Нынешняя «Гончаровская» беседка в Винновской роще находится аккурат на месте бывшего когда-то здесь масонского храма. В этом храме в тайных обрядах участвовал молодой Николай Михайлович Карамзин – будущий историограф государства Российского и поклонник революционного тирана Робеспьера.

Именно масоны приняли деятельное участие в рождении революции во Франции и разбудили демонов революции. В юные годы будущий историк Николай Карамзин вполне разделял революционные идеалы

Каменщики в шелках и кружевах

В Симбирске масонство возникло едва ли не раньше, чем где-либо в российской провинции. Модное мистическое поветрие просто не могло не появиться там, где находились родовые гнезда самых именитых дворянских фамилий. В Симбирске масонская ложа «Златой Венец» была создана ещё в 1784 году. Основал её Иван Петрович Тургенев, управляющим мастером был симбирский вице-губернатор Александр Федорович Голубцов, а в числе рядовых членов значился молодой Николай Михайлович Карамзин – будущий историограф государства Российского.

Считается, что основателями масонства были строители средневековых храмов. Помещения, где мастера и подмастерья хранили инструмент, назывались ложи. Так же именовались и бригады каменщиков. Эти люди привыкли считать себя не просто ремесленниками, а теми, кто идет в мир с некоей духовной миссией. Как и всякие цеховики, строители называли друг друга братьями и тщательно оберегали свои профессиональные секреты. Масоны выработали особые правила общения, ритуалы приема в свои ряды. Строители храмов не относились к податному сословию, поэтому именовали себя «вольными каменщиками». Их первые объединения появились в начале XIII века сначала в Англии, затем во Франции.

Как бы там ни было, но через пять столетий состав тайных обществ масонов настолько изменился, что никаких работяг-каменщиков, умеющих орудовать мастерком, здесь уже и рядом не стояло. Строительные инструменты: мастерок, угольник, уровень, циркуль взяли в свои нежные руки аристократы, сроду себя никакой физической работой не утруждавшие. Фартук и перчатки (уже не из грубой ткани, а из шелков и батиста) также стали ритуальными атрибутами, знаком принадлежности к «посвященным».

Демоны революции

Именно масоны приняли деятельное участие в рождении революции во Франции. В юные годы будущий историк Николай Карамзин вполне разделял революционные идеалы.

В пору самого расцвета масонских мечтаний Карамзин решил посмотреть мир. Он хотел видеть все доступные европейские страны, и большинство из них увидел.

Самые радикальные перемены происходили тогда во Франции. Это оттуда с ужасом бежали роялисты и туда же с восторгом стремились те, кто видел надежду и счастье в свободе, равенстве и братстве. Но то, что увидел в революционной Франции Карамзин, навсегда изменило его мировоззрение. Такой свободы, такого равенства и такого братства он не хотел видеть. Процесс создания правового государства Карамзин представлял несколько иначе – без отрубленных голов и ликующей черни, сбегающейся поглазеть на очередную казнь. Да и посещение им «штаба революции», Конвента, тоже большого восторга не вызвало: в Конвенте ругались, выносили смертные приговоры, большинством голосов решали, кому жить, а кому умереть…

Не только русский путешественник, но и другие очевидцы той кровавой эпохи вспоминали скорее не победы освобожденных французов, а тот страх и трепет, который внушали им вооруженные отряды и толпы обезумевшей черни. Единственный человек, который запомнился Карамзину и которого он защищал даже тогда, когда его именовали не иначе как тираном, был Робеспьер. Для Карамзина он навсегда остался Неподкупным. Для себя русский путешественник сделал такой вывод: «Всякие же насильственные потрясения гибельны, и каждый бунтовщик готовит себе эшафот».

Карамзину еще предстояло пройти путями русской истории, тоже богатой кровавыми реками, и, по большому счету, эта русская кровь была пролита также напрасно, чего Карамзин не желал признавать, находя те или иные оправдания… То, что он увидел в революционной Европе, сделало способного юношу писателем и ярым противником демонов революции.

Масонский храм в Симбирске

В нашей губернии было несколько масонских лож и даже самый настоящий масонский храм Иоанна Крестителя, который был выстроен в конце XVIII века в имении Василия Афанасьевича Киндякова, в юго-восточной части Винновской рощи. Симбирский помещик увлекся масонством, будучи подписчиком изданий упомянутого здесь Новикова. Хозяин Винновки (Киндяковки тож) использовал его для собраний симбирской масонской ложи "Златого Венца", в которой состоял, в частности, и молодой Николай Карамзин. Основателем ложи являлся член новиковского кружка Иван Петрович Тургенев.

Храм представлял собой каменное сооружение высотой до 16 метров, круглое в плане, с куполом и четырьмя портиками (на них изображены были масонские символы - урна с вытекающей водой, череп и кости и т. п.). Оно было увенчано деревянной фигурой покровителя ордена вольных каменщиков. Руины храма сохранялись до начала 20-х годов XX века.

Масонские обряды

Как, собственно, выглядела обрядово-мистическая сторона масонства? Возможность узнать это нам дают выдержки из русской классики (Пьер Безухов из «Войны и мира») и многочисленные воспоминания представителей дворянской интеллигенции, прошедших в свое время через масонские ложи. Так, свои воспоминания о вступлении в одну из московских лож опубликовал некто Степанов в журнале «Русская старина» за 1870. Под заголовком «Принятие в масоны в 1815 году» содержатся все возможные подробности этого обряда.

«Вошел ко мне человек, одетый просто во фрак. Он завязал мне глаза и повел через большой ряд покоев; но вдруг остановился. Я услышал гром запоров, заскрипели двери, и мы переступили через порог. Я снял повязку. Черные стены мрачной пещеры окружали меня; при слабом свете лампады, которая висела надо мною, глаза мои встретили мертвую голову и близ нее развернутую библию на бархатной голубой подушке, обшитой золотым галуном. Вверху томное мерцание изображало также мертвую голову с двумя накрест костями и надписью Memento mori. Я взял книгу религии и про себя читал, отворились двери и явился человек с обнаженным мечем; широкая голубая лента с золотым треугольником висели на его шее; такой же треугольник, но только гораздо менее, на ленте алой с серебряными каймами, украшал левую сторону груди его; он спросил у меня важно по-французски:

«Какое намерение ваше, вступая в собратство вольных каменщиков?» -

Я отвечал: «открыть вернейший путь к познанию истины».

«В.м. взял циркуль, наставил на обнаженную грудь и ударил молотком три раза. Я увидел, что из-под груди моей отнесли чашу, орошенную кровью».

«Златой Венец»

Действия, подобные описанным выше, происходили и в симбирской ложе «Златой Венец». Предназначенный для совершения обрядов храм по проекту симбирского архитектора Ивана Тоскани построил на свои средства владелец Винновки Василий Афанасьевич Киндяков. Располагалась она на возвышенной продолговатой площадке в южной части Винновской рощи. Выглядел храм довольно странно и мрачно: фундаментальное каменное сооружение высотой до 16 метров, круглое в плане, с куполом и четырьмя портиками, на которых изображены были масонские символы - урна с вытекающей водой, череп с костями, залитая волнами ладья и сломанный якорь. Над куполом располагался восьмигранный фонарь с восемью квадратными окнами. Храм венчала фигура ангела в виде покровителя ордена вольных каменщиков Иоанна Крестителя с вызолоченным крестом. Его день праздновался в самый солнечный период года - 24 июня, с непременным чтением од, сочинённых поэтами-масонами, и гимнов солнцу - одному из главных масонских символов.

В 1822 году указом Александра I в России были закрыты все масонские ложи, и симбирский храм без ремонта и реставрации постепенно пришел в упадок. В 1860-х годах храм имел полуразрушенный вид. Этому в значительной степени способствовали кладоискатели: по Симбирску долгое время гуляла легенда о том, что под беседкой зарыты несметные сокровища масонов, а их призраки до сих пор обитают под её сводами.

Автор: Дмитрий Нефедов