В Ленинском райсуде Ульяновска продолжаются судебные заседания по делу о мошенничестве при обмене городского имущества. 73online.ru публикует вторую часть допроса мецената восстановления Спасского женского монастыря, владельца АО «Гулливер» Игоря Любченкова. Он утверждает, что его не интересовал процесс мены спорного торгового павильона на муниципальную недвижимость и обстоятельств сделки он не знал: «Сносят — и слава Богу!».

Свидетель рассказал суду, что трехстороннее соглашение о восстановлении храма между губернатором, Симбирской епархией и АНО «Доброе дело» «имело популистский характер, у него не было юридической силы». Адвокат Александр Паулов уточнил у своей подзащитной Ольги Колесниковой, был ли прописан в этом соглашении формат ее отчетности перед Любченковым, она заявила, что от нее требовали еженедельных докладов — это было прописано в официальном договоре на предоставление услуг по оформлению операций с недвижимостью. Также у нее была еще одна нотариальная доверенность от Спасского женского монастыря о совершении абсолютно всех сделок — выдана сроком на три года в 2016 году. Об этом, по словам Колесниковой, знал Игорь Любченков. По электронной почте он якобы отправлял «гневные сообщения» нескольким адресатам, что «все действия по восстановлению нужно согласовывать с ним».

— Этот договор я не помню и не видел — раз. Еще раз повторю, что АНО «Доброе дело» не участвовало в восстановлении монастыря, денежные средства от этой организации Колесниковой не передавались, соответственно, договор не исполнялся, — заявил Игорь Любченков. Он еще раз подчеркнул, что деньги обвиняемой передавал как физическое лицо — ежемесячно 30-35 тыс рублей вплоть до ее обыска.

Паулов продолжил задавать вопросы свидетелю. Любченков пояснил, что за строительство колокольни с надвратным храмом была ответственна епархия, но почему в дорожной карте стоит фамилия Ольги Колесниковой, он не знает, не был и в курсе того, что у нее нет строительного образования.

«Торговый павильон мешал городскому благоустройству»

Судья еще раз уточнила, когда Любченкову стало известно о демонтаже торгового павильона. Он поменял свои показания, озвученные на следствии и первоначально в суде, заявив, что на одном из совещаний такие планы были озвучены. О том, что киоск снесли за счет средств покойного бизнесмена Сергея Кузнецова, он узнал от Ольги Колесниковой уже после демонтажа: «Мне это было неинтересно».

— Вы все время говорите, что вам было неинтересно! — удивилась Светлана Чебукина.

— Да, потому что меня интересовало лишь то, что было в пределах монастыря.

— Как вы считаете, павильон являлся препятствием к восстановлению монастыря?

— Нет.

— Никому не мешал?

— Он мешал только благоустройству.

— А что это означает?

— Его внешний вид не вписывался в архитектурный облик города.

— Этот вопрос как-то обсуждался, решался, кто-то пути какие-то предлагал?

— На совещании. У меня вообще не было каких-то вопросов, я понимал, что все мены будут осуществлены. Была служебная записка [замглавы Ульяновска] Вадима Андреева [главе города] Сергею Панчину. В принудительном порядке по решению Ленинского районного суда Ульяновска произвести за свой счет (то есть счет владельцев) демонтаж части торгового павильона. Однако его исполнение нецелесообразно в связи с достигнутой договоренностью по мене гаражей. Это судебный спор, не лишающий собственника права мены участка. Андреев предложил исключительно в добровольном порядке обмен на земельный участок, находящийся в государственной или в муниципальной собственности в соответствии со ст. 39. 31 земельного кодекса РФ, — сказал Игорь Любченков, зачитав содержание служебной записки.

— Вы сами как предполагаете, какой земельный участок хотели обменять?

— Даже не думал об этом.

— А кто снес, вы были осведомлены?

— Знал об этом из писем Ольги Колесниковой, но Кузнецова даже не знал, мне было это неинтересно. Сносят — и слава Богу!

— На совещаниях, на которых вы присутствовали, обсуждалась передача муниципальных объектов в собственность епархии и их дальнейшая мена на павильон?

— По гаражам я точно помню, что вопрос обсуждался.

— А гаражи разве на павильон менялись?

— Нет.

— Я вас именно в такой формулировке спрашиваю.

— Не помню, Ваша честь.

— А какую же вы все-таки сумму Максиму Ионову за гаражи сверху доплатили?

— Не припомню. Миллион или два. Не могу сказать.

— А почему вы оплатили эту сумму?

— Потому что он не хотел меняться.

— А у вас какой интерес?

— Освободить территорию под строительство монастыря от имущества, которое мешало, — сказал Любченков.

Александр Паулов уточнил у своей подзащитной, откуда у свидетеля данная служебная записка. «Я направляла ему этот документ по электронной почте вместе с другими, получается, что Игорь Владимирович читал содержание всех писем, которые ему поступали», — сказала Ольга Колесникова.

Судья Светлана Чебукина уточнила, известно ли Игорю Любченкову, что Максим Ионов, которому он доплачивал за гаражи, был соучредителем торгового павильона. Он ответил, что был в курсе.

В восстановлении монастыря принимали участие и другие меценаты

Защитника Ирину Савельеву интересовало, только ли павильон мешал благоустройству. Любченков ответил, что нет — была проблема с вентиляционной шахтой, которую надо было перенести, но кто заказывал проект и оплачивал работы, он не знает.

— Брусчатка перед колокольней новая появилась. Это не вы ее укладывали? – спросила Савельева.

— Нет, из средств монастыря.

— Откуда вам это известно?

— Брусчатку закупали с учетом этой территории.

— Когда? Кто вам об этом сказал?

— Не помню. Мне сказали, когда оплачивали ее.

— Кто оплачивал?

— Монастырь. Или я. Не могу помнить.

— А кто работы осуществлял?

— Не знаю, надо инженера монастыря спрашивать, он руководил этим работами, — ответил Любченков.

— А зачем тогда брусчатку за колокольню до дороги укладывали, если у вас границы колокольней заканчиваются?

— По договору с «Версалем» они компенсировали 50% затрат.

Свидетель сообщил, что благотворительную помощь в восстановлении монастыря также оказывало «ООО «Дворцовый ряд» Михаила Урясова. Остальных меценатов вспомнить не смог, «потому что просил многих знакомых», но еще раз упомянул, что Сергея Кузнецова среди них не было. В то же время всех благотворителей он знать не мог: «Можно запросить банковскую распечатку в монастыре». Позднее в ходе заседания выяснилось, что Кузнецов все же участвовал в работах: за свой счет демонтировал вентиляционную шахту у «Версаля».

Любченков не знал, кто новый собственник киоска

— Известно ли вам, кто демонтировал фонтан между ЦНК и ТРЦ «Версаль»? — спросила Ольга Колесникова.

— Нет.

— Известно ли вам, что я привлекла строительную организацию с участием своего супруга?

— Нет, а кто им работы оплачивал?

— Они бесплатно это сделали.

— Вспомните, пожалуйста, в октябре-ноябре 2016 года между нами был разговор, где вы сообщили, что готовы выкупить павильон за 10 млн рублей?

— Не могу помнить.

Судье Любченков пояснил позднее, что счел озвученную владельцами цену на киоск в 15 млн рублей завышенной, поэтому не рассматривал покупку. Однако отметил, что «самым простым способом решить проблему было бы приобретение павильона в собственность».

Любченков отрицал, что вопрос демонтажа павильона выносился на отдельное совещание с участием губернатора и митрополита. Момента сдачи документов Колесниковой в Росреестр для мены павильона на объекты муниципального имущества он не помнит. Свидетель продолжает настаивать, что никогда не знал про передачу объектов на улице Федерации и 12 Сентября в собственность епархии. Также он затруднился ответить, была ли между ним и Колесниковой переписка о том, что сразу после обмена Сергей Кузнецов приступит к демонтажу киоска. Отрицать обсуждение сроков сноса он не стал.

Ольга Колесникова напомнила, что на одном из совещаний вице-мэр Михаил Сычев обещал решить вопросы по передаче муниципального имущества в течение двух недель, после завершения этого срока за невыполнение поручения его «слегка пожурили». Любченков этого вспомнить не смог.

Также обвиняемая утверждала, что агентство «Пран», руководителем которого она является, отчисляло налоговые платежи с полученных от Игоря Любченкова денег. Он это отрицал.

— Вы же мне ежемесячно давали наличку, я предоставляла кассовые чеки?

— Я этого не помню, через кассу мы не проводили.

— Тем не менее налоговые отчеты есть.

— Ольга Валерьевна, вы мне ни разу не предоставляли кассовые чеки, договоры вы мне не показали. Проект, может, и был, но он не является договором.

Любченков также отрицает, что курировал вопрос оплаты госпошлин. Письма Колесниковой о просьбе срочно внести деньги по 22 платежным поручениям на 22 тысячи рублей о мене торгового павильона не помнит, так же как не помнит свою просьбу к матушке Сергии (Вотриной) благословить на это. Однако отрицать то, что все затраты епархии в последующем компенсировал монастырь, не стал.

Письма от Колесниковой не читал, отвечал машинально

Прокурор Максим Фролов ходатайствовал об оглашении протокола допроса Игоря Любченкова, в котором речь шла о переписке с Ольгой Колесниковой. Следователю благотворитель заявлял, что не знал о схеме предоставления объектов муниципального имущества Симбирской епархии для последующей мены на торговый павильон. Свидетель сообщил, что «никогда настолько глубоко не погружался в работу Ольги Колесниковой в вопросах восстановления Спасского женского монастыря», ее писем на этот счет не видел и не читал.

Свои показания свидетель подтвердил в суде. Гособвинитель напомнил, что в ходе заседания одно такое письмо Любченков все же признал, и спросил, каким же показаниям верить.

— Это письмо я нашел в переписке и прочитал уже после начала следственных действий. Другие письма от Колесниковой я читал, какие-то — нет. В тех, которые читал, не фигурировали объекты на улице Федерации и 12 Сентября, а если они и были, то я не придавал этому значения — я не был участником процесса, — сказал свидетель.

— А почему же вы на них отвечали, если не читали? — не выдержала адвокат Ирина Савельева.

— На некоторые отвечал, писем было много. Возможно, где-то была такая формулировка. Уровень доверия к Ольге Колесниковой был высокий, поэтому иногда файл я не открывал.

— Вы ответили на письмо, где речь шла о сносе павильона: «Молодец, обсудим». Читали, получается?

— Те письма, где есть ответы, я читал.

— То есть, если на все письма есть ответы, вы все читали? — вступил адвокат Александр Паулов.

В зале заседания засмеялись.

— Я не все читал.

— Кто-нибудь имел доступ к вашей электронной почте, мог воспользоваться вашим отвлечением на какие-то дела и за вас ответить Колесниковой?

— Нет.

Слово взяла судья Светлана Чебукина.

— Игорь Владимирович, но исходя из сегодняшних показаний, ясно, что все-таки Ольга Колесникова с вами каждый свой шаг обсуждала и просила согласия. Как вы бы нам могли это пояснить?

— Мое мнение она спрашивала не по всем вопросам. По поводу павильона не спрашивала, по тем объектам муниципального имущества, которые озвучиваются в уголовном деле — по улице Федерации и 12 Сентябре, я своего одобрения не давал, я не являлся органом согласовательным, только в части пожеланий.

— А зачем ей нужно было с вами все согласовывать после официального закрепления всех с ней соглашений?

— В ходе стройки на территории монастыря требовалось ее участие по оформлению земли.

В суде Колесникова заявила, что при участии Игоря Любченкова рассматривалась возможность передачи пожарной части МЧС в переулке Пожарном из федеральной в собственность епархии, свидетель это подтвердил. Он сообщил, что сделка могла быть реализована, но этому помешал не арест Колесниковой, а отрицательное заключение МЧС.

Затем вопросы задавал вице-мэр Михаил Сычев. Он спросил, почему Любченков занимался этим вопросом с пожарной частью, если она за пределами исторических границ Спасского женского монастыря:

— Почему же это имущество вас интересовало в рамках восстановления монастыря?

— Не в рамках восстановления, а в рамках организации выставочного зала заседаний для епархии. Но это, по сути, были фантастические желания, которые невозможно было воплотить. Здание аварийное, количество расселяемых жителей большое, никто в итоге не нашел решения.

Колесникова уточнила, что гаражи УМВД и Росгвардии были переданы в собственность епархии аналогичным образом, как и объекты на улице Федерации и 12 сентября. Однако Игорь Любченков заявил, что ему об этом не было известно. Также он не знает, как было передано епархии здание на улице Бебеля, 14, которое находится далеко за границами монастыря.

Адвоката Савельеву интересовало, что Любченков ответил на сообщение Колесниковой по теме мены павильона на объекты по Федерации и 12 Сентября, а также попросила пояснить, почему он ей написал: «С Богом!».

— Значит, хорошо, что она это делает.

— Получается, прочитали вы это сообщение?

— Не читал.

— А на что благословили тогда?

— Был рад, что павильона не будет.

— Но вы поняли о том, что речь идет о мене павильона?

— Нет. Мены же не было по итогу.

— Была, как же! У нас есть ваша переписка, где вы ей пишете: «С Богом!».

— Значит, я был не в курсе.

В этот момент не выдержала Ольга Колесникова: «Тогда почему я вам писала тысячи писем о том, что было мною сделано? Зачем я перед вами отчитывалась, объясните!».

Ответ Любченкова был прежним: «Вы мне сообщали информационно».

Тут, кажется, даже судья не выдержала — и перешла на повышенный тон.

— Игорь Владимирович, а как вы вообще думаете, почему вам обвиняемая задает такие вопросы в судебном заседании? — спросила Светлана Чебукина.

— Не могу знать.

— То есть ваши вопросы, переписку с ней, расцениваете как получение информации? Зачем вам она нужна?

— Чтобы быть в курсе.

— А как эту информацию вы собирались использовать в дальнейшем?

— По-разному. По павильону — для своевременного освящения колокольни.

— Как же вы тогда объясните свои гневные сообщения мне, что вы ругались на меня, почему так долго, и в письмах довольно жестко вопрос ставили, даже пытались урезать мое ежемесячное вознаграждение? — спросила Колесникова.

— Я не пытался вам ничего урезать.

— Но у меня есть множество сообщений, как вы пытаетесь уходить от ежемесячной оплаты к оплате по факту! Может быть, потому что я не согласилась на изменение условий?

— Может быть. Но это была самозанятость в моем понимании, компенсация, не оплата ваших услуг.

— А помните ли вы, как меня уговорили продолжать заниматься этим?

— Нет.

— Помните, как подговорили Владыку Феофана на его дне рождения в Казани обратиться к Сергею Морозову, чтобы тот через свою супругу на меня повлиял?

— Я не мог этого делать, не помню. Раз человек работал, выполнял задачи, значит, договорились.

— А вам известно, кому принадлежит земельный участок, на котором располагался павильон?

— Нет.

— Известно ли вам, что это собственность епархии?

— Нет, и меня это не интересует. Епархия — это юрлицо, за ними своя собственность, это их задача.

— А зачем тогда вы запрашивали информацию по гаражным боксам, которые в собственности епархии были?

— Значит, на тот момент был какой-то вопрос.

Участники судебного процесса вновь погрузились в переписку Любченкова и Колесниковой, выяснилось, что, скорее всего, следователь на допросе предоставил свидетелю частичную информацию о письме, в котором сообщалось о найденном инвесторе и мене павильона на муниципальное имущество. Благотворитель отвечал, каждый раз подсматривая в свои записи, поясняя, что это его «воспоминания», он таким образом восстанавливает события.

Резюмировала судья:

— Игорь Владимирович, вам не просто так задают одни и те же вопросы. Так все-таки вы это письмо читали?

— Да, я его читал… Но не вникал из-за собственной загруженности. Ответил на него машинально, потому что доверял Ольге.

— А что вы ей ответили машинально? Одобрили? Запретили? — продолжила Чебукина.

— Я не мог ей ни одобрить, ни запретить, я не был ни одной из заинтересованных сторон.

— Вы мне написали: «Понял, обсудим порядок взаимодействия!» — снова вступила Ольга Колесникова.

— Ответил так. Не оспариваю.

— Это можно написать машинально?

— Можно.

— Помните ли свое сообщение в «Вотсап» мне: «Ольга, что-то не понимаю сроков решения вопросов: проект и ремонт игуменского, археология, гаражи, павильон, прописка матушек…»? Я вам обещала прислать ответ на электронную почту, помните, что я ответила?

— Не могу вспомнить даже.

— 21 марта 2019 года я вам пишу следующее: «Павильон. На данный момент на выходе постановление на передачу в собственность епархии тех объектов, которые мы предоставляем в качестве мены. Как вы и просили, все согласовано с епархией, все документы им представлены. После заключения договора мены Сергей начинает демонтировать павильон. Следующая неделя, беру с запасом. Договор купли-продажи павильона на нового собственника во вложении…». Будете ли вы отрицать получение этого письма?

— Отрицать не буду, но я его не читал. Что я вам ответил, не помню.

— Вы мне ответили: «Молодец! Доступно и понятно. Во вторник обсудим».

— Значит, подтверждаю.

— Обсуждали хоть?

— Не помню.

Любченова спрашивают о «Добром деле»

Свидетель рассказал, что АНО «Доброе дело» было учреждено им и экс-министром внутренней политики Дмитрием Травкиным в 2005 году, с прошлого года Игорь Любченков — единственный владелец. Месяц назад в организации сменился управляющий директор, им стал Дмитрий Логачев — бывший замначальника Управления имущественных отношений, экономики и развития конкуренции администрации Ульяновска, которым руководит Татьяна Горюнова.

— А какие отношения вас связывают с Логачевым? Не является ли он супругом племянницы вашей жены, — спросила Ольга Колесникова свидетеля.

— У нас с ним рабочие отношения. Является. С какого года — не могу вспомнить, как поженились — так и является.

После нескольких часов допроса участники судебного заседания, наконец, отпустили Игоря Любченкова: «Идите с Богом!».