4 апреля на 73online.ru вышло интервью с режиссером Театра кукол, Заслуженным деятелем культуры РФ Людмилой Гавриловой, которая положила на алтарь служения этого театра 30 лет. Тогда Гаврилова откровенно рассказала о плачевном состоянии учреждения культуры: постоянное недофинансирование театра заставляет актерскую труппу довольствоваться малым - ездить со спектаклями по детсадам и забывать про нормальные гастроли. А равнодушие нового худрука из Пензы Владимира Бирюкова, который, по словам Гавриловой, бывает в Ульяновске лишь «набегами», приводит к тому, что театр теряет свое репертуарное «лицо».

Спустя два дня на одном из местных порталов была опубликована реплика на интервью замдиректора по развитию Театра кукол Олеси Кренской под заголовком: «Время Гавриловой как режиссера прошло, и качество выпускаемых ей спектаклей оставляет желать лучшего». Уже тогда многие обратили внимание на недопустимо пренебрежительный тон, с которым, по сути, обслуживающий персонал театра, «менеджер среднего звена» высказывалась о 70-летней женщине, авторитетном человеке, имеющем право на свое личное мнение и свой личный взгляд на проблемы театра, которому отдала 30 лет.

Дальше – больше. 73online.ru предложили сделать интервью со второй стороной конфликта – 60-летним художественным руководителем театра Владимиром Бирюковым, на что, естественно, мы согласились. Мы надеялись получить обстоятельные и взвешенные объяснения по тем острым точкам в жизни учреждения, которые выделила Гаврилова. Ведь разговаривать предстояло с режиссером сразу двух театров. Но Бирюков нас по-настоящему удивил. Не только постановочной экспрессией и драматизмом, с которым он вел диалог. Но и своей речью, которая в сознании обывателя никак не соотносилась со званием руководителя театра. Описывая ситуацию, режиссер легко и непринужденно произносил слова "задница", "бл..., "херня" и другие выражения.

Интервью с Владимиром Бирюковым приводим полностью, без купюр.

- Неужели вы не понимаете, нельзя сказать: платье очень короткое, либо очень длинное! На любую ситуацию нужно смотреть разными глазами. Я всегда задаю вопрос журналистам: «Каков смысл статьи?» Что вы хотели сказать в своей публикации? – начал с нападок художественный руководитель ульяновского Театра кукол Владимир Бирюков.

- Вы считаете, мы не подняли проблему?

- Те огорчения, которые испытывает Людмила Михайловна, они не совсем уместны. Поэтому сразу же первый вопрос вам…

- Владимир Иванович, давайте я буду вам задавать вопросы, а не вы мне, это моя работа.

- Вы видели спектакли Людмилы Михайловны?

- Нет.

- То есть, вы берете на веру авторитет человека, который вам это говорит, не имея собственной точки зрения?!

- Она известный человек в нашем городе, она рассказала о наболевшем. Хотелось бы поговорить с вами конкретно. Я думаю, если Вы так остро среагировали, значит, проблема в театре есть.

- Нет, стоп! Конфликта у нас внутри нет. Он возник вдруг почему-то в вашей статье.

- То есть, раньше Вы со стороны коллектива недовольства не замечали?

- Моя жена высказывает мне недовольства раз сто в день. Но при этом развестись со мной она не желает. В нашей жизни всегда присутствует неудовлетворенность! Хотелось бы, чтобы было лучше. И что?

- Давайте по пунктам. Гаврилова называет Вас непрофессиональным режиссером.

- Ну и ради бога! Я не буду это оспаривать, это ее позиция. Если я не верблюд, я должен это доказывать?! Каким образом? Трусы снять или рубашку задрать? Недавно извержение на Камчатке произошло, видимо, опять Бирюков виноват?

- Людмила Михайловна чем-то на вас обижена, вероятно.

- Ну, это понятно: она руководила театром, сейчас им руководит другой человек. Мне тоже не понравится мужик, который будет женат на моей бывшей жене! Вот почему-то как-то не будет он мне нравиться, мы явно не подружимся.

- Как часто вы бываете в Ульяновске?

- Часто. Когда это необходимо для решения тех или иных вопросов. Бывает, и три раза в месяц, и четыре. Я в собственном театре (вероятно, имеет в виду Пензу – ред.) не бываю каждый день.

- Это правда, что вы необоснованно критикуете коллектив нашего Театра кукол?

- Знаете, это моя профессия – критиковать. Для этого и существует некий человек в зрительном зале, который высказывает замечания артистам. Это его работа.

- К сожалению, после публикации 73online.ru от Театра кукол Людмиле Михайловне прилетел «привет» в виде статьи замдиректора по развитию Олеси Кренской, где она говорит о том, что время Гавриловой давно прошло, и в неуважительном тоне отзывается о человеке, который вдвое ее старше. Вы считаете, профессионально так себя вести?

- Когда вы приходите в магазин, вы хотите купить качественный товар. Мы говорим об этом. Сделал авторитетный человек или начинающий – мне безразлично. Главное, чтобы этот товар был качественный! Театр – это всегда разные точки зрения, но точка зрения того или иного человека отстаивается через спектакль, а не на словах. Спектакль является доказательством правоты. Все! Никаких других мерил в театре быть не должно. Я не даю оценок своим коллегам, в отличие от Людмилы Михайловны. Я могу сказать на худсовете, но в публичную плоскость я выходить никогда бы не стал.

- Но ваши коллеги все же это сделали.

- Ради бога, это их человеческие качества.

- То есть вы считаете, это этично?

- Задавайте вопросы тому человеку, который это говорил.

- Но у вас коллектив, а вы – руководитель. Я считаю, вы должны ответить.

- У нас в театре были абсолютно нормальные рабочие вопросы и проблемы. Они есть всегда, и, слава богу, потому что без проблем только на кладбище. Это замечательно! Это все живое, эмоциональное. Мы все неординарные и не похожи друг на друга, и в этом кайф! Но в этой разности должен быть талант и профессия. Так что я бы вам порекомендовал не брать на веру все, что вам рассказала Людмила Михайловна. Сидят две бабушки у подъезда и называют проходящую девушку в короткой юбке б.... Где тут правда? Сейчас так все одеваются!

- Вы уже два года работаете с ульяновским театром. Вы видите изменения в лучшую сторону? Как растет и развивается театр сейчас?

- Мне кажется, он меняется. Театр не может топтаться на месте, как и любой человек в собственном развитии. Как театр развивается? Хотелось бы, чтобы это было быстрее, смелее. Но мне кажется, позитив присутствует. Например, некоторые артисты выросли, качественно изменились. Они стали яркими и убедительными на сцене. На это приятно смотреть.

- Как вы думаете, что вам удалось за время работы в Ульяновске лучше всего?

- Во-первых, состариться. Мне кажется, ваш театр поверил в меня, это тоже важно. Здесь я приобрел единомышленников. Понятно, что приход любого другого человека ставит театр в напряженное положение, потому что есть понятие «моего артиста» и «не моего артиста». Это тоже присутствует. Как в оркестре или спорте. Но мы никого не увольняем, никому не создаем препоны, не плетем интриги. Все могут работать на своем месте, доказывая своим трудом и работой. Актер должен каждый раз доказывать свое право на этой сцене находиться!

- А проблемы с финансированием театра существуют?

- Я еще в своей жизни не встречал ни одного театра, который был бы доволен финансированием. Недостаток финансирования – это постоянное состояние, а наша бедность – это понятие философское. Никогда Россия жирно не жила! А Москва – это отдельное государство. Мы всегда живем с протянутой рукой, при этом улыбаемся, влюбляемся, рожаем детей, выпускаем голубей в небо, радуемся цветочкам и так далее. Но зацикливаться на этом не очень разумно и продуктивно. Однако я считаю, что цифры по финансированию ульяновского театра убедительные – 24 млн рублей в год из областного бюджета. Я считаю, это неплохие деньги.

- То есть сумма в 1,5 млн рублей, которую озвучила Гаврилова, не соответствует действительности?

- Не соответствует. У нас есть доказательные цифры. Я был директором 18 лет. Я знаю, что такое госзаказ. Ты не слукавишь и не стыришь эти бабки! И не уменьшишь, и не увеличишь. Они задекларированы на бумаге.

- Если говорить о том, что театр сейчас вынужден зарабатывать, то на ваш взгляд, какова ситуация в Театре кукол? Это нормальная практика?

- К сожалению, в нашем государстве это – нормальная практика. Если бы изменилась государственная политика... Ведь был при Станиславском общедоступный бесплатный театр! Вот это идеал, когда народ идет в театр без денег. Но такого не будет, поэтому театр зарабатывает свои деньги. Это вынужденные статьи расходов и те наши пожелания, которые возникают в процессе создания спектакля. Это вечный конфликт между главным режиссером и директором. У главного режиссера задача выпустить хороший спектакль, а у директора – дешевый. Хорошо, если директор идет на компромисс и соглашается не покупать ботинки за 500 рублей, а шить, чтобы артисту на сцене в них было удобно. А есть такие, которые говорят: «Да пошли вы в задницу! Идите на рынок и купите ботинки у цыган». Денег не хватает, все дорожает. А цены на билеты мы поднять не можем – платежеспособность у населения небольшая. Особо богатые люди в театры не ходят, потому что они могут своих детей отвезти в Париж, в «Диснейленд». К нам идет рядовой зритель, у которого не так много денег. Понятно, что идет зритель с высшим образованием, то есть, в основном, – бюджетники, у которых зарплаты маленькие. Поэтому все взаимосвязано.

- Несколько лет назад на 1 этаже театра было открыто детское кафе, но сейчас долгое время на его двери висит замок. Оно могло бы приносить доход, почему оно не работает?

- Мы находимся в поиске арендаторов. Предыдущие съехали, ждем новых, но, к сожалению, пока такая ситуация.

- Как у театра сейчас с гастролями обстоят дела?

- Хотелось бы больше, но в силу того, что у театра большой план, мы не всегда можем выехать. Мои спектакли не возят никуда, потому что они большие и «густонаселенные» – а это ГСМ, суточные для артистов и так далее. А у меня была режиссерская задача – задействовать как можно больше артистов, чтобы с ними познакомиться. Например, в прошлом году мой театр (из Пензы - ред.) свозил спектакль «Панночку» (по мотивам «Вий» Н.В. Гоголя) только в Москву и все. Потому что он очень большой, занято очень большое количество людей, они физически не могут оправдать себя. Конечно, мобильные спектакли более подвижны и имеют возможность перемещаться. С пензенским театром мы объездили всю Европу!

- Но если говорить об ульяновском театре? Я слышала, скоро у вас должны быть гастроли в Казани?

- Это все надо считать, вопросы – к директору. Наши «хотелки» - это одна история, а вопрос выгодности гастролей – другая. Когда я начинаю считать деньги, то возникает мысль: «У-у-у-у-у, нет, ребята! Казань – очень красивый город. Съездить – приятно. Но помимо театральных задач нужно решать еще и финансовые».

- А в районах Ульяновской области часто бывают спектакли?

- Еженедельно – субботу и воскресение – наши артисты ездят играть в филиал кукольного театра в Димитровграде. На мой взгляд, это самая разумная и профессиональная позиция, потому что есть возможность показать полноценный спектакль. Чего греха таить, выездной спектакль – не спектакль для меня. Без этого света, без этой ауры, тайны волшебства для ребенка не получится! Вот вроде бы красивый мужчина, он снял ботинки, а у него дырявые носки. Вот Бред Питт с дырявыми носками! Поэтому спектакль должен играться в профессиональном пространстве, чтобы все компоненты могли участвовать. А выездной спектакль – это когда девушку целуешь, верхняя часть доступна, а нижняя – нет. Я не понимаю, то ли секс у нас затевается, то ли мне отказали!

- Вы считаете, вам со зрителем повезло в Ульяновске?

- Зритель воспитывается. Когда я пришел в пензенский театр, там было два спектакля и те под фонограмму. И пьяные монтировщики за ширмой трепали кукол. Всех это устраивало, и народ был в зале. Когда я начал ставить другие спектакли, я начал выслушивать мат в свою сторону, потому что зритель к такому не привык! Звонит мне одна трезвая молодая родительница и говорит мне, какую херню я показываю: «Мы пришли на «Спокойной ночи, малыши», мы пришли это смотреть, мы привыкли вот к этому!» А то, что театр может быть другой, им в голову не приходило. Приходилось преодолевать вот это мышление и состояние театрального нафталина. На это ушло несколько лет.

- Зритель везде хорош. Но, к сожалению, он идет на знакомые названия. Например, на «Красную шапочку». Я понимаю, почему: детям эту сказку читают на ночь, она для них знакома. Однако есть не только сюжетное восприятие, но и визуальное. Поэтому ульяновский зритель пока к этому не готов… Надо набраться терпения. Я думаю, что зритель примет новый театральный язык.

Дарья Косаринова

Фото: из сети Интернет