Из-за чудовищной врачебной ошибки 28-летняя Катя Федяева оказалась на грани жизни и смерти: после плановой операции медики ввели ей формалин вместо физраствора. Мама девушки дала интервью Первому ульяновскому порталу и рассказала об ужасе, который происходил с ее дочерью в эти дни.

Катя – единственный ребенок в семье. Она с серебряной медалью окончила 51 школу, ходила в танцевальный кружок, участвовала в мюзикле «Аэлита». Поступила в политех. В 2014 году вышла замуж за Игоря, которого знала с 18 лет.

Мама Кати Галина Станиславовна называет ее светлым человеком и рассказывает, что первую свою зарплату дочь потратила не на себя, а на стиральную машину для бабушки. Катя всегда стремилась прийти на помощь людям, и в 18 лет со своей редкой второй отрицательной группой крови стала донором. До получения звания «Почетный донор РФ» остались две кровосдачи.

В центральной медсанчасти Катя оказалась 13 марта – ей должны были делать плановую операцию. Хирургического вмешательства ждала два дня. Утром 15 марта девушка позвонила маме и сказала, что вызывают на операцию.

–После операции я сидела на кушетке у 12-й палаты, со мной рядом сидела женщина. Она говорит – вот, врачи вышли, и заведующая Родионова, значит, все хорошо. Минут через 15 из операционной вывезли и Катю. Мы сидели с ее мужем, ее всю трясло, когда ее с каталки переложили на кровать, у нее ноги ходили в разные стороны, были судороги, у нее руки трясли, губы, все тело… Игорь держал ее за руки, за лицо, а я за ноги, и говорила ей: «Катенька, у тебя ноги холодные». Я и носки ей надела, сняла халат, женщина дала теплую вещь, мы ее укрыли, и ее «колбасило» так, что я не знаю даже, как это описать. Ни врачи, никто не подошел, ничего не сказал, хотя знали, что человек после наркоза, операции, – плача, рассказывает Галина Станиславовна.

Катя стала приходить в себя, успокоилась, открыла глаза и попросила воды. Пить после наркоза нельзя, мама лишь мочила ей губы влажной салфеткой. По словам Галины Станиславовны, дочь жаловалась на сильные боли в желудке. Мать побежала к дежурному врачу, но та не пришла и ничего не предприняла. Только потом появилась медсестра, которая сделал укол анальгина.

- Целый день врачи к нам не подходили, она хотела в туалет, ее тошнило, я не знала, что это формалин. Они-то знали уже, что промыли ей организм ядом, но ничего не предпринимали... Сейчас я уже понимаю, что со временем ее формалин просто изнутри разъедал. Люди, которые делали операцию, знали, что влили что-то не то, должны были принять экстренные меры, но ничего не сделали, - рассказала Галина Станиславовна.

После обеденного сна пациентам стали мерить температуру. Катин градусник показал 37,3. Ее продолжали мучить тошнота и боли в желудке.

– Ей сделали два укола анальгина и один – кеторола, врачи вообще не приходили, хотя я их просила, умоляла. В итоге в палате врачи появились только около 6 вечера, пришла заведующая Родионова и дежурный врач. Я попросила их сделать что-нибудь с желудком дочери, а дежурный врач нам принесла пакетик «Смекты». Разве формалин надо выводить из организма «Смектой» и уколами анальгина?.. Давление стало 70 на 40, после этого ей поставили глюкозу, объяснив, что она сутки не ела, ей надо «прокапаться». Я уже восьмой день не ем сейчас, а ей за один день понадобилась глюкоза, – делится Галина Станиславовна.

Дальше, рассказывает мама Кати, дочь успокоились, судороги прошли. Врачи стали провожать Галину Станиславовну домой. Она просила их помочь ее дочери, говорила, что она у нее единственная.

- Я думаю, что они просто ждали, чтобы я ушла… Чтобы все замять. Сами знаете, кого, как и чем обрабатывают… И ничего потом никому не докажешь, – рассказывает мама Кати.

На следующий день рано утром Галина Станиславовна и муж ее дочери пришли в больницу. Девушки в палате уже не было. Врачи сказали, что ее глубокой ночью увезли в реанимацию.

– Получается, что после операции человек жил 14 часов с этим формалином, и они ничего не делали, - делится мама Кати. Женщина до 11:30 сидела у ординаторской, плакала, ждала заведующую, которая обещала подойти – но никого не было, никто не подходил к ней и не пытался объяснить, что происходит.

- Около 12.00 муж Кати спустился вниз, а там сидят человек 12 и решают вопрос, как нам сказать, что сделать и как быть. Мне в итоге Родионова сказала: «У нас произошла врачебная ошибка. Она сейчас в коме, у нее отказало сердце, легкие, печень. Она подключена к аппарату искусственного дыхания, министр в курсе», – вспоминает Галина Станиславовна.

В час дня 16 марта девушку на реанимобиле перевезли в ульяновскую областную клиническую больницу.

– К нам вышел врач, я спросила – как это физраствор мог такое натворить? Он мне: «Какой физраствор? В нее ввели формалин». И только тут я узнала, - говорит женщина.

По словам Галины Станиславовны, в областной больнице сделали многое для ее дочери, помогали, боролись за ее жизнь. Заведующий Стародубов все объяснил, велись консультации со специалистами из Москвы и Самары. В областной больнице Кате ввели 52 медикамента, тогда как в медсанчасти ограничились тремя уколами обезболивающего и «Смектой».

- Я не хочу никого судить, пусть этим органы займутся. Только в медсанчасти написали в документах, что у нее было давление 85, а не 40 на 70, как на самом деле, – рассказала собеседница портала.

Вечером 19 марта спецбортом Екатерину доставили в клинику в Москву.

– Честно, я не знаю, как ее перевели в Москву – на фоне этой шумихи или крика души, и эта ситуация встала на контроле у того, того и того. Вот когда ее отвезли этим спецрейсом, она первый раз летела, она всегда до этого на поезде ездила. Я никогда не хотела, чтобы она именно так летела на самолете, я хотела, чтобы она в Турцию летела, но никак не спецрейсом. Состояние, конечно, тяжелое, если все заключения врачей читать... то лучше не надо. Мы ее очень любим, все будет хорошо, – рассказывает Галина Станиславовна.

Представители медсанчасти вскоре вышли на связь с семьей Кати. Заведующая хотела приехать, но Галина уже не хочет с ними встречаться. На предложение помощи ответила, что только хочет знать, что и как в Москве с ее дочерью.

Сейчас для мамы Кати главное – здоровье ее дочери. Разбираться и кого-то наказывать она хочет в последнюю очередь.

– Я хочу, чтобы она жила. Я не хочу, чтобы вы написали чего-то плохого или позитивного, я хочу, чтобы она поправилась. У нее сейчас состояние стабильно тяжелое… Здесь, в Ульяновске, я могла что-то у медсестры узнать, а тут только одна фраза из Москвы – и все. Если развивать это дальше, прочитать в интернете, что такое формалин, когда он попадает в организм, я даже говорить об этом не хочу... Это такое преступление, совершенное группой лиц во главе с этой Родионовой, это вопиющий фактор, сейчас ведется следствие. Я разговаривала со следователем, мне говорят, что это халатность. Но это же убийство! Это мои догадки, я не знаю, хотят они это скрыть или нет, доведут до конца или нет. Когда у нее было низкое давление, они просто ждали, что у нее остановится сердце, но она у меня всегда была здоровой и сильной! Она была в операционной, потом ее скинули в общую палату, где находилось 8 человек, я следствию говорю – опросите их, что там было, как было! Но я не знаю, они сделают это или нет... Это не моя компетенция, – продолжает Галина Станиславовна.

Все родные и близкие Екатерины молятся за нее и надеются на московских врачей. Галина Станиславовна говорит, что ее материнская любовь тоже поможет дочери.

Сейчас Екатерина находится в Федеральном медицинском биофизическом центре имени А.И. Бурназяна. Ее состояние оценивают как стабильно тяжелое.

- Я пока никуда не буду обращаться. Я пока живу надеждой. Да, будет дело, будет адвокат. Но у меня нет сейчас желания кого-то наказать, главное, чтобы она сейчас поправилась. Пусть живет, пусть выкарабкивается, пусть все яды из нее выходят. <…> Я надеюсь, я очень хочу справедливости… Там уже есть другие люди, которые взяли на контроль, но в душе-то у них все равно все связано, боюсь, что все будут друг друга покрывать, – завершила рассказ Галина Станиславовна.

Источник и фото: 1ul.ru