернову — прим.), объяснил ситуацию, было принято решение закрыть вопрос через спил древесины. Озернов спросил Вершинина, сможет ли он помочь, тот не отказал. Вершинин оплатил долг, потом мы ему вернули эти деньги», — рассказал подсудимый.

Почему нельзя было сразу заключить прямой договор между Управделами и службой питания, Прокофьев объяснить не смог. «В связи с пандемией… — начал было он, но осекся и на некоторое время замолчал. — Не буду вводить в заблуждение, не скажу, в связи с чем. Возможно, по той статье [расходов] не было денег. Но причина была не в том, что нам так захотелось, была более уважительная». Какая именно, Прокофьев вспомнить не смог. По его словам, все деньги пошли на закрытие долга — ни он, ни Озернов никакой выгоды с этого не имели.

Слова Павла Прокофьева в суде слишком разнились с тем, что он говорил на следствии. Первоначальные показания подсудимого зачитала прокурор Гузель Шамсутдинова. И в них — более выгодная для обвинения информация.

Тогда Прокофьев рассказывал следствию, что Озернов называл Вершинина близким человеком и дал указание, чтобы именно он занимался работами в ситуационном центре. На совещании с Алексичем Озернов обсуждал механизм, каким образом в торгах на ремонт центра обеспечить победу «Ин-Сервиса». Алексич предложил включить в контракт работы, связанные с гостайной. Тогда от подрядчика потребовалась бы соответствующая лицензия. «Как сказал Алексич, таких фирм в регионе единицы, и победа Вершинина будет очевидна. Озернов поддержал», — рассказывал следствию Прокофьев.

В показаниях говорится, что в сметном отделе Управделами и в организации, которая занималась экспертной оценкой смет, выявляли завышение цен при исполнении госконтракта, но Озернов давал указание закрывать на это глаза.

Что касается долга перед службой питания, то он образовался «за счет неформальных мероприятий Озернова и иных высокопоставленных лиц» — так записаны слова Прокофьева в протоколе.

Подсудимый объяснил такое несоответствие показаний тем, что на допросе у следствия он был на эмоциях, напуган. «Я первый раз, не помню уже… Может, давление или еще что-то, я распереживался», — объяснил он суду.

Андрей Семёнов