В Ульяновске начался 50-й Международный музыкальный фестиваль «Мир. Эпоха. Имена». Открыл юбилейный форум, начинавшийся полвека назад как Ленинский музыкальный, Ульяновский государственный академический симфонический оркестр. За дирижерским пультом в этот вечер – человек-легенда Николай Алексеев. Несколько лет подряд он возглавлял УГАСО и именно под его руководством оркестр стал лучшим в Поволжье и одинм из первых России. Николай Геннадьевич со свойственными ему прямотой и жесткой, порой злой иронией, эксклюзивно ответил на несколько вопросов, в том числе, непростых и острых.

Данте и философская концепция «Мухи-цокотухи»

- Помимо Концерта для скрипки с оркестром Чайковского, в вашей совместной с УГАСО программе – Вторая из пяти Данте-симфоний Бориса Тищенко, который наряду с Сергеем Слонимским считается одним из ваших фаворитов. Почему именно эти двое? И что это за полумистическая история, которая связана у вас с Данте-симфонией?

- Мне действительно близко и дорого то, что выходит из партитур Бориса Ивановича и Сергея Михайловича. Великий Шостакович говорил про Тищенко: «Гений!» И я в этом полностью согласен с легендарным маэстро. Тут еще и дело чести для меня. В свое время я продекларировал: «Все, что не напишут Слонимский и Тищенко, обязательно должно исполняться для широкой публики. Теперь мне приходится отвечать за эти свои произнесенные однажды слова. А что касается мистики... В 2009 году я ехал на гастроли, чтобы не заскучать в поезде, взял в дорогу «Божественную комедию» Данте с подробными комментариями. Прочтя первые же строки «Земной свой путь пройдя до половины…», я узнал, что во времена Данте жизнь человека редко продолжалась дольше 70 лет. Представляете, какой кошмар – мне тогда было значительно больше 35-ти. Тогда же я с ужасом осознал, что Борису Ивановичу Тищенко скоро 70, а меньше чем через год в Санкт-Петербурге, узнал, что у композитора рак, в результате которого он ушел от нас в 2010-м.

- А балет «Муха-цокотуха» Тищенко – это его шутка, каприз гения?

- Отнюдь. Он и к сказке Корнея Чуковского со свойственной ему фудаментальностью серьезно подошел. Там такая философская концепция... Не из простых произведение получилось.


Зритель дремлет – душа работает

- То, что происходит с Ульяновским симфоническим оркестром сегодня, вы оцениваете?..

- …как неприятность. И дело тут вот в чем, видите ли. Как только я совсем еще молодым дирижером был назначен руководить ульяновским оркестром, первым, кого я пригласил в город был Марис Янсонс. Великий Маэстро в качестве приглашенного дирижера играл в Ульяновске «Петрушку». После концерта на худсовете говорили примерно следующее: «Ну, да, Янсонс – это дирижер, с большой буквы. А этот Алексеев – ну кто он такой? Но я не тогда, не сейчас не боялся конкуренции. Это последнее дело. Конкуренция подстегивает и дирижера, и оркестр, и публику. При мне в Ульяновск приезжали и вставали за дирижерский пульт и Владимир Федосеев, и Валерий Гергиев, и Вероника Дударова – Мастера! А сейчас кто?! Не хочу никого критиковать. И не буду называть конкретной фамилии. Но очень похоже на то, что сейчас тот, от кого зависит судьба УГАСО жутко боится конкурентов. Наверное, на это есть причины. Осталось лишь не без сожаления заметить, что в России нет такой практики, чтобы при назначении дирижера учитывалось бы и мнение самих оркестрантов...

- Чуть раньше вы вспомнили про поезд. По-прежнему предпочитаете это средство передвижения самолетам?

- Так уж повелось. Надежнее что ли. Хотя поезда поездам рознь. Вот по пути сюда в фирменном поезде «Москва-Ульяновск» ночь была жаркой. Ни секунды не спал. В этом поезде никак гармонично топить не научатся, вечно так: либо «Ташкент», либо «Северный Полюс». Никакой золотой середины

- Николай Геннадьевич, каковы первые впечатления от возвращения в Ульяновск? И состоялись ли встречи со старыми друзьями, которых у вас здесь осталось немало?

- Друзей у меня здесь много и не было. В основном, знакомые, партнеры по теннису. Да и те разъехались кто куда. Премьер ульяновского драматического театра Валерий Шейман, крестный моего сына сейчас в Москве. Серьезно болен и крестник моей жены, бывший худрук театра Юрий Копылов. Сильно нездоров и еще один мой хороший друг священник Алексей Скала. А впечатление от возвращения на «родину»? Щемит... Грустно... главным образом, от мысли, что мы все, увы, не молодеем...

- Можно ли говорить о вашем скором будущем сотрудничестве с УГАСО? И как вы относитесь к крену серьезной классической музыки в сторону ее популяризации?

- Не люблю давать обещания, особенно невыполнимые. В любом случае ульяновскому оркестру обязательно нужен хороший главный дирижер. Пусть даже молодой. Я в 28 лет приехал в Ульяновск всего лишь лауреатом конкурса фон Караяна. Но вместе с оркестром я рос, и за 16 лет мы доросли до того, что могли играть все – от Стравинского до Малера. Дирижер – это ремесло, которому надо постоянно учиться. Приглашенный после меня главный дирижер УГАСО, фамилию которого я не хочу называть, видимо, так не считал.

Дирижерам, вообще, проще других музыкантов обмануть публику. Достаточно перечислить города и сцены, коллективы, с которыми он выступал – и слушатель верит, что дирижер все делает верно. Объективных критериев оценки его работы нет, понятие «профессионализм» в искусстве очень субъективно. Пока я приехал, чтобы исполнить сообща с оркестром миссию: сделать печали поменьше, а тепла побольше. Что же до популяризации классической музыки, то во всем в первую очередь, надо руководствоваться чувством меры. Я, например, вспоминаю, как в Ульяновске один мой знакомый бизнесмен приходил на наши концерты подремать. И пусть, ведь душа-то в это время все равно работает.


Видеть лицо дирижера это душевный стриптиз

- Вы ведь относитесь к числу категорических противников того, чтобы во время трансляций концертов классической музыки зрители видели лицо дирижера?

- Ну, не категорических, но это рискованная степень открытости. Видеть лицо дирижера во время концерта – для меня одна из форм душевного стриптиза. И уж тем более я против модных нынче тотальных Интернет-трансляций. У меня был опыт на последнем конкурсе Чайковского, когда я внес изменения в контракт и отказался от микрофона в петлице. Организаторы хотели слышать каждое мое слово, даже за кулисами вне репетиций. Зачем? Я порой разговариваю с музыкантами на таком своем «птичьем языке», что это вряд ли кому-то понравится. И в первую очередь мне такие откровения неинтересны. Тем более был прецедент, когда Марк Горенштейн согласился на подобную Интернет-трансляцию. Тогда все в онлайне и услышали его известную реплику, обращенную к армянскому музыканту: «Вы будете играть не как у себя в ауле, а как я вам скажу!!!» И на этом Горенштейн погорел. Тогда против него и ополчились многие музыканты Госоркестра имени Светланова.

- Нынешний ваш концерт в Ульяновске тоже благотворительный?

- Да, но с одной серьезной оговоркой. Часть заработанного гонорара я сам лично найду возможность передать в один из ульяновских детских домов. Или накуплю игрушек и отдам их из рук в руки. В прошлый раз в Ульяновске я согласился на систему перечислений. Потом узнал, что ни копейки не было перечислено. Так что я теперь не верю... сами знаете кому...


Ярослав Щедров.