«Ульяновск online» продолжает рассказывать о путешествиях ульяновского учителя географии Владимира Кочеткова, который успел побывать во многих странах мира. На этот раз вы познакомитесь с Мексикой и самыми настоящими индейцами. «Из Мексики я улетал со странным чувством. Словно побывал в двух государствах сразу, – пишет путешественник в своей книге «Когда оживают легенды». – Одно – очень древнее, полное загадок и чуть приоткрытых тайн, другое – шумное, наполненное людьми, машинами, кактусами, пылью, фруктами, запахом океана и нечистот, высококлассными отелями и убогими хижинами…»
В Мексику можно попасть разными путями. Самый дешёвый официальный путь – через США. Если есть в наличии действующая американская виза – можно взять билет рейсом через Нью-Йорк. Тогда он обойдётся в тысячу долларов, и это в самый разгар турсезона.
От международного аэропорта «Бенито Хуарес» до центра города примерно десять километров. Но нужно помнить, что Мехико – самый крупный по площади город страны и один из крупнейших в мире. Площадь его, по меньшей мере, в пять раз больше площади Москвы, и десять километров для этого города – не расстояние. Деньгами я не богат, путешествие предстоит велосипедное и первая и наиглавнейшая задача, это найти подходящий веломагазин, приобрести велосипед, а затем уже думать о точке старта.
В районе Исторического Центра масса дешёвых гостиниц. Здесь совсем не далеко и днём я бы пошёл пешком, но вечер в Мехико - время опасное для жизни. Некоторая категория мексиканцев промышляет на улицах «чем бог послал», и не хочется выступать в роли индикатора их настроения. Беру такси и еду в район Zocalio. Здесь после недолгих поисков устраиваюсь в довольно дешёвом отеле Necaxa. Отдельный номер за $10 для Мехико - это дёшево.
Утром нахожу нужный мне магазин, покупаю односкоростной велосипед мексиканского производства, багажник к нему, насос и прочие нужные в пути веловещи, потратив на это порядка $80. Затем еду на северный автовокзал – по-мексикански это звучит как Terminal de Autobuses del Norte. Мне надо добраться до Соноры, на границу с США. И сделать это я могу только на автобусе, самом дешёвом виде транспорта Мексики. А вообще, проложить маршрут по Мексике дело не очень простое. Во-первых, различных культурных наслоений немало – легко можно запутаться в названиях существовавших когда-то государств и народностей, в именах правителей и богов. Во-вторых, Мексика – государство в основном горное, а для велосипеда горы, это серьёзное препятствие. Они значительно снижают скорость передвижения, заставляют очень щепетильно подходить к разработке и утверждению маршрута. Карта, как ни странно, иногда способна давать обманчивые представления о размерах территорий, сложности рельефа, она искажает расстояния и может очень легко ввести в заблуждение любого человека, в том числе уважающего географию. Окончательный выбор каких-то участков маршрута всегда происходит уже на месте. Но в любом случае, маршрут должен проходить через архитектурные, религиозные, исторические центры древних индейцев - на то она и Мексика. И ещё. Меня очень привлекает страна индейцев-бегунов, страна индейцев племени тараумара. Вот сюда-то я и еду сейчас в первую очередь.
Через сутки я на стартовой точке – в местечке Ногалес, штата Сонора. Мой путь на юг, через Кордильеры, через Сьерра-Мадре.
Посреди северных хребтов Западной Сьерра-Мадре спряталась от мира страна индейцев тараумара. Нет, я не совсем точен. Сейчас её пересекает асфальтированная дорога. Она подкрадывается из Соноры – мексиканского штата, граничащего с США и вначале петляет между кактусов, стоящих словно гигантские свечи, уныло тянется через горную пустыню, покрытую едкой серой пылью, которую стоит лишь потревожить слегка и она сразу поднимается взбудораженно вверх, а затем, медленно оседая, покрывает всё вокруг. Въедается в кожу, одежду, пудрой осыпает велосипед, оседает на зубах и, сколько ни старайся, не выплюнешь её всю – она так и будет скрипеть и хрустеть. Кажется, что здесь не может быть каньонов и лесов, что на многие сотни километров перед глазами будут только горная равнина, колючки, солнце и эта пыль. Но нет. После Сан Педро, маленького, кажущегося оторванным от мира городка дорога ныряет в каньон, змеёй скользит по склонам, заросшим густым сосняком, проваливается куда-то на самое его дно. Здесь внизу, у небольшой студёной речки, приютилось несколько домов-хижин, с глиняными стенами и дощатыми крышами, возле которых неторопливо копошатся невысокого роста тёмнокожие люди в цветастых одеждах, совсем непохожие на мексиканцев. Итак, похоже, индейцы тараумара действительно существуют, и я, видимо, ступил на их территорию. Они совсем не обращают внимания на дорогу, будто всё что на ней происходит, совсем их не касается. Сейчас, вечером, колют дрова, топят печи - ночи здесь, судя по всему, холодные. Скоро узнаю – солнце заходит. Спустя два дня медленно поднимаюсь по серпантину вверх. Я уже проехал Грилл – разрекламированный в туристических буклетах городок и продолжаю ехать на юг в Гуачочи. Селения индейцев рассеяны по склонам гор. Да и сами горы носят название характерное – Сьерра Тараумара. Слава о них как о самых выносливых людях идёт по миру. Якобы бегают они, а не ходят, а бегают на десятки и даже сотни километров. Я общаюсь с ними сейчас, фотографирую, записываю, анализирую. Электричество – редкость, машины у домов – богатство. Передвигаются своим ходом, но их передвижение – это не бег, а скорее быстрая, семенящая ходьба. И ходоков я видел довольно много. Но считать их самым выносливым народом – это чересчур. Здесь, в Сьерре, индейцы пасут коз, разрыхляют небольшие клочки земли и высеивают кукурузу и картофель. Тем и живут. Особо не разжиреешь, не разъешься. Их объединяет простота жизни, но эта простота очень и очень сурова. Чтобы жить в этих краях, нужно не только приспособиться психологически. Организм должен тщательно подстроиться. Вот почему мне показалось, что кожа индейцев толстая, как шкура и отдаёт чернотой, или тёмной бронзой, будто дублёная, помогая переносить капризы погоды.
Солнце зашло, вот-вот стемнеет. Сразу становится холоднее, словно зимой из пустой комнаты убрали печку-буржуйку. Начинают мёрзнуть руки, холодный воздух проникает между складками одежды внутрь, за пазуху. Надо останавливаться. Высматриваю место, нахожу его не без труда – с одной стороны скалистые гряды, как стены высотного дома поднимаются вертикально вверх, а с другой резкий крутой обрыв не даёт возможности приткнуть палатку и я долго ещё иду, ведя в поводу велосипед. Наконец нахожу небольшую площадку посреди огромных гранитных валунов. Через десять минут опускается ночь. Сквозь голые ветви деревьев глядят на меня яркие в эту безлунную ночь звёзды. Да. Ночь, один, в горах, холодно. Есть от чего поддаться панике. Но я чищу зубы, умываюсь и заползаю в палатку. При тусклом свете фонарика делаю пометки в записной книжке.
Спустя ещё четыре дня, оставляя позади Гуачочи и страну каньонов, поворачиваю на восток. Некоторое время меня сопровождает лес, но постепенно он становится всё реже, деревьев вокруг становится всё меньше и, наконец, я вновь вижу лишь горную пустыню, поросшую колючками и блёклой сухой травой.
Спустя несколько дней я окончательно сжился со страной и выработал несколько правил для себя, которые помогают в пути, помогают сохранить и здоровье, и бодрость духа.
Правило номер один. Ни в коем случае нельзя пить воду из под крана. Нельзя чистить ею зубы. Можно подхватить опасную болезнь типа амёбы. (Кстати, лекарство можно найти в местной аптеке. Оно называется AMINOX. Об эффекте ничего сказать не могу – избежал инфекции, благодаря неукоснительному следованию этого правила). 
Правило номер два. Нужно быть очень осторожным в общении. Мексиканцы не любят белых, считая их гринго – американцами, к счастью, не всех. Меня не один раз спасало лицо, в прямом смысле спасало. «Ты не гринго», - говорит мне небритый мексиканский мачо, кивая на моё лицо и почёсывая себе заднюю часть шеи огромным мачете-ножом, которым местные жители одинаково хорошо рубят и траву, и пальмы и мясные туши. «Да, я не гринго», - я спешу скорее его успокоить. - «Я русский, руссо!». Он хлопает меня по плечу, что должно означать что-то типа: «Ладно, живи, разрешаю» и уходит, хотя наверняка не знает – кто такой русский. Такая ситуация случалась не редко!
Исходя из вышесказанного, вытекает правило номер три – нужно дружелюбно улыбаться, точнее - просто радоваться жизни. Улыбка всем понятна. Нужно стараться не хмурить брови – это не нравится никому! И ещё. Я старюсь остановиться для общения именно с тем человеком, с которым Я хочу поговорить и пообщаться. Остальным улыбаюсь и киваю приветливо головой.
Правило номер четыре. Нужно быть очень осторожным во время движения по дорогам. Второстепенные дороги узкие и не очень хорошего качества, а мексиканцы не любят белых, и некоторые из них норовят сбить одинокого велосипедиста на пустынной дороге. В Мексике трижды я чудом избежал верной смерти.
Правило номер пять. Продукты лучше покупать в больших магазинах, а овощи и фрукты на рынках. В супермаркетах можно купить жареное мясо, за качество которого можно ручаться. Есть ещё одно спасение в Мексике – булочные. Особые булочные, в которых продаются различные плюшки. Вкусные и дешёвые. Здесь же можно купить булочки (на один доллар десять штук) и дешёвое молоко. В маленьких кафе и ресторанчиках антисанитария полная и я не рисковал, полагая, что жизнь в Мексике не заканчивается.
Я пересёк северные территории государства и подошёл вплотную к Средней Мексике, к центру древних цивилизаций. Первым на моём пути оказался город, носивший некогда название Толлан, или, Тула, столица древних тольтеков, которых считали своими прародителями ацтеки. Культура тольтеков уходит корнями в глубокую древность, но расцвет их царства пришёлся на начало нашей эры. Многослойные пирамиды, барельефы, высеченные на камне календари и пятиметровые статуи атлантов, некогда державшие свод святилища являются сейчас главной достопримечательностью Современной Тулы. Каждая из восьми статуй сложена из четырёх блоков. Застывшие широкие лица серьёзны, глаза широко раскрыты, на головах высокие короны. Руки вытянуты вдоль туловища и прижаты к бёдрам, как у солдат, стоящих навытяжку перед командиром. На груди у каждого колоса резная каменная пластина как монгольская пайцза, кажется, что она блестит на солнце, будто золотая. Как, каким образом древним индейцам удавалось так резать и более того, - шлифовать камень?! Им, не знающим металла дикарям, была подвластна такая работа! Сейчас атланты стоят на вершине пирамиды и смотрят не мигая на юг, подобно своим собратьям с Алтая, плато Устюрт, и острова Пасхи, напоминая не только о связи самых разных культур, но и о беззащитности государств и династий перед временем и историей. Солнце, которому поклонялись те беззвестные строители, вновь висит на небосклоне раскалённым диском, как и много лет назад, равнодушно наблюдая за людьми, их смешными попытками «управлять», «возродить», «оставить след», «призвать к ответу».
Склоны гор и узкие межгорные долины распаханы трудолюбивыми крестьянами-индейцами. Сейчас, в конце декабря очередной сбор урожая в этих краях. Селяне работают на полях целыми семьями. Вот они - потомки рядовых ацтеков. Очень невысокого, пожалуй, чуть выше полутора метров, роста, приземистые, широколицые и, кажется, совсем не обращающие внимания на чужаков и плакаты, призывающие их сделать правильный выбор для улучшения жизни. Это люди, с очень тёмной кожей и в простой, очень простой одежде. Собирают кукурузу, капусту и сладкий картофель, не зная что творится за пределами их земледельческого участка, или, просто не желая этого знать. С таким же выражением лица они, наверное, собирали свой урожай и при ацтеках и при испанцах, и во времена революций. Дома земледельцев несложные по архитектуре, бедные, а то и просто убогие, которым больше соответствует название хижина. И действительно, это примитивная постройка с земляным полом, глиняными, полуосыпавшимися стенами, дощатыми крышами и дырами, вместо окон. Никаких удобств, которые может предложить современный мир, современный век. У домов и по полям бродят ослики, – иногда это единственная тягловая сила крестьян. Но и старенькие пикапы стоят, как живые, как опустившие уши, безмолвные лошадки на краю полей, едва видные под початками кукурузы, огромными тюками увязанными в кузовах. Время от времени я останавливаюсь, наблюдаю за работой крестьян, пытаюсь представить себе события пятисотлетней давности. Увы, сделать это трудно. И что они, эти очень небогатые люди могут рассказать о древней культуре своих предков? Да и нужна ли она им? Им бы концы с концами свести.
Тогда, половину тысячелетия назад конкистадоры уничтожили клан жрецов, клан хранителей знаний начисто сразу же, как только появились со своим уставом здесь, в царстве Мешиков - детей Кецалькоатля, как называли себя ацтеки в древности. Ещё бы. Религия ацтеков была необычайна жестока. Кровь человеческих жертв лилась нескончаемым потоком по ступеням пирамид Теночтитлана, Чолулы, Тахина и других городов, включая самый древний религиозный центр древней Америки – «Город Богов» Теотиуакан. Даже испанцы, привыкшие за годы инквизиции к крови, были повергнуты в ужас безжалостностью местных служителей культа. За жрецами от оспы и испанских мечей навсегда исчезли воины, унеся в могилу легенды, мифы и тайны, оставив потомкам лишь загадки, домыслы, обрывки книг и развалины городов.
Мне пришлось быть в Теотиуакане вечером. Солнце уже почти зашло за горизонт и Луна овладела небосводом. Я оказался последним посетителем священного места и занял позицию у юго-западного ребра пирамиды. Отсюда совсем не видны её ступени, не видна округлая вершина и уходящие ввысь, сливающиеся друг с другом каменные плоскости, создают иллюзию абсолютной бесконечности. Они уходят туда, в далёкую, недосягаемую вышину, где господствуют Луна и звёзды. Обман зрения? Да, конечно. Но каков обман!
Спустя три дня я попадаю в Тахин, город древних тотонаков и опять погружаюсь с головой в древность. Здесь, вдоль побережья Мексиканского залива тянулась когда-то эта загадочная страна, которую первые испанцы окрестили «царством прислужников Смерти». Главным богом у них был Бог Дождя, которому жрецы регулярно приносили многочисленные человеческие жертвы, и жертвами этими часто служили не только пленники или рабы, но и маленькие дети, кровь которых считалась священной. И сейчас среди восстановленных развалин Тахина можно увидеть храм в его честь, с алтарём и каменным изваянием этого ненасытного божественного монстра.
Пирамида с нишами – Символ Времени – шестиступенчатое, конусовидное сооружение. Ступени символизировали дни недели, а ниши - дни года. По всему периметру каждой ступени на одинаковом расстоянии друг от друга выделаны глубокие квадратные глухие отверстия из обработанного камня, числом в триста шестьдесят пять. Седьмой по счёту ступеней был когда-то храм, стоявший на самом верху, с жертвенным камнем и ложбиной для стока крови. Его, этот храм разрушили конкистадоры, убоявшиеся полубезумных от убийств тотонакских жрецов. И сейчас камень пирамид кажется красным на солнце, словно от въевшейся в него крови, и я почти уверен, что ночью здесь невозможно уснуть – в ушах будут стоять вопли тысяч умервщлённых младенцев. А может быть жрецы, или их тени до сих пор приходят сюда по ночам, чтобы исполнить свою службу?! Испанцы утверждали, что в каждой нише они видели головы принесённых в жертву людей.
Ла-Вента оказывается маленьким городком, затерянным посреди болот. В этих местах были найдены огромные каменные головы весом до двадцати тонн, вырезанные из цельной базальтовой плиты. Одно то, что плиты доставлялись сюда с расстояния в сто двадцать километров уже является загадкой. Говорят, что ольмеки использовали плоты. Они откалывали, или находили у берега моря кусок цельной горной породы, грузили его на плот и по морю доставляли к реке Тонала. Затем, двигаясь против течения, тащили глыбу сюда, в Ла-Венту, волокли через непроходимые заросли сельвы несколько километров, и уже здесь, на месте, каменными орудиями отсекали всё лишнее. На «головы» ольмеков надет обязательный шлем, подобный шлему древних нубийцев – (так называли жителей Верхнего Нила во времена первых фараонов), а лица «голов» имеют явно выраженные негроидные черты. Может быть древние индейцы решили запечатлеть всю команду прибывших из-за океана, выразив им честь именно таким образом? Но почему Ла-Вента?
Месяц путешествия пролетел незаметно. Мне не удалось добраться до Мериды километров пятьсот – кончились и деньги и время.
Из Мексики я улетал со странным чувством. Словно побывал в двух государствах сразу. Одно – очень древнее, полное загадок и чуть приоткрытых тайн, другое – шумное, наполненное людьми, машинами, кактусами, пылью, фруктами, запахом океана и нечистот, высококлассными отелями и убогими хижинами. Но сказать могу одно – Мексика - край, достойный посещения. Я очень рад, что мне удалось хотя бы мельком, едва приоткрыв дверь взглянуть на эту страну.
Примечание. Публикуется в сокращении. Полный вариант – в книге Владимира Кочеткова «Когда оживают легенды».
