Жительница Карсуна Гузалия Идеятуллова скончалась 29 сентября 2016 года, ей было всего 23. Девушка из-за старой травмы испытывала сложности с дыханием, и ей была показана операция на носовой перегородке. Во время несложного хирургического вмешательства, длившегося всего 15 минут, у Гузалии остановилось сердце. Якобы из-за того, что ей неправильно установили дыхательную трубку. Врачи реанимировали ее, но состояние пациентки оставалось критическим, и спустя два месяца после операции она скончалась.

Суд признал сотрудников частного медцентра «Медгард» ответственными за произошедшее и обязал компанию выплатить мужу и детям погибшей в общей сложности 4,7 млн рублей. Руководство медцентра с решением суда не согласно и, ссылаясь на экспертизу, проведенную московскими врачами, уверяет – в смерти девушки виновны не сотрудники «Медгарда», а порок сердца, о котором та даже не подозревала.

Неудачная операция

Муж Гузалии Дамир и по сей день не может понять, как могло случиться, что молодая здоровая женщина скончалась после простой операции по исправлению носовой перегородки.

– У супруги из-за старой травмы перегородка была искривлена, ей было сложно дышать, и она часто страдала от гайморита, – рассказывает имам корсунской мечети Дамир Шамшетдинов, бывший мужем Гузалии. – Впервые мы пришли на прием в «Медгард» осенью 2015 года, и доктор Раев сказал, что надо выравнивать носовую перегородку. Тогда мы отложили операцию из-за финансовых сложностей. Это было не срочно. Вновь мы обратились в медцентр летом 2016 года, и 13 июля я привез супругу в клинику на операцию.

Именно в 8 утра в тот день Дамир в последний раз видел Гузалию живой и здоровой. После этого супруги «встречались» лишь в палате реанимации, когда молодая женщина была без сознания…

– Медсестра увела жену, а меня попросила уйти, потому что в отделении нельзя находиться посторонним, – вспоминает Дамир. – Я уехал к «Энтерре», немного поспал в машине, а затем пошел в кафе выпить кофе. Около 10 позвонила жена, сказала, что ее уводят в операционную, и попросила меня в 10.45 быть в ее палате. Она хотела, чтобы я был рядом с ней, когда она будет отходить от наркоза.

Дамир приехал в клинику в положенное время, но в регистратуре ему сказали, что в палату жену не перевели. Он остался ждать в холле. Мужчина периодически уточнял, что с женой, но ответом было одно «подождите».

– Было уже около часа дня, когда врачи пригласили меня в отделение и сообщили ужасные новости, – вспоминает мужчина. – Доктора Раев и Шведов рассказали, что у супруги остановилось сердце, ее реанимировали, но она в тяжелом состоянии. Подробностей той беседы я не помню, был просто в шоке… Около трех приехала «скорая», Гузалию отвезли в реанимацию областной больницы. Жена была в коме в тяжелом состоянии, спустя две недели у нее очень сильно поднялось давление и ее сердце чуть не остановилось во второй раз.

Мнения врачей разделились. Одни медики говорили, что надежда есть, и женщину можно попытаться вылечить, а другие объясняли безутешному мужу, что кора головного мозга его супруги погибла, и даже если Гузалия выживет, останется в вегетативном состоянии.

Специалист российского научно-исследовательского нейрохирургического института имени профессора А.Л. Поленова, осмотрев женщину, сообщил, что в медучреждении готовы принять ее на лечение и попробовать поставить на ноги. Да и Гузалии становилось лучше. Она начала шевелить руками и ногами, могла какое-то время дышать самостоятельно, без аппарата.

– Месяц пребывания в этом институте стоит 800 т.р., – рассказывает Дамир хазрат. – Таких средств у меня не было, но нам помогли их собрать благодаря помощи благотворительных мусульманских организаций и просто добрых людей. Мы собрали 900 тысяч, нашли специальный автомобиль и повезли супругу в Санкт-Петербург. Нужно отдать должное бригаде, что везла жену: люди подошли к этому очень ответственно, ехали быстро и по пути никуда не заезжали, только на заправку. Мы ехали следом, по очереди сменяя друг друга за рулем.

Несмотря на все усилия родных и врачей, спасти Гузалию не удалось, и 29 сентября, на второй день после приезда в Санкт-Петербург, она скончалось. У нее снова остановилось сердце. В этот раз ей уже не смогли помочь…

Поиск виновных

Судмедэкспертиза установила, что врачи во время операции неправильно установили женщине дыхательную трубку, направив ее в пищевод вместо дыхательного пути, и не следили должным образом за монитором, что и стало причиной остановки сердца пациентки.

Поняв, что в произошедшем есть вина врачей, Дамир Шамшетдинов подал на «Медгард» в суд и потребовал компенсацию.

– Мне родственники посоветовали так сделать, потому что мы все уже понимали, что на лечение Гузалии потребуются огромные деньги, – рассказывает вдовец. – А когда супруги не стало, я изменил исковые требования и запросил 9 млн рублей на возмещение морального ущерба мне и двум моим сыновьям. Но суд присудил 4,7 млн рублей.

Однако данная история еще не закончена. Сейчас по факту смерти молодой женщины возбуждено уголовное дело, и работникам следственного комитета предстоит определить, есть ли состав преступления в действиях медработников, оперировавших Гузалию.

Администрация «Медгарда» также не намерена сдаваться. Медучреждение вину не признает:

– У пациентки было больное сердце, которое остановилось, не выдержав нагрузки, – пояснил директор ООО «Медгард-Ульяновск» Сергей Раков. – К тому же женщина скончалась не у нас в клинике, а в Санкт-Петербурге от такой же остановки сердца. Здесь нашей вины нет. Что касается неправильно установленной дыхательной трубки, это неправда. Больная была интубирована правильно, и в организм поступал кислород. Насыщение кислородом прекратилось на 15-й минуте операции, когда у нее остановилось сердце, а не наоборот. Мы заказывали в Москве независимую экспертизу, и в документе четко сказано, что причина смерти – врожденная аномалия развития сердца, которую невозможно диагностировать при помощи ЭКГ. Суд результаты этой экспертизы в расчёт не принял. Что касается выплаты компенсации, сейчас мы подали в суд, чтобы отдавать деньги в рассрочку. Таких средств у нас нет, и если их сразу отдать, то нам легче просто закрыть клинику, чем работать. У нас и прибыли практически нет, все уходит на содержания самого медцентра. Сейчас мы готовим документы в Верховный суд РФ, и если он вынесет решение в нашу пользу, то родственникам погибшей придется вернуть нам средства, которые мы к тому времени успеем им выплатить.

Но даже если медцентр переведет вдовцу всю сумму, это не вернет мужу жену, а сыновьям – маму.

Болезнь и смерть Гузалии стала огромной трагедией для ее семьи. Тяжелее всех утрату пережил старший сын, который из-за всех событий и сам оказался в палате реанимации.

– Я после той операции первый месяц вообще не приезжал домой и жил в Ульяновске, чтобы быть рядом с женой, – рассказывает Дамир. – Дети, конечно, слышали разговоры, которые велись дома, но не осознавали, насколько сильно больна их мама. А тут получилось так, что в день моего приезда сын увидел фотографию Гузалии, сделанную в больнице.

Снимок был очень маленький, там не было видно лица (по мусульманским канонам лицо человека нельзя ни фотографировать, ни рисовать), но сын все равно узнал маму. И видимо то, как ее изменила болезнь, произвело на него страшное впечатление.

– Ребенок попал в неврологию, хотя ранее у него таких проблем не было, – вспоминает Дамир хазрат. – Вечером он увидел фото, а когда проснулся с утра, у него был эпилептический приступ, он просто не мог пошевелиться. Его тоже отвезли в Ульяновск, в реанимацию. И я стал метаться между двумя больницами. Слава Богу, сейчас у ребенка все в порядке, но врач строго-настрого запретил говорить с ним о маме. Старший сын очень впечатлительный мальчик, к тому же ранее перенес операцию на сердце. Поэтому мы сейчас беседуем с ним крайне осторожно, чтобы не навредить ему. Мы никогда не произносим при нем слов «мама умерла», мы говорим, что она ушла в рай. Он начинает спрашивать, какой он, «этот рай», а я рассказываю, как ей там хорошо… И нам всем становится легче от таких разговоров.

***

Дамир и Гузалия прожили вместе 6 лет. Девушка и молодой человек познакомились, когда Дамир проводил лагерь в мечети в Нагаево (родное село Гузель). К тому времени ему было 19 лет, и он искал супругу. Имам нагаевской мечети порекомендовал молодому человеку познакомиться с его племянницей. Молодые люди встретились в мечети в присутствии родственников, понравились друг другу, и Дамир попросил у отца девушки ее руки. Мама Гузалии переживала, что дочка собралась замуж в 17 лет, но девушка уговорила родительницу отпустить ее замуж. Пара сначала провела никях (мусульманский обряд бракосочетания), а затем расписалась в загсе. В результате брак, заключенный по рекомендации и договоренности, оказался очень счастливым. Дамир с огромной нежностью и любовью вспоминает жену.

– Жили мы очень счастливо, хоть и поженились таким образом, – рассказывает мужчина. – Супругу многие спрашивали: «Как же так, вы же даже не встречались?». Но нам достаточно было и той, одной встречи…

Валерия Казакова